спешили заблаговременно убраться с дороги. Единственный его пассажир был смертельно бледен. Он беспомощно вцепился в ручку двери и с ужасом смотрел на пролетающие мимо улицы. Кто бы ни завел «мотор» этого экипажа, он затянул его пружину до упора. Порой швейцары дорогих гостиниц устраивали такое с постояльцами, которые поскупились на чаевые.
Поэтому неудивительно, что горожане с подозрением относились к новому транспорту и в ночное время предпочитали обычные экипажи, запряженные мышами.
— Наша джисс Свелтлана утверждает, — размышлял вслух Серебряк, — что приехала вчера на судне с грузом капусты на борту. Между тем днем я был на бирже, где совершенно случайно узнал, что последнее судно с грузом капусты пришло в город три дня назад. Кроме того, от ее одежды чуть-чуть пахло вяленым мясом, а значит, она прибыла на корабле, который перевозил отнюдь не овощи. Вопрос в том, зачем она солгала.
— Ты не перестаешь меня удивлять. А что за представление ты устроил с ее брошью?
— А, видишь ли, тут дело гораздо серьезнее. Когда сегодня вечером я выходил прогуляться, то встретил известного тебе Возилу. Он показал мне тело, которое выловил из реки. Это был лемминг, которого убили ударом в сердце. И я полагаю, что убила его именно Свелтлана.
— И ты разглядел следы крови на булавке?
— Нет. Разумеется, если она убила несчастного лемминга, то тщательно вытерла булавку. Она знает свое дело. Но когда я сказал о крови на булавке, на какое-то мгновение она усомнилась, не оставила ли там следов. И тотчас же поняла, что я ее обманул. Она разозлилась — ты видела, с какой яростью она на меня посмотрела? Таким взглядом можно убить барсука на расстоянии двадцати шагов.
— Убийца, — содрогнулась Бриония.
— Вероятно, да. Хотя мы не можем утверждать это, не зная всех обстоятельств. Мы даже не знаем наверняка, что именно она убила этого лемминга. Как бы то ни было, нужны улики.
— Так чем же мы сейчас займемся?
— Первым делом отправимся к начальнику порта и выясним, какой из недавно прибывших кораблей вез груз вяленого мяса, а потом переговорим с капитаном этого судна.
Поднебесный вел торговлю со многими островами, поэтому работы в порту не прекращались ни на минуту. Парусный флот Поднебесного был одним из самых лучших, и служили там в основном куницы. Возможно, кому-то покажется странным, что матросами стали именно они, а, допустим, не выдры. Но объясняется все это весьма просто: управляться с парусами было гораздо сподлапней проворным и ловким куницам, которые без труда взбирались на мачты и бесстрашно балансировали на реях. И не имело особого значения, что они не так хорошо плавают, как выдры. К тому же выдры предпочитали пресную воду, так что купцам пришлось смириться с тем, что команда, которая отлично управляется с такелажем, не слишком хорошо держится на плаву.
После недолгих поисков Нюх и Бриония узнали, что корабль, который им нужен, называется «Полосатик». Как им сказали, на его борту должна быть нарисована бабочка. Поскольку в большинстве своем матросы не умели читать, то им приходилось ориентироваться на подобные знаки. Когда наши ласки подошли к судну, его все еще разгружали — портовые рабочие перетаскивали бочки и тюки на берег.
Как и ожидалось, капитан оказался куницей. К тому же он был весьма дружелюбно настроен и ничего не собирался скрывать. На все вопросы Нюха он отвечал с подкупающей прямотой и искренностью.
— Принц? Не знаю, — сказал он, задумчиво почесывая затылок. — Я действительно вез пассажиров из Статтленда, но среди них вроде бы не было никаких принцев.
— Вы уверены? — настаивала Бриония.
— Конечно, монархи не всегда выряжаются так, что каждый может догадаться, кто они на самом деле. Но ведь я капитан, а значит, должен хорошо разбираться в пассажирах. Под началом этой девицы-лемминга было сущее отребье. Хотя, должен сказать, сама она выглядела отнюдь не такой неотесанной, как остальные. Как же ее звали?
— Свелтлана? — подсказала Бриония.
— Нет-нет, иначе. — Капитан нахмурился. — Подождите минутку, я взгляну на список пассажиров. Вы говорите, Свелтлана? Нет, у нее было какое-то другое имя. Вот! Боггински, графиня Боггински. И к чему бы ей называть себя Свелтланой?
Дальнейшие расспросы в тавернах и прочих уголках порта показали, что два дня назад в город действительно прибыл принц королевской крови, и прибыл он на механическом судне с грузом капусты. Как только корабль пришвартовался, принц исчез. Поговаривали, что он буквально помешан на военной службе и решил вступить в армию Поднебесного, чтобы сражаться с крысами из северных болот.
— Самое удивительное, — сказал Нюх, когда они возвращались домой, — что одна половина этой истории правдива, а вторая как будто прячется в тумане. Разумеется, я буду разыскивать принца и найду его, где бы он ни был. Но что с ним делать потом? И разумеется, я не хотел бы предоставлять информацию нашей новой знакомой, потому что не понимаю, какую игру она ведет. Хотя, надеюсь, со временем все прояснится.
В это мгновение из темноты возникли малоприятного вида фигуры и незамедлительно направились к нашей парочке.
3
Банда, которая приближалась к нашим друзьям, состояла из ласок, хорьков и горностаев. Меж складов и доков болталось немало всяческого сброда, достаточно неразборчивого в средствах и, вероятно, страдающего бессонницей. Такие места, как порт, куда приезжают путешественники с карманами, набитыми деньгами, всегда привлекают подобную публику. У всех нападавших на шее были повязаны красные платки в белый горошек — что-то вроде отличительного знака.
— Что? Ax вы мерзавцы! — воскликнул Нюх, извлекая клинок из трости. Никто из нападавших, разумеется, не подозревал о таком сюрпризе.
Бриония грозно взмахнула когтями и оскалила зубы — древнее и весьма эффективное оружие ласок.
Негодяи размахивали дубинками, рычали и ругались, пытаясь приблизиться к Нюху, но тот ловко орудовал шпагой. Его клинок сверкал в воздухе, создавая неодолимую преграду между Нюхом и Брионией и напавшими на них. Шпага сверкала в свете луны, как молния, слышалось лишь гудение — так стремительно чередовались финты и выпады. Казалось, что бой ведет не один Нюх, а по меньшей мере дюжина фехтовальщиков. Нападавшим стало не по себе. Они то продвигались на шаг вперед, то снова отскакивали на два назад.
— Отдай кошелек, и мы отпустим вас с миром! — с надеждой крикнул главарь банды.
— Я убью тебя и уйду сам, — со смехом отозвался Нюх.
Это разозлило бандитов, и они ринулись вперед с удвоенной силой, заставляя Брионию и Нюха отступить в конец переулка, где наша пара оказалась загнанной в ловушку-тупик. Один из преследовавших их негодяев упал — Нюх ранил его в плечо, — но оставалось еще семь или восемь. В ночной тишине слышалось лишь тяжелое дыхание Нюха, сопение нападавших и свист шпаги.
— Тут-то вам и конец, — прорычал главарь банды — мрачный хорек. — Уж я тебе сейчас задам, ласка. А твой плащ и шляпу заберу себе.
— А я хочу трость с клинком! — выкрикнул кто-то из толпы. — Она мне пригодится.
Нюх ничего не ответил — он был занят тем, что отражал, удары, сыпавшиеся на него со всех сторон. Бриония схватила какую-то доску и отбивалась ею от злобного субъекта с дубиной. Однако перевес был явно на стороне нападавших, и отчаянное сопротивление не могло оказаться долгим.
Но внезапно в тылу у бандитов обнаружилось какое-то движение. Нюх услышал звук ударов и воинственные крики:
— Получи, проклятый негодяй!
