Позитронный человек

Это был старомодный дом, больше подходивший веку минувшему; огромный и величественный, он действительно требовал целого штата слуг, слуг, которых больше не было —за исключением роботов, разумеется; в результате в семье возникали трудности, пока Джералд Мартин не предложил своего участия в эксперименте. Зато теперь пара роботов-садовников заботилась о ярко-зеленых лужайках и подстригала восхитительные живые изгороди из темно-красных азалий, и обрезала завядшие листья высоких пальм, растущих на холме за домом. Робот-уборщик расправлялся с пылью и паутиной. А робот Эндрю был камердинером, дворецким, дамской горничной и шофером для всей семьи Мартинов. Он сервировал стол, подбирал и разливал вина, которые так любил Джералд Мартин; он присматривал за семейным гардеробом; он приводил в порядок их превосходную мебель, заботился о произведениях искусства, словом, обо всем их многочисленном и разнообразном имуществе.

Была у Эндрю и еще одна обязанность, которая нередко в ущерб другим, обыденным домашним делам занимала большую часть его времени.

Поместье Мартинов — именно поместье, большое поместье — было удалено, обособлено от других — оно находилось на живописном холме над веющим прохладой синим океаном. Поблизости имелся небольшой городок, но единственный крупный город Сан-Франциско находился далеко к югу на побережье океана. Города начали отмирать, люди предпочитали селиться в домах, далеко отстоящих друг от друга, и общаться посредством электроники. И в своем величественном и прекрасном поместье девочки Мартин редко имели партнеров для игр.

И вот они получили робота Эндрю.

Первой сообразила, как все это получше устроить, Мисс. («Мисс» — так Эндрю всегда называл Мелиссу, не потому что ему трудно было произносить ее имя, ему просто казалось, что неуместно так фамильярно обращаться к ней. Аманду он всегда называл «Маленькая Мисс», и никогда иначе. Миссис Мартин — ее звали Люси — была для Эндрю «Мэм». А сам Джералд Мартин — «Сэр». Джералд Мартин был таким человеком, что не только роботы, но и многие люди находили удовольствие в том, чтобы называть его «сэр». Тех же, кто называл его «Джералд», было совсем немного в этом мире, а уж представить себе, что он для кого-то является просто «Джерри», было абсолютно невозможно.)

Мисс быстро догадалась, как им лучше всего использовать робота. Для этого нужно было всего лишь применить Второй Закон.

— Эндрю, — сказала она, — мы приказываем тебе оставить свои дела и играть с нами.

Эндрю в это время приводил в порядок библиотеку Мартина: книги все перепутались и стояли не в алфавитном порядке, как им полагалось.

Он обернулся, стоя на лесенке у высокого книжного шкафа красного дерева, стоявшего между двумя широкими окнами с зеркальными стеклами в северном конце кабинета, и мягко возразил:

— Простите, Мисс. Я сейчас занят делом, которое поручил мне ваш отец. Более раннее приказание Сэра должно быть выполнено прежде вашего.

— Я слышала, что тебе говорил папа, — возразила Мисс. — «Я бы хотел, чтобы ты разобрался с этими книгами, Эндрю. Поставь их в прежнем алфавитном порядке». Так ведь?

— Совершенно верно, Мисс, именно так он и сказал. Этими самыми словами.

— А раз он сказал, что он хотел бы, чтобы ты разобрался с этими книгами — а ты этого не отрицаешь, — значит, это был не приказ, правда? Скорее это было пожелание. Или указание. А указание — это еще не приказ. И пожелание не приказ. Эндрю, я приказываю тебе: оставь в покое книги и поведи нас с Амандой на прогулку по берегу океана.

Второй Закон был использован превосходно. Эндрю тут же отложил в сторону книги и спустился с лесенки. Сэр, конечно, был главным в доме, но приказа он по сути дела не отдавал, во всяком случае, если судить по форме, а Мисс без всяких обиняков приказала. А приказ любого члена семейства — любого человека, живущего в доме, — выше, чем пожелание или указание, пусть даже это будет указание самого Сэра.

И Эндрю не затруднился в выборе. Он любил Мисс, и еще больше он любил Маленькую Мисс. По крайней мере воздействие, которое они оказывали на него, примерно соответствовало тому, что люди называли любовью. И Эндрю воспринимал это как любовь, потому что иного слова для определения его чувства к двум девочкам он не знал. Он ведь наверняка что-то чувствовал. Это само по себе было странным, но он предположил, что способность любить, как и все другие, очень разнообразные его способности, была заложена в нем изначально. А коль скоро им захотелось пойти поиграть с ним, он был счастлив выполнить их приказ, тем более что никакого нарушения ни одного из Трех Законов из этого не проистекало.

На берег вела крутая, извилистая тропа, усеянная камнями, с норками сусликов то там то здесь и другими опасными препятствиями. Никто, кроме Мисс и Маленькой Мисс, обычно не пользовался этой тропкой, потому что берег представлял из себя всего лишь неровную песчаную полосу, покрытую водорослями, выброшенными на берег штормами, и плавником, а океан, омывающий северный берег Калифорнии, слишком холоден для всякого, кто захотел бы войти в него без водолазного костюма. Но девочки обожали его блеклые, капризные, насквозь продуваемые ветрами берега.

Спускаясь вниз по неровной тропе, Эндрю брал Мисс за руку, а Маленькую Мисс сажал на сгиб своей руки. И таким образом обе девочки совершали путешествие без всяких неприятностей — Сэр был очень строг в отношении этой тропы.

— Эндрю, — говорил он, — не допускай ни в коем случае, чтобы они бегали или прыгали по тропинке. Стоит им споткнуться на какой-нибудь неровности, и они упадут с высоты в двадцать метров. Я не могу запретить им спускаться вниз, но ты должен быть всегда рядом с ними в полной уверенности, что они не натворят каких-нибудь глупостей. Это приказ.

Эндрю знал, что когда-нибудь Мисс или Маленькая Мисс противопоставят этому приказу другой, повелев ему отойти в сторонку, пока они пробегутся вниз, с холма на берег океана. Когда такое случится, в его позитронном мозгу возникнет мощное противоречие, и, конечно, ему придется приложить все силы, чтобы как-то разрешить его.

В конечном счете одолеют, естественно, приказы Сэра, так как они содержат в себе элементы как Первого, так и Второго Законов, а любой приказ, сопричастный с запретами Первого Закона, всегда стоит превыше всего. И тем не менее Эндрю заранее знал, какое страшное потрясение постигнет его, когда впервые в открытую столкнутся приказ Сэра и прихоти девочек.

Но пока что Мисс и Маленькая Мисс были согласны подчиняться принятым правилам. Осторожно, шаг за шагом, прокладывал он путь по склону горы и лишь в самом низу отпустил ручку Мисс и поставил на влажный песок Маленькую Мисс. Они тут же радостно понеслись по краю неистового, шумного моря.

— Водоросли! — воскликнула Мисс, схватив толстую, коричневую, липкую ламинарию, длиннее, чем она сама, и стала размахивать ею, как кнутом. — Смотри-ка, Эндрю, какой длиннющий кусок водоросли!

— А у меня деревяшка, — сказала Маленькая Мисс. — Очень красивая, правда, Мелисса?

— Может, для тебя, — надменно ответила старшая сестра. Она взяла шишковатый, кривой кусок дерева из рук Маленькой Мисс, небрежно взглянула на него и с содроганием отбросила в сторону. — Фу, на нем какие-то гадости растут!

— Это тоже водоросли, только не такие, — объяснила Маленькая Мисс. — Правда, Эндрю?

— Да, это альга, — ответил тот.

— Альги?

— Альга. Научный термин для обозначения водорослей.

— Ага. Альги. — Маленькая Мисс засмеялась и положила свой кусок дерева у начала тропинки, чтобы не забыть взять его с собой, когда они будут возвращаться домой.

Затем она снова понеслась вслед за старшей сестрой по пенящейся бахроме прибоя.

Эндрю легко поспевал за ними. Он не собирался отпускать их далеко от себя ни при каких обстоятельствах.

Ему не требовались особые указания Сэра, чтобы оберегать девочек, пока они находились на берегу океана: об этом позаботился Первый Закон. Океан в этих местах не только выглядел диким, он был опасен, чрезвычайно опасен: течения сильные и непредсказуемые, вода почти в любое время года невыносимо холодная, и огромные клыки скал рифа вздымались среди бурунов не дальше чем в пятидесяти метрах от