Какое коварное, жестокое, холодное место эта площадка! Никто не знал, где живут дети, играющие на ней. Мальчик, выбивший тебе зубы, кто он? Никто не знает. Где он живет? Никто не знает. Как найти его? Никто не знает. В любой день ты можешь прийти сюда, избить до полусмерти любого малыша и убежать, а на другой день пойти на другую площадку и проделать то же самое. Никто не будет разыскивать тебя. Ты можешь ходить с площадки на площадку и везде давать волю своим преступным наклонностям — и все безнаказанно, никто не запомнит тебя, ибо никто никогда тебя и не знал. Через месяц ты снова сможешь вернуться на первую из них, и тот малыш, которому ты выбил зубы, будет там, и, если он узнает тебя, ты сможешь все отрицать: “Нет, это не я. Это, должно быть, кто-то другой. Я пришел сюда впервые. Нет, нет, это не я”. А когда малыш отвернется, ты можешь снова дать ему пинка и убежать, петляя по безымянным улицам, и снова остаться неизвестным.
“Что делать, как помочь?” — думал мистер Андерхил. Сестра была более чем великодушна. Джиму она отдавала все свое время, она была очень добра с ним. За этот год она отдала ему весь запас своей неистраченной любви и нежности, которую могла бы подарить собственным детям. Я не могу все время ссориться с ней, не могу просить ее покинуть мой дом. Может, уехать в деревню? Нет, это невозможно. Для этого нужны деньги. Но оставить Джима здесь я тоже не могу.
— Здравствуй, Чарли, — произнес чей-то тихий голос.
Андерхил резко обернулся. За оградой детского парка прямо на земле сидел серьезный девятилетний мальчуган и рисовал пальцем квадратики в прохладной пыли. Он даже не поднял головы и не посмотрел на Андерхила. Он просто сказал: “Здравствуй, Чарли”, — спокойно пребывая в этом зловещем мире по ту сторону железной ограды.
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил мистер Андерхил.
— Знаю. — Мальчик улыбнулся и поудобнее скрестил под собой ноги. — Вас что-то мучает.
— Почему ты сидишь здесь? Уже поздно. Кто ты?
— Меня зовут Маршалл.
— Ну, конечно же! Ты Томми Маршалл, сын Томаса Маршалла. Мне сразу показалось, что я тебя знаю.
— Еще бы. — Мальчик тихо засмеялся.
— Как поживает твой отец, Томми?
— А вы давно виделись с ним, сэр?
— Я видел его месяца два назад мельком на улице.
— Как он выглядит?
— Что ты сказал? — удивился мистер Андерхил.
— Как выглядит мистер Маршалл? — повторил свой вопрос мальчик. Было что-то странное в том, как он избегал произносить слово “отец”.
— По-моему, неплохо. Но почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Надеюсь, он счастлив, — промолвил мальчик. Мистер Андерхил смотрел на руки и колени мальчугана, покрытые ссадинами и царапинами.
— Разве ты не собираешься домой, Томми?
— Я убежал из дому, чтобы повидаться с вами. Я знал, что вы придете сюда. Вам страшно, мистер Андерхил.
От неожиданности мистер Андерхил не нашелся, что ответить.
— Да, эти маленькие чудовища, — наконец промолвил он.
— Возможно, я смогу помочь вам. — Мальчик нарисовал в пыли треугольник.
Мистеру Андерхилу это показалось почти забавным.
— Каким образом?
— Ведь вы сделали бы все для Джима, не так ли? Даже согласились бы поменяться с ним местами, если бы могли?
Мистер Андерхил, онемев от изумления, торопливо кивнул головой.
— Тогда приходите сюда завтра, ровно в четыре пополудни. Я смогу помочь вам.
— Помочь? Как можешь ты помочь мне?
— Сейчас я вам этого не скажу, — ответил мальчуган. — Но речь будет идти о детской площадке. О любом месте, похожем на это, где правит зло. Ведь вы сами это чувствуете, не так ли?
Ласковый теплый ветерок пролетел над пустынной лужайкой, освещенной светом единственного фонаря. Андерхил вздрогнул. Да, даже сейчас в ней было что-то зловещее. Площадка служила злу.
— Неужели все площадки похожи на эту?
— Почти все. Во всяком случае, большинство. Но, может быть, эта — единственная в своем роде. А может, и нет. Может, все зависит от того, как смотреть на нее. Вещи таковы, какими мы хотим их видеть, Чарли. Ведь очень многие считают, что это — прекрасная площадка, и они по-своему правы. Мне только хочется вам сказать, что Том Маршалл тоже пережил это. Он тоже боялся за своего сынишку Томми, думал об этой площадке и детях, игравших на ней. Он тоже хотел уберечь своего Томми от зла и страданий.
От этой странной манеры мальчика говорить о людях так, словно они были где-то очень далеко, мистеру Андерхилу стало не по себе.
— Вот мы и договорились, — сказал мальчик.
— Договорились? С кем же?
— Я думаю, с детской площадкой или с тем, кому она принадлежит.
— Кому же она принадлежит, кто ее владелец?
— Я никогда не видел его. Вон там, в конце площадки, за эстрадой, есть контора. Свет горит в ней всю ночь. Какой-то странный, синеватый, очень яркий свет. В конторе — совершенно пустой стол и стул, на котором никто никогда не сидел. На табличке надпись: “Управляющий”. Но никто никогда не видел его.
— Но должен же он быть где-нибудь здесь, поблизости?
— Да, должен, — ответил мальчик. — Иначе ни я, ни кто другой не смогли бы попасть сюда.
— Странно ты рассуждаешь, словно взрослый. Мальчик был заметно польщен.
— Хотите знать, кто я на самом деле? Ведь я не Томми. Я — Том Маршалл, его отец.
В этот поздний час, освещенный светом одинокого недосягаемого фонаря, мальчик неподвижно сидел в пыли, и ночной ветерок легонько трепал ворот его рубашки и поднимал с земли прохладную пыль.
— Да, я Том Маршалл, отец. Я знаю, вам трудно поверить, но это так. Я тоже боялся за Томми, боялся, как боитесь вы за своего Джима. Поэтому я согласился на эту сделку с детской площадкой. О, я здесь не один такой. Если вы повнимательнее вглядитесь в лица играющих детей, по выражению глаз вы сразу же найдете таких, как я. Вы тут же отличите нас от настоящих детей.
Андерхил растерянно смотрел на мальчика.
— Тебе пора спать, Томми.
— Ведь вам хочется поверить. Вам хочется, чтобы это было правдой. Я прочел это в ваших глазах в первый же день, когда вы подошли к этой ограде. Ведь если бы вы могли поменяться местами с Джимом, вы, не задумываясь, сделали бы это. Вы хотите спасти его от такого детства, хотите, чтобы он уже был взрослым и все это было у него позади.
— Каждый отец желает счастья своему сыну.
— А вы особенно. Ведь вы уже сейчас чувствуете каждый удар и пинок, который предстоит испытать Джиму. Ладно, приходите завтра. Вы тоже сможете договориться.
— Поменяться местами с Джимом?
Какая нелепая, неправдоподобная и вместе с тем странно успокаивающая мысль!
— Что надо сделать для этого?
— Только твердо решить.
Свой следующий вопрос мистер Андерхил постарался задать как можно более безразличным тоном, так, чтобы он походил скорее на шутку, хотя в душе его уже поднималось негодование.
— Сколько это будет стоить?
— Ничего. Вам только надо приходить сюда и играть на этой площадке.
— Весь день?
