Щелкаю у него перед носом пальцами:
— Би, расслабься… Ты не на интервью.
Губы касаются плеча. Хочу всего его зацеловать. Но так лениво… Мы молча лежим, обнявшись. Иногда кто-то кого-то целует, чуть крепче прижимается, трется носом или щекой. Билл блаженно улыбается своим мыслям. Лукаво поглядывает на меня. Ресницы пушистые, выгоревшие кончики подрагивают (видно, что он устал и вот-вот уснет — «протяжно» моргает). Идеально ровный аккуратный нос. Нижняя губа чуть толще верхней. Странно, на фотографиях они выглядят пухлыми, сексуальными, а на самом деле обычные губы. Мягкие и на вкус сладкие. При ближайшем рассмотрении, Билл вообще не кажется настолько совершенным, как на фотографиях, я постоянно нахожу какие-то изъяны во внешности. Но именно это и придает ему шарм, делает очаровательным. Я люблю в нем абсолютно всё: и несуразной формы ушки почти с отсутствующей мочкой, и слишком густые брови, и тонкие руки с неизящными кистями, и угловатые движения, и вредный характер, и временами удивительно противный голос. Но это обретенное три недели назад счастье я не променяю ни на какое сокровище мира. И не отдам никому. Он стал моим миром. Моей звездочкой. Моим солнцем, без которого я не выживу. Я счастлива! Боже мой, как же я счастлива.
— А давай завтра устроим день шоппинга! Накупим всего-всего! На что глаз упадет, то и купим! — неожиданно предложил он.
— Ты разбогател? — с сарказмом. Душу приятно греет слово «мы».
— Ну, есть немного.
— Давай завтра и решим, чем заняться. А сегодня очень кушать хочется. Я с утра на пяти чашках кофе живу.
— Закажем ужин в номер?
— Прогуляемся?
— Идеи?
— Национальная кухня в квартале отсюда?
— Жареный кенгуру? Фе…
— Европейская кухня в отеле? Кстати, с шикарным видом на парк.
— Ну, звучит приятнее.
— Макдональдс?
— Да! Да! Хочу!
— Одевайся.
Он потянулся, словно наевшийся кот, и рывком поднялся с постели. Ничуть не стесняясь, голышом пошлепал к сумке.
Билл был настолько голоден, что собрался на удивление быстро, минут за десять. Ему даже пришлось ждать меня — не могу же я идти не накрашенная.
Я закрывала дверь, когда мой мобильник противно завибрировал. Шеф… Он же крестный. Он же близкий друг моего отца. Он же просто Петрович. Сунула ключ Биллу — закрывай сам.
— Машка, привет! Как ты, дочка? — веселый голос Валентина Петровича не мог не радовать.
— Дядя Валя, я отлично! Как вы?
Лифт словно специально ждал, когда Билл нажмем кнопку вызова. Бесшумно распахнул двери.
— Мы хорошо. Скучаем. Вот, все тебе привет передают.
— Спасибо!
Билл вопросительно посмотрел на меня — он-то по-русски ни слова не понимал. Я, закрыв трубку рукой, пояснила:
— Это с работы. Мой начальник.
Он сделал вид, что не подслушивает, разглядывает свое отражение в зеркале лифта.
— Скажи, он уже прилетел?
— Да. Сегодня днем. Я так счастлива, дядя Валя! Я безумно счастлива! — прижалась к Биллу и поцеловала его. Он улыбнулся, обнял в ответ.
— Как я рад за тебя, девочка. Вы отличная пара. Вы просто прекрасная пара.
— Я знаю. И потому очень счастлива! Хочу кричать об этом на весь мир!
— Наконец-то наша Маша улыбается. Маша, а ведь я тебе по делу звоню, как ты понимаешь. По очень важному делу. Тебе уже все рассказали?
— Нет, — удивленно затрясла я головой. Черт, кажется, накрылся завтра Биллин шопинг медным тазом, по крайней мере для меня. Чует сердце, сейчас опять пошлют в какую-нибудь клоаку освещать какую-нибудь зловонную проблему.
— Надо материал сделать про экстремальный туризм — это модно сейчас. В Москве с турфирмами пообщаешься. А вот там, в Австралии, наши коллеги организуют тебе поездку в племя каких-то аборигенов. Проводника дадут, транспорт, в общем, скатайтесь, посмотрите на их быт, чем живут, чем дышат. Ну и приплети все это к экстремальному туризму. Фотографий побольше нащелкай. Не мне тебя учить. Все поняла?
Ну, так и есть… Елки…
— Дядя Валя… — захныкала я в трубку. — Помилосердствуйте, батенька…
— Ничего-ничего, совместишь приятное с полезным. Наверное, на Конгрессе совсем стухла?
Кивнула и нахмурилась… Блин, как Биллу-то сказать про аборигенов?
— Все, бывай, моя хорошая! Рад был тебя услышать. Целую.
— Пока. Я тоже…
Сбросила звонок. Что же делать? Ну почему все вечно через одно место?
— Что-то случилось? — спросил Билл, заметив мой расстроенный вид.
— Я завтра работаю.
— О, нет! — простонал он. — Я так ждал эти выходные…
— Я даже не знаю, что тебе сказать… Слушай, ты можешь поехать со мной и познакомиться с бытом аборигенов. Будем считать, что это экскурсия. А можешь остаться в отеле и отоспаться. Я после обеда или вечером вернусь, ты и не заметишь. Но если ты сейчас скажешь нет, то я никуда не поеду и завтра мы проведем так, как ты хочешь.
Он раздумывал, покусывая губу. Я смотрела на нее, смотрела, а потом не выдержала и чмокнула. Сколько же в нем секса. Хочется съесть мальчишку!
— Это важно для тебя? — спросил он грустно.
— Это моя работа, — развела я руками.
— Значит, мы поедем на экскурсию, — улыбнулся Билл. — К тому же я ни разу не видел живых аборигенов. Будет, что рассказать Тому.
Я обняла его за талию и с удовольствием прижалась щекой к груди. Господи, как же мне хорошо!
В Макдональдсе он скупил, кажется, все меню. Я наблюдала, с каким удовольствием Билл делает заказ, просто тыкая пальцем в знакомые слова, и светится от счастья. В Европе эту жуткую пищу он может есть исключительно в номере или гримерке. А тут сам себе покупает. И тут же будет есть. Как все. Как простой человек. Как обычный смертный. Вот она настоящая свобода — быть самим собой и не опасаться ни истеричных девочек, ни вспышек фотокамер! Есть руками, не боясь измазаться, так, как хочется, с выпадающим из булки салатом и капающим на поднос и футболку соусом. Мы ели и смеялись. Целовались. Много целовались. Мусорили. Баловались. Дурачились. Булькали кока-колой. Билл неприлично чавкал, громко ржал и иногда кидал в меня кусочками салата и картофелем-фри. Я отвечала ему тем же. На нас уже начали коситься. Но нам было все равно. Главное, что весело.
— Мари, только резко не оборачивайся, — произнес он тихо и загадочно, глядя мне через плечо. — Мне кажется, что за нами наблюдают.
— Уверен? Думаешь, твоя слава и до Сиднея добралась? — хихикнула я.
— Мужик? — скривившись, протянул Билл. — Не та целевая аудитория. Он за нами уже минут пятнадцать наблюдает. Я постоянно ловлю его взгляды.
Я громко загоготала. Нет, Билл был без косметики. Но длинные черные волосы с белыми «перьями», которые он просто взбил руками перед выходом, женственные манеры и мягкие черты лица… Черт, к нам пристал маньяк-педофил!
