Конечно же, смерть мужа была сильнейшим ударом, и Анна собрала все силы, чтобы справиться с неожиданно постигшим ее горем. Когда ей позвонили из клиники с просьбой забрать вещи мужа, она словно жила в каком-то другом, нереальном мире.
Это было нелегко, но она приехала в больницу в тот же день. Попросив расписаться в получении, медсестра передала ей пластиковый пакет, в котором лежала одежда Гвидо, его часы и бумажник. И совершенно случайно Анна узнала, что во время несчастного случая ее муж был в машине не один.
– Его спутница отделалась лишь синяками и ссадинами. Ее сегодня выписали.
– Спутница?
Анна нахмурила лоб, что было явным признаком волнения.
Медсестра крайне удивилась, услышав, что фрау фон Зейдлиц ничего не знала о пассажирке в машине мужа, и, прежде чем сообщить ее имя Анне, попросила разрешение от главного врача. В нем Анна узнала человека, сообщившего ей о смерти мужа, и извинилась за свое поведение.
Врач ответил, что в ее поведении не было ничего необычного, если принять во внимание все обстоятельства, и даже назвал его абсолютно нормальным. Однако лишь после упорных переговоров ей удалось узнать имя и адрес спутницы Гвидо.
Эта женщина не была ей знакома.
Для начала Анна хотела лишь побольше разузнать обо всех обстоятельствах аварии и именно с этой целью обратилась в полицию.
Там ей сообщили, что автомобиль, внутри которого находились мужчина и женщина, сошел с трассы в районе отметки 7,5 километров на автобане Мюнхен – Берлин, несколько раз перевернулся и, упав на крышу, остановился в густом кустарнике. Женщина, похоже, осталась в живых лишь благодаря тому, что после удара ее выбросило из автомобиля. Еще Анна узнала, что для выяснения обстоятельств аварии начали обследование обломков автомобиля, но это может занять некоторое время.
На вопрос, можно ли увидеть машину, Анна услышала положительный ответ и заверения, что она может сделать это и любое время.
Огромный зал строения, расположенного в северной части города, смог вместить пару десятков автомобилей, как минимум столько же стояло под открытым небом. Погнутые, искореженные до неузнаваемости и обгоревшие – все они были связаны с судьбами людей.
Хоть Анна твердо решила оставаться холодной и собранной, ее начала бить дрожь при виде того, что осталось от машины. Прошло какое-то время, прежде чем она отважилась подойти ближе. Приборная доска была вогнута посередине. Слева виднелись следы крови. От лобового и заднего стекла остались только осколки на погнутых сиденьях. Удар был такой силы, что капот стал в два раза короче. Багажник был открыт. Закрыть его не представлялось возможным. Пахло бензином, маслом и горелой пластмассой.
Почти с благоговением Анна медленно обходила искореженный автомобиль, когда вдруг заметила в багажнике портфель. Полицейский, сопровождавший ее, кивнул и сказал, что Анна может взять его, после чего тут же извлек кожаный портфель из багажника.
– Но этот портфель не принадлежал моему мужу! – воскликнула Анна и сделала шаг назад. Она отшатнулась, словно полицейский протянул ей какое-то отвратительное животное
– Значит, этот предмет принадлежит спутнице вашего мужа, – заметил полицейский, пытаясь успокоить Анну. Он не мог понять, что стало причиной столь сильного волнения.
– Но где же его портфель? У него был коричневый портфель с монограммой G.v.S!
Полицейский лишь пожал плечами:
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно уверена, – ответила Анна и, подумав несколько секунд, добавила: – Дайте его мне!
Она положила портфель на крышу бывшего автомобиля своего мужа и, неумело покрутив замки, наконец, открыла его. Содержимое – нижнее белье (следует заметить, не очень изысканное), косметика и сигареты – без сомнения, принадлежало женщине.
– Я могу взять это с собой?
– Конечно.
Анна закрыла портфель и вышла.
3
Печаль, которую невозможно описать словами, боль и пустота, вызванные в ее душе смертью Гвидо, в одно мгновение словно испарились. С этими чувствами внезапно произошла разительная перемена: боль, которая немного стихает лишь годы спустя, сменилась озлобленностью. Можно даже сказать, что Анна почувствовала ненависть к мужу, которого похоронила всего лишь день назад. Десять лет брака и семейного счастья в одночасье рухнули, словно старый дом, предназначенный на снос, Она чувствовала себя так, словно потеряла мужа дважды – несколько дней назад и сейчас.
Домой она ехала в такси. Ожили воспоминания, мысли и события, которые внезапно обрели новый смысл. Левой рукой Анна вцепилась в ручку чужого портфеля, словно готовясь к нападению. Второй рукой обшаривала карманы пальто в поисках листка, на котором врач написал имя и адрес: Ганне Луизе Донат, Гоенцоллерн-Ринг, 17.
Анна закусила нижнюю губу. Так она делала каждый раз, когда не могла побороть в себе ярость. Она протянула водителю лист бумаги:
– Отвезите меня на Гоенцоллерн-Ринг, 17.
Дом в восточной части города никак нельзя было назвать респектабельным, но выглядел он, насколько можно было разглядеть в сгущавшихся сумерках, достаточно добротным и ухоженным. К выкрашенным серой краской воротам был прикреплен овальный латунный щит без надписи. Анна решила не медлить ни секунды. Она нажала на кнопку звонка. Внутри дома, стоявшего на некотором расстоянии от ворот, загорелся свет и дверном проеме появился полный, невысокого роста мужчина.
– Вы не подскажете, здесь живет Ганне Луизе Донат? – крикнула Анна. Не удостоив ее ответом, мужчина медленно подошел к воротам, неторопливо извлек ключ и открыл их. Он протянул
Анне руку, на указательном пальце которой отсутствовала последняя фаланга, и, неумело поклонившись, сказал:
– Донат. Вы хотите видеть мою жену? Прошу!
Готовность, с которой ее пригласили войти, даже не спросив о цели визита, очень удивила Анну. Из-за злости, охватившей ее, Анна была не в состоянии трезво оценивать ситуацию. У нее была только одна цель: она хотела увидеть эту женщину.
Донат провел Анну в скудно обставленную комнату с двумя старыми шкафами и картиной, очевидно, написанной на рубеже веков.
– Будьте добры, подождите здесь.
Он исчез за одной из высоких крашенных масляной краской дверей. Вернувшись буквально через несколько мгновений, придержал дверь и пригласил Анну войти.
Естественно, Анна уже успела мысленно нарисовать образ женщины, которую должна была увидеть: потаскуха с начесанными вверх волосами и ярко накрашенными пухлыми губами. Именно такими представляют себе женщин, которые путаются с чужими мужьями. От этих мыслей злость Анны еще усилилась.
Она не раз представляла себе, как пройдет эта встреча. Анна дала себе клятву оставаться спокойной, выдержанной и надменной. По ее мнению, лишь такое отношение могло задеть незнакомку. Анна собиралась сказать, что ее зовут Анна фон Зейдлиц, и, что она давно хотела увидеть девку, которая сопровождала Гвидо в его так называемых деловых поездках. Они хотела предложить этой женщине забрать окровавленную одежду мужа – так сказать, на память. Но внезапно все обернулось совершенно иначе.
Посреди комнаты, заставленной горшками с растениями, в инвалидной коляске сидела женщина примерно того же возраста, что и Анна. Своей неподвижностью она напоминала статую. Ноги ее были укрыты пледом. Тело ниже шеи не слушалось ее, жило только ее красивое, выразительное лицо.
