«Меж нами слишком много лет». Избранная лирика

Потока не вмещая.

Когда же день, веселью рад,
Спокойно отдыхает,
Оно, как в первый день, свой взгляд
Вслепую расширяет.

И вечера последний луч,
Случайно отраженный,
Летит, и грустен и тягуч,
В приют мой затаенный.

И даже ночью скудный свет,
В чужих дробяся стеклах.
Всегда прибережет привет
В своих лучах поблеклых.

Да, счастлив я! Зави дно вам?
Как мне чужое видно,
Так счастья не увидеть вам:
Так сладко и обидно.

7 апреля 1935. «Скит». III. 1935

«Как страшно после солнечной разлуки…»

Как страшно после солнечной разлуки
Нам встретиться – и не узнать себя.
В карманы глубже погружаешь руки,
Так безнадежно сам себя любя.

Задумался и вот – почти наткнулся:
Перед витриною сутулая спина.
Ты вздрогнул и едва не улыбнулся…
В стекле рука его отражена.

Но, воротник подняв, проходишь мимо.
А ветер всё по улице метет…
Ты обернешься: так же у витрины
Твой друг чего-то бесконечно ждет.

ВЕСНА

Алле Головиной

Слышно все до дна. Солнце тяжелеет.
Сонная струя из глухих времен.
Это ли – весна! Такою скукой веет.
Сердце тяжелеет сквозь легчайший сон.

Сердце птицей пленной за глухой оградой,
Только через сумерки перемахнет крылом, –
Ночью, как и днем, – унылая услада,
Омут откровенный плещет о былом.

Но совсем охотника нет до птицы редкой,
Людям скуки пленница больше не нужна…
Сердце в клетке звонкой, сердце в тесной клетке.
– Так зачем же солнце, так зачем весна?

23.4.35

«Мы встречаемся, как будто не видались…»

Мы встречаемся, как будто не видались,
Говорим слова из глубины,
И в ответ из затаенной дали
Слабый голос погружает в сны.

Мы сошлись у ангельской постели,
Нам склоняет голову тоска.
Мы казалось бы веками пели,
Если б грудь не так была узка.