огневиски. Знакомый запах «Зелёного Змия».
-
- Уважаемый господин Директор…
- Можно просто Ремус.
- Что ж, пусть будет так. И, Ремус, что бы Вы…
- Спешу пригласить Вас, прекрасный сэр, на следующий танец.
- Но танцы сейчас закончатся, уважаемый…
- Просто Ремус.
… - И вовсе незачем так орать, Квотриус. Не видишь, человек израненный засыпает?
- Но отчего обнимаешь ты драгоценного гостя своего, как дитятю малого?! Ведь поцеловать же ты его готов, о коварный Северус! Воистину ветер еси ты, непостоянный, но переменчивый. Дуешь ты то в единую сторону, то в иную, как взбредёт в голову твою. Но где же честь твоя, о Северус? Стоят ли все прекрасные слова твои, ко мне обращённые только что, за курением, несколько минут назад, ну, хорошо, пол-часа, осьмушки коровы хотя бы?
- В чём обвиняешь ты меня, о Квотриус? В коем коварстве? Всего лишь соделал я то, что сотворил бы каждый, окажись он поблизости от гостя моего, возжелавшего убить себя об стену - попросту спас его его от умысла злого.
Северус осторожно, стараясь не разбудить сомлевшего Гарри, положил его на ложе и аккуратно прикрыл одеялом.
- Ты… Мы же куряли ароматные сигаретумы в спокойствии и отдохновении, ты же не сказал мне ни слова, а убежал к Гарольдусу. Не иначе, как обзавёлся и ты связью с ним, недостойным, умственной, как я с тобою.
- Воистину не мог обзавестись я связью мысленной с Гарольдусом, ибо профан он еси в Легиллименции, хотя и учил я его, ещё когда он был всего лишь подростком, однажды искусству сему, но… безрезультатно. Тако же плох он и в Окклюменции, кою освоил ты, о брат мой возлюбленный, самосто…
- Не смей называть меня боле «возлюбленным» и другими ласковыми и проникновенными прозвищами, о северный ветер мой, дующий всегда с Севера, но поворачивающий, как ветерок в мире Немёртвых, куда заблагорассудится тебе одному. Сейчас повеял ты на Запад, ибо ничего у тебя с Гарольдусом получиться не сможет. Не растлишь же ты юность невинную, несведующую в делах любовных меж мужчинами!
О нет, уверен я, что в коварных замыслах твоих еси и это. Но неужли так низко пал ты, о Северус мой? Воистину, не верую я сам себе.
- Да! Пришло время познать Гарольдуса, как мужчине вьюношу! Ибо таково сокровенное желание его!
- Но… А, право, делай, что восхочешь, лишь меня не касайся боле. Ибо пенис твой прекрасный окрасится кровью девственности и калом Гарольдуса. Ибо и нечистоплотен, и узок он, твой гость, и не завидую я ему, отнюдь. Даже в уборную не догадается сходить, да и боль презлую должен претерпеть он…
- Жаждет он боли сей всем телом своим прекрасным, ибо узрел уже нас с тобою, любящих друг друга, и ведает, какова мужеская любовь. Истомился он весь по мне, несчастный, и хочет он лишь одного - стать мужчиною со мною. От того и бился об стену, ибо думал, что безразличен он мне вовсе. Но не так сие. Я люблю его, понимаешь ли Квотриус?!
- В сердце моём ужились две любови, но разных - к тебе, о звезда моя путеводная, и к сему вьюноше несчастному, коему случилось давно уже полюбить меня, своего проф… учителя, прежде враждебного к нему. Так распорядилась Фатум, а супротив её решения нет иного пути, кроме, как исполнить повеление её, неприступной, против же её пожеланий мне нечего сказать.
- Что же до уборной, сам я подскажу Гарольдусу сходить в неё, ведь молод он и не знает многого, что знал ты, чистый голубь мой, Квотриус. И не покоробит меня упоминание об отхожем месте, ибо знаю я, что необходимо оно для меня с гостем моим драгоценным, соплеменником, прекрасным в совершенстве своём обликом. Таковой облик еси редкость даже в той… будущей Британии, хоть и известной лепыми своими мужчинами премного среди народов Континента.
- Не думай, что заполонил ты сердце моё эпитетами столь прелестными, о Северус честь свободного человека давно уже потерявший. Ибо пояло ты меня, свободного домочадца твоего и… брата, столь грубо, что насилием обернулось соитие то давнее.
- И, хоть со слов твоих ведаю я, что есть Британниа, но не говорил ты мне, что еси «Контингент». Да и дело не в этом, а в том, что считаешь ты Гарольдуса обликом лепым, а не уродливым, как я полагаю. И в случае сием не промысел священной богини в решении твоём, но лишь похоть. И ведаю я причину её - стал ты необуздан в утехах любовных после соитий с женщиною, за одну ночь столь множественных, коих подарил бы ты мне за неделю лишь.
- Случилось тебе, что жаждешь ты соитий плотских боле, нежели до ночи сей. Вот и решил ты утолить жажду свою не с женщиною, в кою войти ты не сможешь, ибо понесла она, да и не пожелаешь, как сужу я по рассказам твоим. И решил ты завести себе двоих возлюбленных, дабы в ночь одну иметь ласки, что мои, что сего, бывшего ещё недавно рабом, Гарольдуса. И как не противно тебе будет иметь его, на латыни цивилизованной еле говорящего?
- Представь себе, мой миленький, злопамятный дружок, оченно даже и приятственно. Пойдём-ка лучше в трапезную, выпьем понемногу за любовь нашу тройственную, а то после всего сегодняшнего пережитого и увиденного головушка моя бо-бо вельми. А завершил бы всё это ты, братик, со своими нравоучениями, с кем мне дозволяется спать, а с кем же вовсе нет.
Снейп закончил словесную перепалку с братом, так некстати пришедшуюся и изрядно утомившую ему мозг и снова разболевшуюся голову, на шуточной смеси народной латыни с высокопарной, как выражается его жёнушка, поцелуй её Дементор, как говаривал Гарри, ещё на языке Истинных Людей, в письку… Нет, не стоит волшебной нелюди соваться в эту дыру, а то ведь без положительных эмоций остаться может - уж больно место это ненасытно у супружницы, вот и обдаст его такой отрицательной энергетикой, что Дементор-то и развеится без следа. Жалко крошку.
Северус знал, что Квотриуса от такого слога коробит и вознадеялся что братец угомонится. Ведь всё уже было сказано, но…
Квотриус думал иначе…
… - Не будешь пить со мною, тогда, что ж, напьюсь в одиночестве, - сказал Снейп неожиданно грустно.
Ему очень не хотелось терять благорасположение брата, своего ласкового и нежного возлюбленного, столь умелого и радующегося всё новым ласкам, друг другу им даримым. Ведь с Квотриусом очень хорошо, это уже было известно, а с Гарри…. Невинным Гарри, не знающим ни единой ласки, способной распалить мужчину на дальнейшие действия… Ведь он даже не смог целоваться с Северусом в присутствии раба - столоначальника и Господина Квотриуса, а сразу обмяк от его проникновения языком в, бывшее запретным и нетронутым никем, кроме него, Севом, пространство - глубину рта.
Способен он пока что разве только на кажущееся бесстрастным, но почему-то такое… возбуждающее прикосновение к краешку губ Северуса, но это только при народе - сам же Гарри уже хорошо научился целоваться с Северусом, но… наедине. Северус некстати вспомнил, что до сих пор не может вспомнить его - своего первого поцелуя - без дрожи, которой сопровождался лишь первый раз с Квотриусом. Но ведь… тогда он готовился стать мужчиной, а сейчас… Это было просто невиннейшее прикосновение, на которое Снейп почти не отреагировал бы, будучи с Квотриусом.
* * *
