— Ну-у, в общем, правильно, — неуверенно сказал Вадик.
— А раз правильно, с тэбя шесть тысяч долларов.
— За что?! — воскликнул Вадик и встал.
— За куртки, — спокойно сказал Арчил и тоже встал. — Можешь искать Паука, можешь искать дэньги, мнэ на это плэвать. Когда в слэдующий раз приду, чтобы дэньги были. Торопись, я приду скоро.
— Я вам ничего не должен! — запротестовал Вадик. — Это нечестно!
— Должен, — сказал Арчил и, внезапно разозлившись, так, что его коричневые глаза мгновенно почернели, грубо толкнул Вадика. — Нэ зли мэня, нэ надо. Или ты отдашь дэньги, или будет плохо, очэнь плохо.
— Не отдам! Я вам ничего не должен! А если вы еще раз меня хоть пальцем тронете, я заору на весь дом, приедет милиция и всех вас арестует! — не помня себя от испуга, выкрикивал Вадик.
— Давай ори! Зови милицию, папу, маму! Пусть все узнают, что ты вор! Если сам не найдешь дэньги, будэм говорить с твоим папой. Потом с мамой. Серьезно будэм говорить, круто! Короче, если нэ вернешь дэньги, с твоей головой будет так, — с этими словами Арчил взял за горлышко кувшин с клубничным киселем и разбил его о стену. На светлых обоях появилось безобразное красное пятно, густой кисель медленно стекал по стене на пол, в вязкую лужу, в которой белели фарфоровые черепки вперемешку с кроваво-красными комочками клубники.
— Баран, — посмотрев на разбитый кувшин, сквозь зубы произнес Вадик. — Жирный тупой баран.
— Что ты сказал? — спросил Арчил и приставил руку к уху, как глухой. — Что ты сказал? Кто я такой?
И вдруг Вадик заплакал. Он не хотел, пытался сдержать слезы, но нервы не выдержали напряжения, слезы сами текли из глаз. Он плакал от обиды и злости.
— Да! Ты тупой баран! Дебил и трус! Если бы тут был мой отец, он бы тебя…
Вадик не договорил. Арчил ударил его в солнечное сплетение быстрым натренированным движением, Вадик даже не успел увернуться — наверное, раньше этот разжиревший мужчина занимался боксом. Вадик упал на пол, в липкую красную лужу, и снизу смотрел, как уходят Пхни и кавказцы. Ситников не мог ни говорить, ни дышать, дыхание у него перехватило, и ему казалось, что он сейчас задохнется. Он слышал, как они вышли из квартиры и за ними захлопнулась дверь.
Когда дыхание восстановилось, Вадик не сразу смог разогнуться. Держась обеими руками за живот, он поднялся на ноги, дошел до ванной и там снял испачканную в киселе майку, к которой прилипли фарфоровые крошки. Умывшись холодной водой, он лег в постель, но долго не мог уснуть — сказывалось напряжение этого дня. Слишком много событий произошло с тех пор, как он открыл шкатулку и достал из нее пластиковую карту отца.
Глава VI
Неожиданное предложение
На следующее утро Вадик собирал осколки фарфорового кувшина, мыл пол, пытался очистить обои от липкого высохшего киселя и вспоминал события вчерашнего дня. Утро вечера мудренее, и если вчера вечером Вадик все еще сомневался в предательстве Паука, думал, что произошла какая-то невероятная, чудовищная ошибка, то сейчас, хорошенько выспавшись, он был уверен в том, что хакер подставил его. Больше всего Вадика угнетало, что обо всем случившемся придется рассказать родителям. Вадик морщился, словно от боли, представляя их растерянные, испуганные лица. «Мама побледнеет от ужаса, папа покраснеет от обиды за своего сына, — думал Ситников-младший, вытирая кисель с обоев. — Когда папа покраснеет, он выпьет несколько капель лекарства от повышенного давления и снова станет розовым». Однажды Вадик смотрел по телевизору какую-то милицейскую передачу, в которой рассказывали про это лекарство, которое подливают в стакан тому, кого хотят ограбить. Человек выпивает, например, газировку с несколькими каплями этого лекарства и отключается на несколько минут, а его в это время грабят. Вадик заметил, что любая его мысль приводит к раздумьям на криминальную тему.
Он пытался найти выход из той жуткой передряги, в которую угодил благодаря Пауку, но чем больше Вадик об этом думал, тем отчетливее понимал, в какую серьезную историю влип. Ни он, ни его родители не могли обратиться за помощью в милицию, так как Вадик сам был замешан в краже. А это значило, что маме и папе придется искать деньги трудными, неведомыми Вадику путями. «И все из-за моей глупости», — думал Вадик, и от этих мыслей становилось муторно у него на душе.
Зазвонил телефон. Вадик поднял трубку и узнал голос Паука.
— Привет, братан. Как дела? — как ни в чем не бывало спросил хакер.
— Какие могут быть дела, когда кругом одни уроды?
— Это ты о ком, обо мне, что ли?
— О тебе и о двоих джигитах. Спустились с гор прямо в мою квартиру вместе с твоим вьетнамцем под мышкой. Спасибо тебе за приятное знакомство, — с издевкой в голосе сказал Вадик. — Обещали зарезать, если не дам им шесть тысяч долларов.
— Ага, — догадался Паук. — Значит, они уже приходили… Быстро же они тебя проявили. Теперь они с тебя не слезут, не отстанут, пока деньги не вернешь, — тоном знатока сообщил Паук.
— Что значит «пока не вернешь»?! — возмутился Вадик. — Возвращают то, что взяли, а я денег не брал, и возвращать мне нечего! Это ты украл куртки и деньги взял тоже ты!
— Н-да? Может, куртки из сумок в коробку тоже я переложил? — нагло спросил хакер.
У Вадика не было настроения с ним спорить. Тяжело вздохнув прямо в трубку, он грустным голосом произнес:
— Каким же я был лохом, когда поверил тебе. Так мне и надо, в другой раз буду умнее. Слушай, Паук, а насчет взлома киберзащиты и входа в сеть банка ты тоже наврал?
— Обижаешь. Я высококлассный хакер. Взлом, вход в сеть, компьютер — все было настоящее, без обмана. Я тебе в другом соврал — никакая колония тебе не грозила за то, что ты воспользовался картой своего отца, а потом сбежал от охранника. Самое суровое наказание, которое тебе светило, — это несколько подзатыльников от твоего бати. Видишь, я говорю тебе правду, значит, я исправился, и мне можно верить.
Вадик внутренне напрягся, ожидая от Паука новой каверзы.
— Зачем же ты приносил ко мне домой свои компьютерные прибамбасы, зачем подключался к Интернету? — осторожно спросил Вадик, чувствуя, что Паук что-то скрывает.
— Потом объясню. Скажи, когда кавказцы обещали вернуться за деньгами?
— Они не уточнили. Сказали, что зайдут на днях.
— А когда твои предки должны приехать?
— Точно не знаю, — неуверенно произнес Вадик. — Примерно через неделю. А почему ты спрашиваешь?
— Отлично. Значит, время у нас есть, — бодро сказал Паук и предложил Вадику: — Слушай, я дам тебе шесть тысяч или даже больше — ты получишь десять тысяч долларов, если поможешь мне.
Услышав эти слова, Вадик расхохотался так же внезапно, как вчера заплакал.
— Что ты ржешь? — грубо спросил Паук.
— Ой, помрешь с тобой со смеху, — отсмеявшись, сказал Вадик. — Я вспомнил, как вчера ты тоже просил помочь тебе, а я, как последний дундук, согласился. Нет уж, с меня хватит, поищи другого лоха. Все, разговор окончен. — Вадик хотел положить трубку, но Паук остановил его.
— Подожди, выслушай мое предложение. Я заплачу тебе десять тысяч баксов, если ты на один день дашь мне кредитку своего отца.
— Зачем она тебе? Она не стоит таких денег, на счете у отца всего двадцать четыре тысячи рублей.
