мы выходим в город.
— Есть! — ответили оба поручика и бросились бегом выполнять мои приказы.
— Что вы творите, Суворов?! — вскричал граф.
— Иду наводить порядок в городе, — ответил я, направляясь вслед за офицерами. — Гренадеры там, — я махнул рукой за спину, — будут нужней. Мы сможем спасти сотни жизней.
— Только солдат угробите! — вскричал Ахромеев. — Там же дивизии с дирижаблей высаживаются.
— Они не ждут организованного сопротивления, — ответил я, — и сейчас большая часть их занимается грабежом и насилием. Поэтому появление даже взвода гренадер будет для них изрядным потрясением. Для охраны вашего особняка остаётся стрелковый взвод под командованием Максименки.
— Это чистой воды безумие, — покачал головой граф Черкасов. — Считаете, что вам британцы спасибо скажут? Не дождётесь от них.
— Не за спасибо воюю, — пожал плечами я. — Просто не хочу смотреть на то, как гибнут люди. Кем бы они ни были.
— Ваши принципы погубят вас, Суворов, — покачал головой Черкасов, — а главное, солдат, что вы ведёте в бой.
Бой шёл на наскоро сложенной баррикаде в четверти версты от особняка. «Чарли» вместе с констеблями предпринимали жалкие попытки отбить атаку серомундирных солдат. Их враги шагали колонной, напирая стройными шеренгами по пять человек с примкнутыми штыками. В общем, долго обороняться лондонцы не имели ни малейшей возможности. Если бы не подошли мы.
Семьдесят пять — со мной семьдесят шесть — человек в гренадерках, также шагали колонной по пять и к мушкетам нашим были примкнуты штыки.
— Взвод, — скомандовал я, — к бою готовьсь! Залп даёт только первая шеренга! Вперёд!
Я выхватил баскетсворд, драгунские пистолеты, хоть и висели в кобурах на поясе, однако заряжать их было некогда.
— На баррикаде! — крикнул я. — Все на землю!
Навряд ли британцы уразумели мои слова, но смысл их был понятен и так. Они бросились в разные стороны, некоторые рухнули ничком на мостовую для верности ещё и головы руками прикрыли.
— Огонь!
Первая пятёрка гренадер дала залп по серомундирным. Пара их рухнула на землю перед баррикадой. Они явно не ожидали какого-либо организованного сопротивления и были ошеломлены. Этим я просто обязан был воспользоваться.
— Вперёд! — крикнул я, вскидывая палаш. — В рукопашную!
Мы легко взбежали на баррикаду, которую никто не защищал с нашей стороны, и схватились с немцами. Я обрушил на голову первого палаш, но с удивлением обнаружил, что каска на его голове не кожаная и даже не железная, а, скорее всего, стальная. Клинок отскочил от неё, оставив зарубку, однако серый, что называется, поплыл, выронил мушкет и стал лёгкой добычей для моих гренадер. Второй серый попытался ударить меня прикладом, я перехватил его ещё в замахе и ткнул врага палашом в живот. Оттолкнув его, схватился с третьим, потом с четвёртым, пятым, шестым… С кем-то только обменивался парой ударов, кого-то успевал ранить, кого-то убить. Доставалось и мне, однако ран я не чувствовал, о том, что меня зацепили штыком или офицерской саблей, понял только после боя по тёмным пятнам на мундире или крови текущей из ран.
Похоже, эти солдаты были готовы к бою, и справиться с ними оказалось непросто. Выручила стойкость и умение моих гренадер. Мы потеснили серых, и к нам присоединились воодушевленные победой «чарли» и прочие горожане. Они атаковали немцев с флангов, выскакивая из переулков или же просто стреляя из окон. И враг не выдержал. Атакуемые с фронта и флангов, серые обратились в бегство. Первыми побежали солдаты последних шеренг, большую часть боя чувствовавшие себя, можно сказать, в безопасности, а теперь подвергшиеся атакам врага, которому не удавалось иногда даже ответить. Унтера, которые должны были сдерживать бегство, не справились, их просто смели.
— Не преследовать! — выкрикнул я, опуская палаш. — Фрезэр, доложить о потерях! Собрать боеприпасы, если подойдут по калибрам. Заменить повреждённое оружие.
— Потери, — доложил через минуту Фрезэр, — двое убитых, трое тяжелораненых и около десятка раненых легко, сражаться смогут.
— Messieurs! — обратился я окружившим нас «чарли» и горожанам. — Quelqu'un parler franГais?
— Oui, bien sШr, — раздалось несколько голосов.
— Помогите нам, — сказал я им. — Доставьте мёртвых и тяжелораненых в дом, который раньше был башней гарнизона.
— А вы кто такие? — спросил кто-то, похоже, старшина «чарли» или как он у них называется, не знаю.
— Я офицер русской армии, капитан Суворов, — представился я. — Командую гренадерами охраны нашего посольства. Сейчас мы вышли в город, чтобы навести порядок и по возможности остановить серых солдат, разоряющих его.
По толпе пошёл шепоток, граждане Лондона, разумеющие французский, переводили мои слова тем, кто этого языка не знал.
— Остальным тоже стоит покинуть эту баррикаду, — сказал я. — Серые вернутся, и они будут очень злы.
— Господин капитан, — обратился ко мне прапорщик Быхов, — у каждого из этих серых солдат есть гренадерская сума. А в ней по пять гранат. И ячеи пустые ещё на десяток.
— У каждого? — удивился я. Прапорщик кивнул. — Тогда собирайте. Гранаты соберите, сколько хватит.
— Слушаюсь, — ответил прапорщик и тут же принялся отдавать команды. — Как с эмблемами быть? — снова подошёл он ко мне, когда все гренадеры сменили сумы на немецкие. — Они все с мёртвой головой.
— Вернёмся в особняк, перебьём на наших орлов двуглавых, — ответил я. — А пока так повоюем.
— Понял, — кивнул Быхов.
— Мундиры на них какие-то странные, — сказал мне Фрезэр. — Вот нашивки какие-то. — Он показал мне полоску чёрного сукна, на которой было вышито слово Thule. — Отпорол на память, майору Ахромееву покажу. Пусть разбирается.
— Может, это всё же шведы? — предположил прапорщик Быхов. — Название-то явно их.
— Немцы это, — покачал головой Фрезэр. — По-немецки во время боя лаялись, и команды тоже по- немецки отдавали.
Вот что значит, разведчик, как говорится, от Бога. Правильно сделал Ахромеев, предложив ему перейти в тайную канцелярию. Офицер из Фрезэра, конечно, толковый, но разведчик он просто прирождённый.
— Не важно, кто они, — отмахнулся я, — а вот гранаты это уже интересно. От них же отказались почти пятьдесят лет назад.
— В городском бою гранаты штука незаменимая, — сказал прапорщик Быхов, — особенно в таком количестве. Что бомбы не доделали, то гранатами добить можно. В окна домов закидать, или баррикады подорвать.
— Разумно, — кивнул я. — Тогда и нам стоит ими воспользоваться. Всё готово?
— Так точно, — отрапортовал Фрезэр.
— Тогда вперёд!
— Господин капитан, — обратился ко мне старшина «чарли», — а нам, что делать?
— Уходите отсюда, — ответил я. — Но продолжайте воевать. Не так, как сейчас. В открытом бою вы ничего не сможете противопоставить немцам. Вы иррегуляры и в этом ваша сила. Стреляйте по ним из окон домов и с крыш. Нападайте на серых, когда они начинают грабить и насиловать. Тогда они почти беззащитны, забывают о войне и их можно брать голыми руками.
