и то и другое из мусорной корзины, мог себя мысленно поздравить. Потому что вместе с коробкой и оставшимися шоколадками полиция получила единственные три улики, которые должны были фигурировать как вещественное доказательство в намечавшемся деле о преднамеренном убийстве.
Старший инспектор, отныне самолично ведущий дело, прихватил с собой весь вещественный материал и явился к директору фирмы «Мейсон и сыновья». Не сообщая последнему ни об обстоятельствах дела, ни о том, как в полицию попали эти предметы, он положил письмо на стол перед директором и попросил дать объяснения касательно некоторых вопросов, связанных с письмом. Например, он спросил директора, сколько подобных писем было разослано, знает ли кто-нибудь об этом письме и через чьи руки могла быть отправлена коробка, предназначавшаяся для сэра Юстаса.
Полиция наверняка рассчитывала удивить мистера Мейсона. Но результат получился совсем обратный — мистер Мейсон сам не то что удивил, он прямо-таки привел полицию в замешательство.
— Ну, так что вы на это скажете, сэр? — Старшему инспектору стало казаться, что мистер Мейсон будет разглядывать письмо целый день.
Мистер Мейсон оторвался от письма и навел линзы своих очков прямо на старшего инспектора. Он был маленький, довольно злобный старикашка, который провел детство в трущобах Хаддерсфилда и не хотел, чтобы кто-нибудь об этом забывал.
— Откуда у вас эта хреновина? — наконец спросил он. Следует учесть, что пресса тогда еще не успела разнюхать о сенсационном характере смерти миссис Бендикс.
— Я прибыл к вам, — ответил старший инспектор с достоинством, — чтобы спросить, кто отсылал это письмо, а не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство, рассказав, как оно ко мне попало.
— Тогда катитесь к дьяволу, — решительно отрезал мистер Мейсон. — Вместе со своим Скотленд- Ярдом, — добавил он после некоторого размышления.
— Предупреждаю вас, сэр, — напустив на себя важность, чтобы старик не заметил его замешательства, строго произнес старший инспектор, предупреждаю, что ваш отказ отвечать на мои вопросы может повлечь за собой серьезные для вас последствия.
Но угроза, таившаяся в словах полицейского, не только не напугала мистера Мейсона, она привела его в еще большую ярость.
— А ну шлепай из моей конторы, — ответил он на своем родном диалекте. Ты что, пьяный? Или так, валяешь дурака? Мы таких писем сроду не посылали, так что отваливай.
Вот тогда-то старший инспектор и удивился всерьез.
— Не посылали? Ваша фирма не посылала этого письма? — он был потрясен. Такое и в голову прийти не могло. — Что же, оно — фальшивое?
— А я толкую о чем? — огрызнулся старик, злобно уставившись на старшего инспектора из-под нависших бровей. Но ошеломленный вид полицейского его немного смягчил.
— Сэр, я вынужден попросить вас как можно полнее ответить на мои вопросы. Я расследую дело об убийстве, — полицейский помолчал, обдумывая, чем пронять старика — Беда в том, что убийца, чтобы прикрыть свое злодеяние воспользовался добрым именем вашей фирмы.
Довод действительно возымел действие.
— Ух и прохвост, истинный дьявол! — завопил старик. — Провалиться ему, душегубу! Давай, парень, спрашивай, о чем только хочешь, все как есть выложу.
Контакт таким образом был установлен, и старший инспектор принялся за работу.
Дальше с каждой минутой настроение его падало и падало. Дело, которое не стоило выеденного яйца, усложнялось и усложнялось. Он понимал, что предстоит очень трудная работа. Раньше он полагал (и его начальство было с ним согласно), что преступление было совершено по злому побуждению. Например, кто-то в фирме «Мейсон» мог затаить обиду против сэра Юстаса. В его (а скорее всего, как решил старший инспектор, — в ее) руки попала коробка конфет и письмо, ему адресованное. Возможность представилась сама собой, средством был избран нитробензол, которого на фабрике хватало, только протяни руку, затем последовал результат. В этом случае преступника можно было бы выследить с легкостью.
Теперь же обнаруживалось, что с этой симпатичной версией придется распрощаться. Во-первых, потому, что фирма письма не посылала; во-вторых, никакого нового сорта шоколадных конфет фирма не выпускала, а если это имело место ранее, то рассылка образцов по частным адресам не практиковалась, и письмо, следовательно, было чистой подделкой. Но, с другой стороны, бланк фирмы (последний аргумент в пользу прежней версии), на котором кто-то напечатал письмо, по утверждению старика, был подлинным. Точно он сказать не мог, но был почти уверен, что бланк был из старых запасов, которые уже полгода как кончились. Название фирмы могло быть подделано, но он в этом сомневался.
— Полгода назад? — Инспектор был озадачен.
— Около того, — подтвердил старик и вытащил из конторки листок бумаги. Теперь в ходу такие.
Инспектор рассмотрел новый бланк. Разница была очевидна. Бумага была тоньше и больше блестела. Но штамп фирмы выглядел так же, как на старом бланке. Инспектор записал адрес типографии, в которой печатались бланки.
К несчастью, в фирме старых бланков не осталось. Мистер Мейсон все перерыл, но не обнаружил ни одного.
— Должен вам сказать, — рассуждал Морсби, сидя в удобном кресле в обществе членов Клуба криминалистов, — до этого мы установили, что бланк, на котором было напечатано письмо, не из новых, о чем свидетельствуют пожелтевшие края. Сейчас я передам его по кругу, и вы все сможете в этом удостовериться. Только прошу обращаться с ним поаккуратнее.
Листок бумаги, которого касалась рука убийцы, пошел по кругу, переходя от одного будущего сыщика к другому.
— Короче говоря, — продолжал Морсби, — мы обратились в типографию Вэбстера на Фрит-стрит, где бланк был тщательно изучен работниками типографии, после чего они готовы были поклясться, что это их печать. Значит, бланк настоящий, не поддельный, а это усложняет дело.
— Вы хотите сказать, — решил высказать свое веское мнение сэр Чарльз, что, будь название фирмы скопировано другой типографией, фальсификатора можно было бы сравнительно легко обнаружить?
— Совершенно верно, сэр Чарльз. В том случае, если это не маленькая частная типография. Но и ее можно было бы выявить. Однако при создавшемся положении единственное, что мы можем предположить, — это то, что убийцей является лицо, которое имело доступ к мейсоновским бланкам полгода назад. Сами понимаете, таких лиц необъятное множество.
— Вы считаете, что бланк был выкран с намерением использовать его так, как он был использован? — спросила Алисия Дэммерс.
— Именно так, мадам. Но что-то задержало убийцу на полгода, или он выжидал.
Что касается пакета, в котором коробка была доставлена, то тут мистер Мейсон ничего не мог прояснить. Пакет был из обыкновенной тонкой коричневой бумаги, какую можно купить в любом магазине; на лицевой стороне пакета большими печатными буквами аккуратно были выведены имя и фамилия сэра Юстаса и его адрес. Из этого ровно ничего полезного для следствия извлечь было нельзя. На почтовой марке значилось, что пакет был отправлен из почтового отделения на Саутгэмптон-стрит, в Стрэнде, в девять тридцать вечера.
— Почту вынимают из ящика в восемь тридцать и затем в девять тридцать, — объяснил Морсби. — Следователь но, пакет был опущен в этот промежуток времени. По размеру он был невелик и вполне пролезал в щель для писем. Стоимость марки соответствует роду корреспонденции. Почта в это время уже была закрыта, поэтому через служащего почты, принимающего письма, пакет не мог быть отправлен. Пожалуйста, можете на него взглянуть, если вам интересно.
Пакет из коричневой бумаги пошел по рукам вслед за письмом.
— Вы не захватили с собой коробочку с уцелевшими шоколадками? — спросила миссис Филдер- Флемминг.
— Нет, мадам. Коробка была самая обыкновенная, мейсоновская, а шоколадки все до одной пошли на экспертизу.
— Ах, как жаль! — огорчилась миссис Филдер-Флемминг. — Я подумала, на них могли остаться отпечатки пальцев.
— Мы уже собрали отпечатки пальцев, — не дрогнул Морсби.
