Быстрым движением она выхватила пакет из его дрожащих рук, разорвала упаковку и тотчас же направила на него поток частиц «УБИКа». Он заметил во тьме поблескивание сосуда, увидел цветные буквы.
— Спасибо, — сказал он немного погодя, когда ему стало получше и он меньше ощущал холод.
— На этот раз вам потребуется его меньше, чем в номере гостиницы, — заметила девушка. — Вы сейчас сильнее, чем были тогда. Вот, возьмите бутылку, «УБИК» может вам понадобиться еще до окончания ночи.
— А я смогу раздобыть его впоследствии? Когда эта порция кончится.
— Это наверняка сможете. Раз уж вы меня сюда вызвали, то, я думаю, сумеете это сделать снова. Таким же образом. — Она уже уходила, таяла в тени, отбрасываемой стенами закрытых магазинов.
— Что такое «УБИК»? — спросил он, желая, чтобы она побыла с ним подольше.
— Это портативный переносной ионизатор, работающий на высоком напряжении и малой силе тока, питается от гелиевой батарейки емкостью 25 киловольт, — ответила она. — При помощи специального приспособления в ускорительной камере заряженным ионам придается спиральное движение в направлении, обратном движению часовой стрелки, в результате чего они приобретают специфические качества и как бы облепляют тело, сохраняя его форму. Отрицательное поле ионов замедляет скорость находящихся в воздухе протофазонов; как только скорость их падает, они перестают быть антипротофазонами и, согласно законам равновесия, уже не могут реагировать с протофазонами, излучаемыми человеком, помещенным в холодильник, то есть находящимся в состоянии полужизни. Конечный результат основывается на том, что увеличивается число протофазонов, не нейтрализованных антипротофазонами, а это означает — по крайней мере, на некоторое время — прирост энергии поля активности протофазонов, в результате чего у человека, находящегося в состоянии полужизни, наблюдается возрастание энергии — в определенной степени он перестает ощущать низкую температуру холодильника. Поэтому те формы «УБИКа», которые испытали процесс регрессии, не могу…
— Не надо говорить «отрицательные ионы», — задумчиво произнес Джо. — Ионы все отрицательные.
— Может быть, мы еще встретимся, — сказала девушка, снова удаляясь от него. — Мне было приятно доставить вам эту банку. Может быть, в следующий раз…
— Мы смогли бы пообедать вместе, — закончил за нее Джо.
— Заранее благодарю, — сказала она, уходя все дальше.
— Кто изобрел «УБИК»? — спросил он.
— Группа серьезных людей, пребывающих в состоянии полужизни и находящихся под угрозой деятельности Джори. Но в первую очередь — Элла Ранкитер. Совместно с ними она работала над препаратом довольно долгое время. Несмотря на это он до сих пор существует лишь в небольших количествах. — Грациозной, легкой походкой, она удалялась все дальше и дальше, пока совсем не исчезла из его поля зрения.
— В «Матадоре»! — прокричал ей вслед Джо. — Вроде бы Джори удалось создать там уютный ресторанчик. — Он с минуту прислушивался, но девушка ничего не ответила.
Осторожно держа банку с «УБИКом», Джо направился в сторону оживленной улицы, пытаясь поймать такси. Когда он подошел к свету, то поднял сосуд и прочитал слова, отпечатанные на этикетке:
— Благодарю, — сказал Джо. «Нам прислуживают органические духи, — подумал он, — умеющие говорить и писать. Они проникают в нашу среду, быстрые, умелые духи, являющиеся из мира живых, как пульсирующая субстанция, как живое сердце. И больше всех из них благодарности заслуживает Глен Ранкитер. Именно он. Он автор этих этикеток, инструкций и записок. Важных записок».
Он поднял руку, чтобы остановить проезжающее такси. Автомобиль «Грэхэм» образца 1936 года с гневным ворчанием остановился у тротуара.
Я — УБИК. Прежде чем появился мир, был я. Я создал солнца. Создал миры. Создал живые существа и города, ими населяемые. Это я разбросал их там и тут. Они ждут, когда я прикажу им, делают то, что я им посоветую. Я — слово, но никогда не было произнесено мое имя, имя, которого никто не знает. Они называют меня «УБИК», но мое подлинное имя другое. Я — есть. Я буду всегда.
Глен Ранкитер безуспешно разыскивал хозяина моратория.
— Вы в самом деле не знаете, где он? — спросил он мисс Бисон, секретаршу фон Фогельсанга. — Мне необходимо еще раз побеседовать с Эллой, дело весьма серьезное.
— Я прикажу доставить ее, — ответила мисс Бисон. — Вы можете воспользоваться комнатой 4Б. Будьте добры подождать там, мистер Ранкитер, и я незамедлительно предоставлю вам вашу жену. А вы пока отдохните.
Ранкитер отыскал комнату 4Б и принялся беспокойно расхаживать по комнате туда-сюда. Наконец появился служащий. На ручной тележке он толкал перед собой гроб с телом Эллы.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал служащий и, не громко мурлыкая, тут же стал подключать электронные устройства, необходимые для установления связи.
Через минуту работа была закончена. Служащий в последний раз проверил соединения, удовлетворенно кивнул головой и направился к двери.
— Это для вас, — сказал Ранкитер, вручая ему несколько пятицентовых монет, которые он насобирал по карманам.
— Благодарю вас, мистер Ранкитер, — сказал сотрудник моратория. Он посмотрел на деньги и неожиданно нахмурил брови. — Что это такое? — спросил он.
Ранкитер какое-то время разглядывал пятицентовики. Он сразу понял, что насторожило техника: эти деньги явно отличались от монет, находящихся в обращении. «Чей это профиль? — спросил он сам себя. — Кто выбит на всех этих монетах? Наверняка это не тот человек, который должен там находиться. И все же я его знаю. Но кто бы это мог быть?»
Неожиданно он узнал профиль на монете. «Интересно, что это значит, — задумался он. — Самая странная вещь из всех, что со мной происходила. Большинство событий в жизни можно рано или поздно как-то объяснить. Но портрет Джо Чипа на пятицентовике?»
Это были первые деньги с Джо Чипом, которые он увидел.
Легкий холодный озноб, словно неясный знак неведомого мира, подсказал ему, что если он перероет свои карманы и заглянет в бумажник, то найдет их гораздо больше.
Это было только начало.
1
