разреши мне купить мотоцикл, — умолял я.
— Я поговорю с отцом, — отвечала мама.
Я считал, что хоть какой-то крохотный шанс добиться своего у меня есть, однако родители так и не сдались. Мне не разрешили приобрести мотоцикл.
— Если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу, — заявила мама.
Наверное, она была права. Когда мы с Чарли заехали к ней во время нашей четырехдневной поездки по Шотландии (это была своего рода генеральная репетиция кругосветного путешествия), я показал ему витрину мотосалона, у которой провел множество часов, с вожделением таращась на тот простенький мотоцикл.
Чарли пытался поддразнить мою мать:
— Ох уж эти родители! Вечно все нельзя. А бедный мальчик так мечтал сесть на мотоцикл.
Но мама твердо стояла на своем:
— Ты не знаешь, каким он был в шестнадцать лет… Он почти наверняка где-нибудь грохнулся бы, и теперь вы не собирались бы вместе отправиться вокруг света.
— Меня вообще могло бы здесь не быть, — поддержал я.
— Так что, пожалуй, мы все-таки поступили правильно, — заключила мама.
— Конечно, правильно, можешь не сомневаться, — заверил ее я.
И это действительно так. Ведь к тому времени, когда я выпрашивал мотоцикл, я уже успел влипнуть в серьезную неприятность со стамиллилитровым четырехтактным мотоциклом, принадлежавшим Джорджу Карсону, нашему школьному лаборанту. Я играл Сганареля в школьной постановке одноименной пьесы Мольера. Во время перерыва на очередной репетиции я вдруг огорошил Карсона просьбой:
— Сэр, можно мне прокатиться на вашем мотоцикле?
— Конечно, можно, — ответил он, не подозревая, что я и понятия не имею, как на нем ездить.
Мотоцикл стоял на узкой дорожке сбоку от школьной столовой, одновременно служившей школьным актовым залом и театром. Мне удалось завести его ножным стартером, но у меня не получалось отжать сцепление, и двигатель глох три раза. С четвертой попытки я таки сдвинулся с места, понесся по дорожке и в итоге врезался прямо в стену, погнув колесо и сломав руль. Когда мистер Карсон увидел свой мотоцикл, я от стыда готов был сквозь землю провалиться. Счет за ремонт превысил 80 фунтов: это было целое состояние для пятнадцатилетнего мальчишки. Чтобы расплатиться с Карсоном, мне пришлось несколько месяцев работать мойщиком посуды и официантом в гостинице «Мюррэй-Парк».
Так что, когда родители отказались купить мне мотоцикл, умом я понимал, что они правы. Однако сердце мое тосковало по замечательной машине. По духу я уже был мотоциклистом — только вот у меня не было мотоцикла.
Где-то через год я покинул отчий дом, поступив в театральное училище, Я проучился год в городе Файф, а затем перешел в лондонскую школу музыки и драмы «Гилдхолл», где вскоре свел дружбу с Джереми Сприггсом, также страстно желавшим стать актером. Когда мне исполнилось девятнадцать, мы с Джереми поехали в Кембриджшир, к какому-то его знакомому, который жил в деревне. Там, в ветхом сарае, я обнаружил старый внедорожный мотоцикл. Он был сломан, двигатель лежал в полиэтиленовом мешке, детали валялись по отдельности. Но все же это был мотоцикл. Остальное не имело значения. Решив купить и восстановить его, я заплатил знакомому Джереми 150 фунтов. Когда мы привезли мое приобретение в Лондон, Джереми тут же отдал его в ремонт. Через несколько дней он сообщил мне, что машина восстановлению не подлежит. Я был в отчаянии и подозревал, что Джереми, наверное, рассказал обо всем моей маме. Небось он просто не хотел, чтобы я получил его: ведь если я разобьюсь, то вина ляжет на него. В общем, опять мне не удалось обзавестись мотоциклом.
Едва закончив «Гилдхолл» и поступив на работу, я отправился в мотосалон в Кентиш-Таун, что на севере Лондона. Я годами наведывался в эти салоны только для того, чтобы поглазеть на мотоциклы и все, что с ними связано. Я и по сей день с удовольствием просматриваю каталоги с перчатками и разными прибамбасами — своего рода байкерское порно. В том мотосалоне была выставлена стокубовая «Honda», ездить на которой мне позволяли мои автомобильные права. Я тут же купил этот мотоцикл и не разочаровался в нем. Я ездил на нем повсюду. На вечеринки, на пробы — куда угодно. Первое время я ощущал себя совершенно независимым. Мне больше не надо было ездить на метро. И одевался я теперь как настоящий мотоциклист.
Однажды я двигался в потоке, спускаясь с холма на Хампстед-Хит. Я был одет как типичный байкер: джинсовая куртка, косуха, открытый шлем с защитными очками. Я и вправду выглядел что надо. Меня догонял, по другой полосе движения, совершенно невозмутимый мотоциклист, одетый почти как я. Когда мы поравнялись, этот байкер-буддист кивнул мне через капот автомобиля — мол, как дела? Я кивнул ему в ответ. Загорелся зеленый, и мы тронулись. Когда поток поредел, буддист увидел, что, в то время как он сидел на большущем «Harley-Davidson», я корячился на крохотной «Honda». Его испепеляющий взгляд мог бы иссушить гранатовое дерево. Меня буквально сровняли с землей.
Этот постыдный эпизод лишь упрочил мою решимость получить права на вождение мотоцикла и купить большой мотоцикл. Когда заветные корочки оказались у меня в руках, я немедленно поспешил в мотосалон на севере Лондона и купил старенький «Motoguzzi» 1970-х годов выпуска. Продавец сказал, что он называется «Motoguzzi Le Mans». Мне понравился его внешний вид, но вскоре выяснилось, что в салоне сильно преувеличивали достоинства этого мотоцикла. У него имелся руль на клипонах, и на нем вполне можно было гонять — но это все равно что езда на тракторе. Словом, не мотоцикл, а полное барахло. Его наверняка кто-то отдал в счет покупки, а я взял его, потому что мне понравилось, как он выглядит, и потому что тогда я ничегошеньки не знал о мотоциклах. Но я только-только сдал наконец на права, и мне отчаянно хотелось поездить на большом мотоцикле, так что он меня вполне устраивал — шумный, замасленный, на вид симпатичный и даже крутой. Я долго с любовью совершенствовал свой «Guzzi» и в конце концов сделал из него конфетку. Мне, кстати, до сих пор жалко, что я впоследствии продал этот мотоцикл.
Единственная проблема заключалась в том, куда спрятать «Guzzi», когда меня навещали родители. Я жил припеваючи в своей холостяцкой квартирке на Примроуз-Хилл. И славно развлекался каждые выходные, начиная с вечера пятницы, когда встречался с друзьями в городе, до вечера воскресенья, когда все вечеринки неизбежно заканчивались у меня дома. Примерно в то же время этажом выше поселилась прекрасная австралийка Элска Шандор. Она изучала текстильное дело, однако увлеклась конструированием скейтбордов. Соседка представилась сама — я стеснялся заговорить с девушкой, ибо почему-то всегда сталкивался с ней после развеселых выходных, — и мы стали добрыми друзьями. Каждый раз, когда ко мне приезжали родители, я мчался наверх к Элске со всем своим мотоциклетным скарбом — шлемом, перчатками, одеждой, журналами — и прятал все это у нее. Отец с матерью несколько лет в счастливом неведении проходили мимо моего мотоцикла, прикованного к фонарному столбу на улице, так и не узнав, кому он принадлежал.
Тогда же, снимаясь в одном из эпизодов сериала «Кавана, адвокат Ее Величества», я познакомился с прекрасной француженкой, дизайнером. Я по уши влюбился в Ив Мавракис, и вскоре мы поженились. С первых же дней нашего романа Ив четко дала понять, что ее совершенно не волнуют мотоциклы. Она считала, что это очень опасное хобби. Если бы Ив всерьез попросила меня оставить мотоциклы, я бы, пожалуй, пошел ей навстречу, но жена прекрасно понимает, что они для меня значат, и терпимо относится к моему увлечению. Ив не выдвинула мне ультиматум, даже когда родилась Клара. А затем, дочка была тогда еще совсем маленькой, я познакомился с Чарли и благодаря дружбе с ним стал даже еще большим фанатиком-байкером.
Вскоре после знакомства с Чарли я начал сниматься в «Скрытой угрозе», первом приквеле «Звездных войн». Однажды я повстречался с ним и его дружками-байкерами. Все они были на спортивных мотоциклах, в том числе и Чарли. Я по-настоящему понял, насколько это здорово, когда Саша Густав, русский фотограф, одолжил мне свой спортивный мотоцикл. Это был первый совершенно незнакомый мотоцикл, на котором я когда-либо катался — я привык к своему старенькому «Guzzi», — так что поездка получилась еще та. Спускаясь с Хаверсток-Хилл в Хэмпстеде, я осторожно рванул после светофора и, взглянув на спидометр, обнаружил, что уже набрал сто тридцать километров в час. Испугавшись скорости, я ударил по тормозам и почти мгновенно остановился. Меня это потрясло. Спортивные мотоциклы просто не идут с остальными ни в какое сравнение. Я тут же захотел обзавестись спортивным мотоциклом и решил потратить гонорар за роль в первом эпизоде «Звездных войн» на новенький «Ducati 748».
