Гражданин Поэт. Наши – всё

«Коммерсантъ»

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови!

А.А. Блок «Двенадцать»

Петербург. Начало века.
Ветер.
Снег.
Фонарь.
Аптека.
За окном товарищ Блок.
Он сидит и пишет в блог:

– В мире нечему меняться —
Ни начала, ни конца.
Предо мной идут двенадцать —
За плечами ружьеца.

Лысоваты, безбороды,
Жир на брюхе, оцени!
Это путинские годы —
Были тучными они.

Хороши, скажу без лести,
В длинных кожаных пальто.
Хоть идут они на месте,
Но стабильность же зато!

Вот так Вовка – он речист,
Вот так Вовка – он чекист!
Рашку-дуру охмуряет,
Заговаривает!

Рашка думает – потеха!
Запад думает – да ну…
Трах-тах-тах! И только «Эхо»
Будит изредка страну.

Вот идут они, двенадцать,
Гордо выпятивши грудь.
Чтоб без дела не слоняться
Каждый отнял что-нибудь.

Первый отнял НТВ —
Легче стало голове!
После был шестой канал,
Но и он не проканал.

Третий год – парнишка тертый:
Был «Норд-Ост», а стал отстой.
Отнял выборы четвертый
И политику – шестой.

Стало резко не до смеха.
Все заткнулись, как на грех.
Трах-тах-тах! И только «Эхо»…
«Эхо» плакало за всех.

Ночь.
Пурга.
Фонарь.
Аптека.

У восьмого, мать честна,
В Штатах сдохла ипотека
И стабильность унесла.

На девятый и десятый,
Ставши временным главой,
Править стал какой-то мятый,
Неактивный, неживой.

Без особого успеха
В либерала он играл…
Бла-бла- бла! И только эхо
Повторяло: «Либерал».

И опять идут двенадцать.
Главный враг разоблачен:
Стало «Эхо» обвиняться
В чем попало и ни в чем.

И двенадцатая веха
Оказалась круче всех:
Трах-тах-тах! Прижали «Эхо».
Трах-тах-тах – и только эх…

Так идут державным шагом
В черной коже и шерсти
И, боюсь, считают благом
Пару раз еще прийти.
Мы на радость всем буржуям
Шефа в попу расцелуем,
Зацелуем до крови —
Господи, благослови!

Кто там ходит за бураном
В белом венчике из роз,
В сапогах, в бушлате рваном?
Это точно не Христос.

Все умрут, а я останусь

23.02.2012

«Битва за Россию продолжается, победа будет за нами».

Из речи Владимира Путина на митинге в «Лужниках»

Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
Сигареты в руках, чай на столе – так замыкается круг,
И вдруг нам становится страшно что-то менять.

Виктор Цой «Мы ждем перемен»

До чего хороши Лужники в феврале, с этим шествием в виде хвоста!
А в Газпроме синим баблом течет газ.
Населенье в зубах, Путин в Кремле – эта схема проста,
В ней на месте Кавказ и ГЛОНАСС, она не для нас.
Лужники!
Такие вот, блин, пироги!
Мужики!
Все, кто не с нами, враги.
Мы поднялись с колен, опершись на кремлевский двучлен.
Перемен?
Хрен вам перемен!
Рок-н-ролл уже мертв, а шансон еще жив, и «Любэ» зажигает с толпой,
Перед нею последний герой сорвался на вой:
«Наши деды пошли умирать под Москвой, и погиб под автобусом Цой,
А те, кто живет подо мной, умрет подо мной!»

Передел?
Слушай, какой передел?!

Перебздел,
Слушай, ты так перебздел!
И заценит Госдеп, что с усмешкой на это глядел:
– Вери велл!
– О’кей, вери велл!
В стадионную чашу залили компот, где Лубянка и Нижний Тагил,
Где намешаны жажда плетей, и злость, и нужда.
Наши предки варились тут лет восемьсот, от рожденья до самых могил,
А теперь они хочут детей. Скажите им «да»!

Полимер
вытеснил бронзу и медь.

Поимел —
всех, кого мог поиметь!
От Кремля, где привычно меняются редька и хрен,

Перемен,
Мы не ждем перемен!

На смерть проекта

05.03.2012

5 марта 1953 года умер Сталин. 5 марта 2012 года вышла финальная серия проекта «Гражданин поэт»

Вот жаворонок всех смелей
Поднялся выше облаков,
А вдохновенный соловей
Пел детям песню из кустов.

И.В. Джугашвили «Утро»

Как ваш бесстыдный балаган,
Я умер в пятый день весны,
И в общем, я бы полагал,
Что вы почтить меня должны.

Когда мне было двадцать лет,
Свистя от голода в кулак,
Я тоже был большой поэт
И сочинял примерно так:

«Вот жаворонок всех смелей
Поднялся выше облаков,
А вдохновенный соловей
Пел детям песню из кустов».

В стихах немного красоты,
И сам я это понимал.
Плох перевод, заметишь ты?
Но хуже был оригинал.

Я пел о розах, о луне,
И о поэзии святой,
И о любви к моей стране,
Что типа стонет под пятой.

В моих стихах, по ходу, нет
Ни ярких мыслей, ни картин.
Я был посредственный поэт,
Зато хороший гражданин.

Как символично, видит Бог,
Что все у нас наоборот,
Что ваш проект сегодня сдох,
А мой, напротив, восстает!

Сегодня, в пятый день весны,
Хотим мы или не хотим,
Не только контуры ясны,
Но даже запах ощутим.

Прошла волна лихих годин,
Десятилетий череда,
А я, поэт и гражданин,
Опять не делся никуда.

Идет сопливая весна,
Уже недолго до травы…
А что страна? Да что страна!
Ей все смешно – что я, что вы.

Поэт без гражданина

На наших концертах, как положено, бывает музыкальный сюрприз и фокус. Сюрприз – когда Миша поет. Фокус – когда я сочиняю к концу (обычно успеваю к середине) стихи на заданную тему.

В общем, делается это так: дают свет в зал, люди выкрикивают предложения, мы выцепляем самые свежие и по возможности парадоксальные, потом я подбираю поэта и сажусь за компьютер, а Андрей с Мишей начинают конферанс и чтение. Через час-полтора происходит фокус: выхожу я и читаю заказанное. Самое интересное, иногда давали настолько классные темы, что получались хиты.

Aбсолютный лидер просмотров за всю историю проекта, «Путин и мужик», написан на сцене, в Краснодаре, по заказу. Правда, и темы такой выигрышной больше не было – комбайны, да еще бадминтон!

В общем, мне очень нравилось сочинять на сцене.

Хлопают полтора часа Ефремову с Васильевым, как будто они все это написали, а в конце они объявляют тебя – и ты получаешь скромную долю любви. То есть, оказывается, ты там на сцене за компом сидел не для мебели. Сюрприз.

Прохорова часто называли нашим спонсором, хотя оплачивал он только несколько наших гастролей – там, где у города не хватало собственных средств нас пригласить. Поскольку именно Прохоров был самой яркой, таинственной и уж точно самой длинной фигурой президентских выборов, стихи о нем заказывали на концертах чаще других. Скажем, приезжаем мы в Питер – а Прохоров там посетил пышечную и лично