так, например, в 3-й ударной армии не было плана артиллерийского огня. На ряде важных в тактическом отношении участков артиллерийский огонь готовился несвоевременно, а оборонительные рубежи, занятые противником, пристреляны были не повсеместно. Поэтому не случайно, что противник в 17 час. 30 мин. 26 мая после сильной артиллерийской подготовки по высотам 166,3 и 181,0 на участке 145-й стрелковой бригады [5] при поддержке трех дивизионов артиллерии и минометов, а также авиации батальоном пехоты атаковал высоту 181,0, расположенную юго-восточнее Новоржева, и двумя ротами высоту 116,3 и после тяжелого боя овладел высотой 181,0. Попытки подразделений 145-й стрелковой бригады вернуть высоту встретили сильное сопротивление противника и не принесли желаемых результатов. Все это случилось потому, что для отражения атаки противника открыла огонь только одна артиллерийская батарея, хотя на этом направлении занимали огневые позиции не менее 12 батарей. При этом выяснилось и другое: оборона высоты была подготовлена недостаточно. Отсутствовали полевые оборонительные сооружения, перед передним краем не было минных полей и проволочных заграждений, не было и блиндажей для укрытия личного состава от артиллерийского огня противника.
Или другой случай, который имел место 16 мая 1943 г. В 4 часа утра противник силою двух батальонов после сильного огневого налета из всех видов оружия под прикрытием темноты атаковал наше боевое охранение в дер. Харайлово на самом правом фланге 3-й ударной армии на границе с Северо-Западным фронтом. 1-я стрелковая рота 3-го батальона 31-й стрелковой бригады [6] , оборонявшая Харайлово, встретила противника организованным огнем и отразила атаку. Весь день противник атаковывал наши позиции. Долго ему не удавалось окружить горстку храбрецов. Лишь ценою больших усилий (только убитыми противник потерял до 300 человек) гитлеровцам к вечеру удалось окружить Харайлово. Но и после этого бой продолжался, пока гарнизону Харайлово в количестве 50 человек в результате дерзкой контратаки не удалось прорваться в северо-восточном направлении, при этом было захвачено двое пленных солдат 331-й пехотной дивизии противника.
Таким образом, несмотря на выдающееся мужество и самоотверженность воинов 1-й стрелковой роты, населенный пункт был потерян. Это было следствием недостаточного артиллерийского обеспечения обороны.
При посещении 43-й армии пришлось с сожалением установить, что здесь излишне увлекались оборудованием командных пунктов, уделяя крайне мало внимания приведению в порядок обороны. Объезжая соединения и части фронта, мы проводили совещания с офицерами и старшинами, беседовали с солдатами. Совещания проводились, как правило, после ознакомления с боевыми действиями и боевой подготовкой войск.
Иному читателю слово «совещание», возможно, будет резать ухо. Во фронтовых условиях и вдруг этакий канцелярско-бюрократический метод руководства! Но мероприятия, о которых идет речь, вообще говоря, просто по традиции называли совещаниями. На самом деле это была учеба, обмен опытом. Они проводились по большей части прямо в поле, а метод рассказа сочетался с методом показа. Здесь более опытные военачальники, а зачастую младшие офицеры, сержанты, старшины и рядовые воины, проявившие себя в боях, рассказывали и показывали, как следует действовать, чтобы добиться успеха. На таких совещаниях обсуждались наиболее существенные для тех или иных частей и соединений вопросы. Совещания проводились в полку или дивизии и, как исключение, с представителями личного состава или командованием нескольких дивизий. После тщательной проверки соединений 3-й ударной армии было проведено совещание с командирами дивизий, полков и батальонов 357, 46, 21-й гвардейской и 28-й стрелковых дивизий. Выступая на этом совещании, я, в частности, указывал, что оборона на фронте 3-й ударной армии не всюду имеет хорошо оборудованные сооружения, что на отдельных участках ее отсутствуют противотанковые и противопехотные заграждения. Командарму, командирам соединений и частей была поставлена задача незамедлительно приступить к организации и созданию прочной обороны. Здесь же представители управления фронта показывали армейским офицерам, какими должны быть взводная позиция, ротный район обороны, район обороны стрелкового батальона, участок обороны стрелкового полка и т. д. Мы требовали, чтобы первая, вторая и третья траншеи были полного профиля, чтобы на каждый взвод был оборудован блиндаж-убежище, выдерживающий прямые попадания снарядов полевой артиллерии противника. Для этого необходимо было строить убежище в 6–8 накатов бревен.
Подробно объяснялось, как следует устанавливать минные поля. Дело в том, что, например, в 145-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии не учли того, что противотанковые мины могут взрываться от детонации, и поставили мины в ряду одна от другой на два метра, а ряд от ряда на три- четыре метра. Вследствие такой неправильной постановки минного поля противник артиллерийским огнем взорвал его полностью. Мы разъяснили, что противотанковые мины нужно ставить в ряду на 4–6 метров, а ряд от ряда – на 10–15 метров, причем в шахматном порядке. Такое минное поле является действительно непроходимым препятствием для танков противника.
Кроме совещаний с офицерским составом, были проведены также учебные сборы, на которых командующие родами войск проводили занятия по изучению вооружения и техники, новых боеприпасов. На некоторых сборах были проведены батальонные учения во взаимодействии с танками и артиллерией, при этом практически осваивалась организация взаимодействия родов войск в наступлении.
При разборе учений особое внимание уделялось именно организации четкого взаимодействия пехоты с танками и артиллерией, совершенствованию огневого мастерства артиллеристов, минометчиков, танкистов и пехотинцев.
Всюду в соединениях и частях мы нацеливали командный состав на усиление активности в обороне, чтобы ежедневно наносить удары по врагу, не допускать пассивности. Необходимо было выискивать слабые места у противника и не давать ему покоя. Непреложным законом для нас должно было стать суровое правило: «Ни минуты передышки врагу!» Необходимо было держать гитлеровцев в постоянном страхе, чтобы они не имели возможности снимать войска с нашего фронта и посылать их на другие участки. Никакие частные задачи не должны были заслонять эту основную в то время задачу войск нашего фронта.
Между тем в некоторых частях и подразделениях стали забывать об этом. Например, на участке обороны, занимаемой одним из подразделений 43-й армии, установилось мнение, будто в условиях оборонительных боев «охота» саперов является единственным средством борьбы с противником. В результате на этом участке бездействовали минометчики, молчали пулеметы и пушки.
А враг, пользуясь предоставленной ему передышкой, безнаказанно рыл ходы сообщения, траншеи, строил блиндажи и дзоты, усиленно укрепляя свои позиции.
Чтобы коренным образом улучшить использование всех огневых средств артиллерии, был отдан приказ [7] по совершенствованию командирами и начальниками системы организации и планирования всех видов огня, особенно артиллерийского, по созданию армейских артиллерийских групп, находящихся в постоянной готовности к открытию массированного огня на важнейших направлениях, а также по устройству тяжелых блиндажей в 6–7 накатов и по некоторым другим вопросам.
Реализуя этот приказ, войска усилили активность. Наши огневые средства все чаще, настойчивее и результативнее стали беспокоить врага, что пришлось не по вкусу гитлеровцам, и они решили отвести некоторые свои части в более безопасные районы.
Так, в ночь с 4 на 5 мая на участке 5-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора В.Г. Позняка, точнее, 21-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Д.В. Михайлова (3-я ударная армия), противник начал отход на заранее подготовленный рубеж, более выгодный в тактическом отношении. Мы ему не позволили безнаказанно отойти. Как только разведка донесла об этом, сразу же была поставлена задача генерал- лейтенанту К.Н. Галицкому – командующему 3-й ударной армией – сильным отрядом, ядром которого должна была стать 6-я гвардейская стрелковая дивизия (командир – генерал-майор Ф.М. Черокманов) [8] , решительно отбросить прикрывающие части гитлеровцев и выйти на новые рубежи.
В результате трехдневных боев планомерный отход противника был сорван, гитлеровцы понесли значительные потери. Части противника, вышедшие за р. Скоретница на оборонительный рубеж, проходивший по линии Кижино – Сурагино – Птахино – Васельки, были потрепаны. Этот рубеж был ранее подготовлен и очень хорошо оборудован сплошными траншеями полного профиля, пулеметными дзотами, сплошными проволочными заграждениями в 2–3 кола, прикрытыми минными полями. Перед передним краем протекала р. Скоретница с заболоченными берегами, являвшаяся естественным противотанковым препятствием.
Захватом пленных было подтверждено, что отошли 20-я моторизованная, 205, 263 и 291-я пехотные дивизии, каждая по 8–9 тыс. человек.
Части 5-го гвардейского стрелкового корпуса, преследуя противника, вышли на рубеж Борки, Евдокимово, восточный берег оз. Дергановское, роща западнее Пухлово, где были остановлены организованным огнем.
В связи с этим было решено закрепиться на достигнутых рубежах и подготовить в короткий срок оборону глубиной 3–4 км с развитой системой траншей и ходов сообщений, блиндажей для укрытия личного состава, а участок Агино, Дерганово на р. Скоретница сделать танконедоступным путем устройства плотины.
В войсках фронта развернулась работа по
