Облом

видел, как питаются балерины. Бедняжки репетируют до седьмого пота, со специальными тапочками на ногах. На них надевают костюмы с перьями и пелеринами - килограмм по двадцать-тридцать, как у танцовщиц 'Мулен Руж'. Он не видел, как они танцуют, но после таких упражнений аппетит должен быть зверским.

   А девушка наслаждалась пищей. Может, заказать ей вина. Хотя кружка пива будет дешевле. Этим чужестранкам хоть жвачку подари - они уже и рады. Как жаль, что он не увидит ее на сцене. И никто ее больше не увидит. Ах, как эти балерины пластичны! Они выгибают ноги так, словно там нет ни костей, ни суставов. Девушки кружатся, выделывают всякие па, а потом поднимают ногу выше головы, и мужчины в зале прижимают к глазам бинокли, стараясь увидеть места, закрытые складками юбок.

   Он нервно вздохнул и проглотил набежавшую слюну. Но не надо волноваться. У каждого мужчины есть свои слабости и секреты. А эта девушка... С ней было так уютно. Он мог говорить ей правду - она все равно его не понимала. Вот если бы мужья и жены говорили на разных языках, они бы прекрасно ладили друг с другом. И разводы бы сократились. О, черт, как потели руки.

   Пальцы девушки вцепились в скатерть. Материя вокруг ее тарелки собралась в складки. Заметив его взгляд, девушка попыталась расправить скатерть локтями. Какой очаровательный жест. Но ее манеры за столом оставляли желать лучшего. Слишком уж алчно она поедала мясо. Набитый пищей рот, раздутые щеки. А еще хвастают своей Европой. Но какая грудь! Какой изгиб и эти торчащие бугорки сосков. Надо пригласить ее к себе домой. Поговорить, усадить в такси, отвлечь разговором от дороги, а дальше она не отвертится. У этих европеек каждый доллар на счету. Им проще отдаться тебе, чем потом брать такси и искать свою гостиницу.

   Она, казалось, что-то ожидала. Из-за языкового барьера Крис не мог использовать обычные предлоги - типа, 'Я ожидаю телефонный звонок от мамы. Ты мне так ее напоминаешь!' Впрочем, в прошлый раз это не сработало.

   Он решил действовать напрямую - расплатился с официантом, надел плащ и взял ее за руку. Пусть это выглядело немного некультурно, но кто-то ему говорил, что спортсменки и балерины обожают грубость.

   Лишь бы у нее не было вечерней репетиции или спектакля. Он слышал, что этих девочек из шоу- бизнеса лишали денег за прогул. Ему вспомнился ледовый карнавал, на котором он присутствовал в прошлом году. Этих балерин и фигуристок там было не счесть. Никто бы и не заметил, если бы одна из них не пришла на спектакль.

   Он повел ее за собой. К счастью, она не возмущалась и не кричала. Сразу видно, работник культуры, а не какая-нибудь проститутка. Крис всегда терялся, когда на него начинали кричать. Ты их кормишь, поишь, а они потом орут на тебя, как на животное. Ужасно неудобно.

   Девушка покорно шла за ним. Наверное, она оценила ситуацию и нашла ее приемлемой. Они поднялись в его квартиру на седьмом этаже, и направился на кухню готовить ей напиток. Она с улыбкой приняла бокал и прошлась по комнатам, разглядывая вещи. Этим иностранкам всегда интересно узнать, как живут американцы.

   Она остановилась у окна, где в ночи мигали огни большого города. Крис, дрожа, приблизился к ней.

   -- Здесь тебя никто не услышит,-- сказал он ей.--Ты будешь лежать на черной простыни. И по твоим белым бедрам потекут струйки крови...

   Она резким движением задернула шторы и повернулась к нему.

   -- А ты, похоже, хочешь меня. Но я не тот, кем кажусь. Мы все внутри другие. Мир, политика, даже погода, меняют нас. И мы все становимся другими. Половина моих знакомых не люди, Они только выглядят ими.

   Его руки дрожали. Он с трудом перевел дыхания. Ах, как она была хороша!

   -- Половина девушек хотят выглядеть секс-бомбами, и кому-то это удается. Остальные меняются внутри, превращаясь в обычных шлюх. Мужчинам хочется выглядеть сильными, как Шварцнегер, и симпатичными, как Кларк Гэбл. А что делать тем, кто похож на захиревших обезьян? Они меняются изнутри, превращаясь в монстров и тиранов.

   Девушка расстегнула две пуговицы блузки. Глядя в ее большие глаза, он продолжал шептать:

   -- У каждого своя мимикрия. Мы, как хамелеоны, меняем мысли, характер и внешность, чтобы прятаться или побеждать своих врагов. Мы, как кактусы, обрастаем колючками и шипами, хотя мечтаем цвести прекрасными цветами. Таков этот мир. Даже у бабочки на крыльях есть узор из черепов, и каждый наш шаг - это вопрос жизни и смерти.

   Она подошла к нему и тихо сказала:

   -- Спасибо.

   Ее губы потянулись к его лицу. Изо рта девушки вдруг вырвался длинный язык. Он вонзился в горло Криса, вызвав общий паралич. Она отложила в него кладку яиц, затем сняла блузку и юбку. Размяв четыре пары конечностей, человекоподобная тварь пробежала по стене и замерла в верхнем углу.

   -- Спасибо,-- раздался скрипучий шепот.

   Крис лежал на полу. Каким-то образом он знал, что через неделю в нем вылупятся личинки. Какое- то время они будут аккуратно питаться его телом, оставляя нетронутыми жизненно важные органы. А потом он умрет. На его глаза навернулись слезы.

   Утром на улице еще один мужчина попытался подцепить эту удивительно красивую и доступную на вид девушку. Но она была удовлетворена. И новый период кладки мог состояться лишь через пять лет.