дверь, и потому же сначала не хотел открывать. Если бы она осталась в ванной еще на минуту…
Ну, а если бы и впрямь? Она заорала бы, обнаружив тело, еще до того, как Келлер вышел бы из отеля, прибежали бы служащие, и полиция узнала бы довольно много подробностей. По крайней мере о том, как убийца проник в номер.
Как получилось, так и ладно, подумал он. Но что?то не давало ему покоя. Черт, почему они ничего не сказали ему о женщине?
В квартире была только одна ванная комната, и Андриа пошла туда первой. Келлер услышал шум душа, потом она вышла, с головы до пят закутанная в тонкую розовую простыню. Ногти на ногах были покрашены; каждый в другой цвет.
Келлер принял душ, надел пижаму. Андриа сидела на диване и читала журнал. Они пожелали друг другу спокойной ночи, он хлопнул Нельсона по спине, и тот последовал за ним в спальню. Но когда Келлер закрыл дверь, пес снова издал тот самый странный звук.
Келлер сбросил пижаму, забрался в постель. Нельсон сидел около двери. Он снова издал звук, ставший уже знакомым, на этот раз более настойчиво.
— Хочешь выйти?
Нельсон вильнул хвостом, что Келлер понял как «да». Он открыл дверь, и пес быстро выбежал в гостиную. Келлер закрыл дверь и вернулся в постель, пытаясь решить, ревновать ему или нет. Странно, что он ревнует пса к девушке, потому что пес предпочитает спать с нею, а не с ним; но можно ревновать и девушку к псу, потому что пес спит с девушкой, а он — нет.
Маленькие розовые пальчики, и каждый ноготок раскрашен в другой цвет.
Он все еще размышлял об этом, когда дверь приоткрылась.
— Нельсон, по–моему, хочет к вам, — сказала Андриа и прикрыла за псом дверь.
Хочет ли? Похоже, пес и сам не понимал, чего он хочет. Он запрыгнул на кровать, повертелся на ней, спрыгнул на пол, снова очутился на кровати. Потом снова спрыгнул и замер на полпути от двери до кровати.
Келлер встал и открыл дверь. Нельсон остановился на пороге. Келлер выглянул и сказал:
— По–моему, его раздражает закрытая дверь. Может, оставить ее открытой?
— Конечно.
Он распахнул дверь и вернулся в постель. Нельсон, наконец, сделал свой выбор и вышел в гостиную. Через секунду он снова был в спальне. Потом снова выбежал в гостиную. Почему, подумал Келлер, пес ведет себя, словно будущий отец около справочной роддома?
Келлер закрыл глаза. Он чувствовал себя столь же далеким от объятий Морфея, как, к примеру, от Сардинии. Зачем, интересно, Андрии ехать туда? За сардинами? Тогда она сможет завернуть на Корсику за корсетом, а на Крите поболтать с кретинами…
Он начал дремать, когда Нельсон снова оказался у него в ногах.
— Нельсон, — сказал Келлер, — что, черт возьми, с тобой происходит?
Он нагнулся и схватил пса за ухо.
— Ты славный малый, — сказал он. — Славный малый, но на самом деле ты полный идиот.
Пес снова вышел в соседнюю комнату — но к его очередному возращению Келлер уже спал.
Спал он плохо — мучали короткие, чередующиеся сны. На середине одного из них он проснулся с сильным сердцебиением, весь в поту. К тому времени, когда он, наконец, решил открыть глаза, сон исчез безвозвратно; вспомнить, что ему снилось, было невозможно.
Он принял душ, оделся и вышел в гостиную.
— Я уже хотела вывести Нельсона, — сказала Андриа, — но услышала душ и подумала, что, может быть, вы хотите сделать это сами? Но если нет, я выйду с ним.
— Может, выйдем вместе?
— Отлично, — сказала она. — Я думаю, он будет рад.
Так оно и было. Келлеру тоже нравилось идти вместе с девушкой и псом… вот только не начнет ли он снова рассказывать Нельсону о том, что случилось с ним в Сент–Луисе?
Пятнадцатью минутами позже он сказал:
— Я перед поездкой поздно вернулся, ты, наверное, уже спала.
— Скорее всего. Я не слышала, как вы вернулись.
— Я был в кино, — сказал он, — а после прошелся, обдумывая фильм, — почему?то он запал мне в душу.
— А что за фильм?
Правда, что за фильм?
— Не помню названия, — сказал Келлер. — Фильм про ниндзя. Обычно ниндзя — японцы, но этот был американцем. Его воспитали ниндзя и сделали таким же, как они.
— Понятно.
— Он был специалистом по 50 различным видам боя — как с оружием, так и без; более того, он мог становиться невидимкой. Не в полном смысле слова, конечно. Сквозь него видеть нельзя. Но можно смотреть на него в упор и не замечать его — он просто сливался с обстановкой.
— Некоторые достигают того же при помощи йоги, — сказала Андриа, — на очень высоком уровне медитации.
— В общем, — продолжил Келлер, — он — убийца. Работает по заказам.
— Я так и думала, что ниндзя занимаются чем — то вроде этого.
— Время от времени. В этом фильме он — герой. Не просто — главный, а положительный.
— И?
— И в одной сцене он приходит, чтобы убить японского политика, убивает его, и в это время входит ребенок. Это сын политика, он входит в комнату, там лежит его мертвый отец и стоит ниндзя.
— А он не может стать невидимкой?
— Видимо, нет. Он хватает ребенка и убивает его.
— Ой!
— И этот парень — герой. Как герой может сделать такое? Разве это не делает его «плохим парнем»?
Полквартала они молчали. Потом Андриа сказала:
— Карма.
— Карма?
— Убивать людей — это карма ниндзя.
— Что это значит? Что он ничего не может с этим сделать?
— Нет, если он хочет быть честным перед самим собой. Он ведь ниндзя, правда? А ниндзя этим и занимаются — убивают людей.
— А мальчик…
— У него, думаю, просто не было выбора, — сказала она, — раз ребенок его увидел.
— Да, глядел прямо на него, — согласился Келлер, — а через секунду закричал бы. Да, наверное, ты права. Наверное, у него не было выбора. Но надо же пожалеть мальчика.
— А кто пожалеет ниндзя? — сказала она. — Представляете, всю жизнь убивать людей… Но такая уж к него карма.
Дома он сварил кофе, а Андриа подогрела пару диетических зерновых булочек. Они пили кофе, и Келлер говорил Андрии, что не стоит лихорадочно искать новую квартиру, что можно пока пожить у него, когда позвонил телефон.
Это была Дот.
— Молодой человек, — сказала она скрипучим старушечьим голосом, — я думаю, что пора бы вам
