Высоким тенором вы пелиО чем-то грустном и далеком…И белый мальчик в колыбелиГлядел на мать пугливым оком.А звонкий голос веял степью —Но с древней скифскою могилой!..И к неземному благолепьюДуша томительно сходила…И глаз огромной черной вишнейС багряно-поздней позолотойСмотрел недвижно, будто Кто-тоУже шептал о жизни лишней…1909
ВЕСНА
Зеленой феею пришлаС кошницей, полною цветами,И пьет из теплого дуплаБерезы никлой сок струями.И смуглый предзагарный матВ ланитах тонко розовеет,И колокольчики звенятВ траве упругой веселее.Рябина, почки раздавив,Кудряво-пепельные листьяСпустила в дремлющий заливРеки — сизей и серебристей.А за стволом рябины самСледил за поздней я Весною,Как луч играл по волосамЕе прозрачной желтизноюИ как, соломинку вновь взявПо-детски тонкими руками,Она из хрупких нежных травТянула алыми губамиБлестящий и медовый сок…И разливалась в теле дрема,Когда я видел поясок,Схвативший талию подъема…Одно движенье: расстегнулсяОн, как запястье, и — упал…И я негаданно проснулся:Мне ветер волосы трепал…Ах, то — лишь греза, — думал я…Кто разбудил меня так рано?..И, уж любовь к Весне тая,Я шел с поляны на поляну,И все мне чудилось, что вотСейчас, сейчас она вернется!..Такою девушкой придет,Что сердце станет, — не забьется!..А в клейких ландыши кустахО чем-то тихие звонили.Не о ее ли волосах —Белей и тоньше тонких лилий?..Она! Она!.. И я погналсяЗа тем, кто ею мне казался…Но в глубь просек меня увлекЛимоннокрылый мотылек…1909
СЫРОЕЖКИ
Земля гудела от избытка Дождей, рассеянных в апреле, И малой бурою кибиткойКоробился листок на солнце — прошлогодний. На ивах иволги горели Жар-птицею иногородней. А в лесе почва паровала: Пронизывало воздух дрожью, И горб овражьего провалаБыл наскоро опутан толстой паутиной. Клубясь, пыля по бездорожью, Шли тучи высотой пустынной.