отчаянными вскриками, и у меня не получается не слышать их.
Когда крики прекращаются, я понимаю, что порка закончена. Осталось подождать совсем немного, и я вернусь из этого страшного и отвратительного места обратно в свой привычный мир.
Только останется ли он после этого прежним?..
Я несмело открываю глаза и оборачиваюсь.
Драко, уже снова в мантии, нетвёрдо стоит на ногах. Заплаканные глаза, распухшие губы, растрёпанные волосы, покрасневший нос. Совсем не красавец; но я никогда прежде не восхищался своим отцом так, как сейчас. И никогда так не чувствовал, насколько он дорог мне…
…Когда я «выныриваю» из думосбора, меня трясёт, как в лихорадке. И лицо всё ещё горит.
Профессор Нотт подходит ко мне, осторожно трогает за локоть. И я, не сдержавшись, прижимаюсь щекой к его плечу, привычно, как к отцовскому.
- Всё хорошо. Успокойся, малыш, - говорит он, склонившись над мои ухом. - Всё в порядке, не надо…
Я с рваным вздохом отстраняюсь. Что - не надо? Плакать?.. Я не плачу, у меня абсолютно сухие глаза. И я уже не малыш.
Но рука Нотта слегка удерживает меня, и я не хочу вырываться. Так и вправду легче: с его ладонью на спине, с его дыханием у виска.
- Н-ненавижу, - злобно выдыхаю я ему в плечо. - Как они посмели…
- Кого ты ненавидишь, ребёнок? - с лёгкой усталостью в голосе спрашивает он.
- Всех… Поттера. Уизли. Министерство…
- Не стоит. Ненавидеть можно равных, а это - так… Пыль. Червяки под ногами. Вспомните, Скорпиус, - он опять переходит на более официальный тон. - Вы же сами только что видели, как реагировал на них ваш отец.
Я помню: холодное презрение. В ответ на насмешку. На злорадство. На жадное любопытство. Ничего другого они не заслуживают, кроме ледяного презрения.
- Хотите успокоительного настоя? - спрашивает декан, отпуская меня наконец из утешительных объятий. Тому месту на спине, где только что лежала его ладонь, сразу становится холодно и пусто.
Я отказываюсь. Не такой уж я истерик, сам справлюсь. А после этого успокоительного я наверняка завтра первый урок просплю.
Тогда меня, как уже повелось, поят чаем. Нервный озноб потихоньку отпускает…
- А кто такой профессор Слагхорн? - вспоминаю я, опять передёрнувшись от воспоминаний.
Нотт усмехается краем рта:
- Бывший декан Слизерина. Нет, он ни в чём не был виноват. И он давно уже умер… И потом, Скорпиус, вы же и раньше знали об этом… происшествии. Я не ожидал, что ваша реакция будет столь бурной.
Завуалированный упрёк; Малфоям не положено демонстрировать эмоции. Но, по крайней мере, не звучит вполне заслуженного «я же вам говорил».
- Я не ожидал, что там было так… - я запинаюсь, подбирая слово. - отвратительно. Столько злобы, столько ненависти… И ни одного близкого человека.
- Ну, что вы, мистер Малфой. Всё не так уж беспросветно. Всё же, там был весь Слизерин, где у вашего отца хватало друзей…
- И декан которого его порол, - перебиваю я, сморщившись.
- Будь мы с вами в подобной ситуации, мне бы тоже пришлось сделать это, - не сдержавшись, сообщает Нотт. - Знаете, иногда очень хочется.
Я окидываю его оценивающим взглядом.
Нет, неубедительно…
Он усмехается, видимо, прочитав сей вердикт на моём лице.
- И потом, мистер Снейп, бывший тогда директором Хогвартса, всегда покровительственно относился к вашему отцу. Насколько я помню, он сам лечил его после наказания. Так что говорить о всеобщей ненависти было бы всё же неправильно.
- Всё равно, - мрачно говорю я в опустевшую чашку. - Если бы я мог, я бы прямо там убил всех этих… аплодирующих.
- Видите ли, Скорпиус... Желание мести может завести человека очень далеко. Мистер Риддл сначала тоже хотел только отомстить. А потом это желание сменилось другим - изменить мир так, чтобы подобные ситуации стали в принципе невозможны. Но мы же знаем, чем это закончилось, - негромко отвечает он.
- Видимо, он в чём-то ошибся.
- Определённо, - соглашается Нотт. - И мы с вами непременно попробуем разобраться, в чём была его ошибка.
Глава одиннадцатая. Альбус.
Слизеринский галстук Джеймс честно носит на все занятия. Благодаря Скорпиусу, устроившему демонстрацию прямо на поле, не успевшем ещё остыть после сражения, весь Хогвартс в курсе, почему гриффиндорец Поттер ходит по школе в таком странном виде. Пожалуй, это даже удобно - не нужно самому объяснять каждому любопытному, что заставляет Джеймса носить цвета другого факультета.
Не сказать, правда, чтобы преподавателей это радовало. Всё-таки, не для того существует школьная форма, чтобы создавать путаницу - как раз наоборот. Директор МакГонагалл, повстречав братьев Поттеров в коридоре, недовольно выговаривает Джеймсу о глупости подобных пари, но поменять галстук обратно на гриффиндорский не требует. Пусть пари нелепое и почти шутливое, но есть риск, что нарушение любых договоров между магами может оказаться чревато непредсказуемыми последствиями.
Джеймс выслушивает нотацию, склонив голову, изображает вину и раскаяние. Но Альбус-то знает, что в глазах брата горят весёлые смешинки. А ещё они оба знают, что никаких баллов за это происшествие Гриффиндор не потеряет. Что бы там ни говорили о суровости и справедливости директора МакГонагалл, а детям Гарри Поттера в Хогвартсе прощается куда больше, чем всем остальным.
Другие преподаватели тоже ничего не говорят Джеймсу по поводу его странного вида. Только профессор Лонгботтом, декан Гриффиндора, каждый раз деликатно скрывает иронический смешок за кашлем, завидев Джеймса в серебристо-зелёном галстуке.
А вот кое-кто из студентов недоволен. В основном, надо сказать, девчонки.
Роза Уизли пытается закатить старшему брату куда более строгий выговор, чем директор. Правда, её страстный монолог не удостаивается даже мимолётного внимания Джеймса: недоумённый взгляд, короткое движение плечом - и всё, он уже ушёл из гостиной.
Мэгги Вуд тоже пытается заставить его снять галстук, и, не добившись успехов на этом поприще, объявляет Джеймсу отставку на неделю:
- Пока ты носишь эту тряпку, можешь ко мне даже не подходить!
Он опять пожимает плечами, не собираясь ничего отвечать. Да и что тут можно ответить?
Вечером, за ужином, Альбус спрашивает у него:
- Чего это она так завелась? Подумаешь - галстук, ерунда же…
Брат философски хмыкает:
- Если хочется поругаться, любой повод подойдёт.
- А ей хочется?..
Джеймс отвечает не сразу, набив рот пирогом с бараниной. Но, прожевав, всё-таки отзывается:
- Она хочет после школы в «Паддлмир Юнайтед» пробоваться. Ну, ты же знаешь, у неё отец… И меня тоже уговаривает, чтобы вдвоём, как сейчас.
- А ты не хочешь? - соображает Альбус.
- А я не хочу, - утвердительно кивает Джеймс. - Я хочу в Румынию, к дяде Чарли в заповедник. Мерлин, ты видел, какие там драконы?!. К ним в прошлом году нового драконыша прислали, неизвестной породы! Он мелкий пока, но через пару лет можно будет пробовать выводить потомство, скрестив его с какой-нибудь другой породой. Или даже сразу с несколькими… Это же намного интересней, чем квиддич. И жениться сразу после школы я тоже не хочу.
- А вообще хочешь? - любопытствует Альбус. - Дядя Чарли, например, и вовсе не собрался. Может, ты тоже так в драконов влюбишься, что про всякие глупости, вроде женитьбы и детей, думать забудешь?
Джеймс чуть понижает голос:
