деревянной громадины и считал, что ничего лучше не придумаешь, пока рядом не построили металлическую супергорку, чей желоб закручивался в целых восемь завитков.
Старой горки я никогда не боялся. Имея богатый опыт в свои десять лет, я отважно залезал в сани, и, когда они доползали до верха и горизонт уходил куда-то влево, я представлял себя космонавтом, стоящим на краю планеты. Когда сани переваливали через вершину и ухали вниз, для меня было делом чести не притрагиваться к защитной перекладине. Я был слишком взрослым для этого!
Меня всегда занимало, как устроены вещи и как они работают. Поэтому я стал расспрашивать про новую горку. Служащий парка по незнанию наплел какой-то ерунды, которую не следовало говорить, — что возникающая при спуске сила может сломать человеку шею, что вспомогательная цепь, придающая саням ускорение, испытывает из-за того, что горка петляет целых восемь раз, страшные перегрузки.
Готовясь к неведомому спуску, я думал о том, что узнал. Мне было невдомек, что эти враки сочинены только для того, чтобы произвести впечатление на десятилетнего пацана.
На первом витке я волновался, как бы центробежная сила не сломала мне шею; на втором витке появилось опасение, что сейчас меня выбросит из саней; на третьем витке я почувствовал, что проклятая цепь вот-вот оборвется; четвертый виток ознаменовался тем, что мои бедные кишки завязались узлом и покрылись язвами. А потом меня просто вырвало — не самое приятное, что может произойти, когда ты вверх тормашками.
Интересно, приходило ли в голову служителю-недоумку, какие муки вызвали его бредни?
Повзрослев, я стал понимать, что истинное знание освобождает от страха. Сила на твоей стороне. Ты весь сосредоточен на работе. Не хочется провалить дело. Детская травма забылась… и вновь дала о себе знать здесь, на Деймосе, когда я пытался заснуть. Вместо того, чтобы отдыхать, я оказывался во власти изворачивающегося стального монстра, только теперь мне чудилось, что у него руки и ноги парового демона. Когда это создание с шумом надвигалось и поднимало руку-ракету — я просыпался и таким образом лишался даже удовольствия сразиться или умереть.
Однако что глупые сны! Мне еще повезло по сравнению с Арлин.
Я понял, что дело плохо, когда разбудил ее и она не мигая, слепо уставилась на меня. Вне всяких сомнений она продолжала спать. Я где-то читал, что человека опасно выводить из транса. Медицинского диплома не требовалось, чтобы понять, что Арлин покинула меня ради Страны сомнамбул.
Терять время на поиски соответствующей литературы я не мог. Быстрый осмотр аптечки обогатил меня лишь сводом законов, который был втиснут между хирургическими бинтами и антибиотиками. Я чуть не расхохотался. Статьи о врачебной небрежности проделали путь до спутника Марса, а теперь — через гиперпространство — возвращались на Землю!
Однако мне стало не до смеха, когда я увидел Арлин. Она расхаживала во сне, размахивая перед собой руками, и кричала несуществующим призракам:
— Убирайтесь! Я тебя не брошу. Я останусь с тобой, обязательно останусь!
5
Будить Арлин я опасался, но не видел причин, почему бы не поговорить с ней.
— А.С., ты меня слышишь? — спросил я.
— Тише! — шикнула она. — Не хочу, чтобы Флай тебя услышал. Он на меня рассчитывает.
— Почему ты не хочешь, чтобы он знал обо мне? — спросил я.
— Потому что ты — зло, — с убеждением произнесла Арлин. Все вы — зло, ублюдки недоделанные.
Она медленно шла по коридору. Поскольку ей ничто не грозило, я не собирался мешать ей.
— А почему мы — зло?
— Потому что вы пугаете меня. Заставляете моего брата делать гадости.
А я и не подозревал, что у Арлин есть брат.
Странно — казалось, мы знаем друг о друге все. Арлин обожала рассказывать о своих родителях, о детстве в Лос-Анджелесе. Мне было неловко выпытывать, но по здравому размышлению я отогнал угрызения совести и решил доиграть роль до конца.
— А мы — это кто? — опять спросил я.
— Злые духи, населяющие ночной воздух. Вы сводите брата с ума. — Девушка расслабленно покачивалась из стороны в сторону, словно читала монолог в духе смешных старых пьес из прошедших веков. — Если бы не вы, брат никогда бы не стал делать гадости. Вот уж не думала снова встретиться с вами… Зачем вы явились за мной на Марс, на Деймос? Повзрослев, я перестала в вас верить, но теперь мне многое открылось. Вы преследуете меня, но я не позволю вам овладеть мной, ни за что не позволю!
Недавно я с юмором отнесся к язвительному предложению подруги предаться воспоминаниям. Но если по недостатку кислорода все беды нашего детства воскреснут, то я предпочитаю распрощаться с Деймосом немедленно, с ракетой или без, все равно.
Однако что делать с Арлин? Нельзя же оставить ее бродить по коридорам и выяснять отношения с привидениями! И так как не было ни времени, ни возможности запросить с Земли какое-нибудь руководство по психологии, я решил положиться на здравый смысл.
— Мы готовы заключить с тобой соглашение, — сказал я. — Мы больше не будем тревожить тебя и отпустим назад к Флаю.
— А какая вам от этого выгода? — вполне резонно поинтересовалась Арлин.
— Мы возвращаемся на Землю, и там тебе до нас не добраться.
— Мы тоже строим корабль, чтобы улететь на Землю.
— Дудки! Вам никогда нас не догнать. Вы останетесь на Деймосе навечно!
— Врете! — взвилась Арлин. — Мы вам еще покажем! — Она впилась в меня взглядом. — Мы вас не боимся, тупоголовые мутанты!
— Брехня! — отпарировал я.
Она подскочила с поднятыми кулаками и принялась меня лупцевать. Отбивая удары — что было не так уж трудно, учитывая разницу в весе, — я крикнул:
— Держись, Арлин! Я иду к тебе на помощь! Это я, Флай!
Как я уже говорил, в психологии я разбираюсь слабо, но когда-то играл в школьных спектаклях. Позаимствовать из них фразу-другую большого ума не требуется. Я выдал себе диплом с отличием, увидев, что взгляд девушки проясняется и она явно узнает меня.
— Что случилось, парень?
— Да опять эти монстры, пришлось дать им отпор.
Арлин оглядела пустынный коридор и повернулась ко мне. Мне не пришлось ничего объяснять.
— Сколько нам еще мучиться?
— Ни секундой дольше, чем это необходимо.
Позднее Арлин начала видеть какие-то блики, тени и кое-что еще, о чем она поначалу помалкивала. Она опускала чертежи и тихо сидела с закрытыми глазами, пока видения не исчезали.
Меня эти приступы здорово пугали, а ее так просто приводили в ужас. Она сходила с ума — и прекрасно сознавала это. Поэтому, когда я сказал, что двигатель на восемьдесят процентов готов, Арлин потребовала:
— Плюнем на оставшиеся двадцать процентов, Флай. Дело сделано! Давай раскочегарим наш реактивный початок.
— Нет уверенности в нескольких узлах, А.С., — честно признался я.
— Но больше ждать нельзя. Вспомни, мы рисковали и при меньших шансах на успех. Я больше не различаю цвета, понимаешь?! С утра все вокруг серое — и только галлюцинации, как радуга. И периферийное зрение ослаблено. — Арлин замолчала, облизывая пересохшие губы. — И еще кое-что, Флай. — Она придвинулась поближе и доверительно сообщила: — Хочу тебе кое в чем признаться. Интересно, что бы сказали на это твои монашки? Я в первый раз по-настоящему боюсь. Боюсь, что могу тебя убить, решив, что ты один из монстров. Я не в силах противостоять этому.
