как двигатель заводится, привыкаем к его «голосу» настолько, что различаем мельчайшие оттенки, показывающие — всё ли ладно внутри! А нам ещё далеко, нам до Владивостока — так хочется доехать туда без лишних ремонтов.
Сибирь, Байкал — и далее
В Сибири продолжает удивлять преобладание берёзового леса, берёзы очень высокие с густой листвой, а мы думали, что уже будем видеть только хвойные таёжные темнолесья.
Кузбасс. Кемерово проехали быстро, наверное, город небольшой, а может, потому что пересекли его по краешку. И вот тут-то местность кардинально изменилась, пошли высокие холмы, и лес перемешался — березы, сосны, лиственницы, над ними живописной окантовкой возвышаются тёмные верхушки елей. Дорога там хорошая, ровная, пусть часто петляет, зато вокруг становится всё краше и ехать интересней, куда лучше, чем от Тюмени до Новосибирска, да и комаров, вроде, поменьше. Да и местность не болотистая — останавливаешься для ночёвки на сухом.
Про комаров рассказ всегда особый — эта «беда» набрасывается на нас на стоянках, но зато всегда, по всей дороге, в воздухе летает очень много всяких разных других насекомых: есть и совсем мелкие, а частенько очень крупные. Они ударом разбиваются о стекло шлема, и остатки их, бедных, расплываясь, мешают обзору. Благо, что стекло выдерживает такие удары. Думаю, а если бы не было стекла, то нос сломает какое-нибудь эдакое «воздухоплавательное» существо. Так что шлем в таких походах просто обязателен! И мы почти нигде не снимали шлемы: насекомые — это одно, а ещё по всей дороге, особенно на самых плохих её участках, и пыли, и камней хватает, они летят из-под колёс встречных грузовиков, порой с такой большой силой — нечаянно можно остаться без глаза, а то и совсем без головы!
Через каждые 500 км приходится очищать шлем от кучи останков этих насекомых и от грязи, конечно.
До Красноярска остаётся 150 км, но километры тянутся так медленно: смотрю на спидометр, про Владивосток уже и не думаешь, просто Красноярск — особое место — это половина пути, полстраны, «по- пол-части света». Эта половина для нас многое значит!
Решили поставить палатку не доезжая до этой «половины»: тормозим перед поворотом в лес. И тут мой брат Саня, на своей «Яве», когда стал притормаживать, в этот момент у него слетела цепь, а она уж изрядно была растянута, — частью цепи заклинило колесо, и Саня улетает в кювет. Приподымаюсь выше — что с ним? Встаёт! Фу, слава Богу, отделался лёгким испугом, а вот бедняга-мотоцикл остался без зеркал. Всё остальное не пострадало! Повезло! Дуги помогли и нагруженные сзади рюкзаки смягчили падение — Саньке «везёт»: уже второй раз улетает в кювет, первый раз — в начале пути, но тоже не на большой скорости. Бывает!
Вообще на плохих участках дорог, и при объездах, где нет асфальта, а только гравий или щебень, «Яву» начинает изрядно мотать из стороны в сторону, она очень неустойчива, часто её заносит — вот и бывают падения. Если мы едем на двух мотоциклах, то мне на «Урале» приходиться останавливаться и ждать. Санёк злится в таких случаях и говорит: «Везёт тебе, Серёга, ты на „Урале“»! «Волк» идёт ровно, уверенно, устойчиво, потому, что он тяжёлый и колёса сзади широкие.
Когда проезжали город Ачинск, то заплутали в нём, но это неожиданно оказалось, наоборот, полезным — вдруг к нам подъехали представители местного телевидения, мы удивились — словно специально подгадали, знали, что мы заблудимся в их городе! Попросили дать интервью, поснимали на камеру наши мотоциклы, расспросили о нас самих, о нашей поездке, и сопровождая нас, показали дорогу на выезд из города.
На дороге между Красноярском и Иркутском повстречали двух своих коллег, только из-за границы: они совершали путешествие на мотоциклах эндуро «Honda», из города Праги через Москву до озера Байкал. Сейчас возвращались обратно, домой. Попили с ними в придорожной «кафушке» чайку, поговорили: они в среднем идут со скоростью 120 км в час, немного быстрее, чем мы, и за день проходят более 700 км. У нас маршрут подлиннее, а вещей намного меньше, чем у них, мы не обременяем себя ничем лишним. Они давай спрашивать — как бороться с комарами, как от них защищаться? — видно, замучили их уже наши комарики. Но как-то терпят же, потому что ночуют в основном в палатке в лесу, как и мы — молодцы, ребята! Разговорились.
Посидев минут пятнадцать, разъехались. Счастливой дороги! А как по ихнему эти слова будут — так мы и не поняли, а вроде бы родственные языки — чешский и русский!?
Трасса от Красноярска до Иркутска не везде хорошая: то асфальт, то гравийка. Много совершенно разбитого асфальта. Как специально сделано — 30 км — асфальт, 30 км — всё разбито и посыпано щебнем. Уверен, это происходит из-за того, что разные РСУ-ремстройуправления заведуют участками трассы по 30 км друг от друга: где мастера нормальные, знают как дорогу делать — там и ехать приятно, а в каком РСУ нет толковых мастеров — там, по их участку, и ехать невозможно. Считаю, это и есть самое точное объяснение необыкновенному феномену 30-километровых, сильно разнящихся друг от друга по качеству, участков дорог!
По прикрытому щебнем бывшему асфальту ехать на мотоцикле тяжело, да к тому же из-под него и пыль взлетает, словно по пустыне несёшься — мы и наши мотоциклы все в этой пыли. В таких условиях больше 500 км в день проехать очень трудно, а чаще и вовсе 400 км выходит.
Дорога за Красноярском проложена по высоким холмам, на горизонте, в синей дымке, видны очертания гор, а вокруг тайга: дикие лесины подступают плотной стеной к дороге, всё зажато ими. Здесь на протяжении многих километров только леса, леса, полей нет. А как-то раз увидели впереди как через дорогу пробегает олень — красивый, точёный, словно ожившая скульптура, непривычно — для нас очень необычное зрелище!
Мотоциклы — терпеливые парни: несут нас вперед, несмотря на свою усталость, мы уже отметку «5300 км от Москвы» прошли, уже больше половины пути.
В городе Канске увидели красивую ухоженную часовенку, подъезжаем, а она оказывается построена «В память погибшим морякам»: удивительно здесь, вдали от всех морей, видеть такую церквушку — наверное, это вернулся кто-то живым со страшной морской бойни или из тяжёлого опасного плавания по Северам, в Антарктику ли, вернулся без друзей, без соратников — вот и оставил память о них на земле. Заходим — Санька, Олег и я, поставили свечки за души погибших моряков. Славно.
А вообще-то по всей дороге, начиная с западной окраины Сибири, к сожалению, церквей очень мало. Зато увидели мы чудо: как по обочине дороги в глухой-глухой тайге шёл одинокий странник. Видно сразу, что издалека идёт, наверное, паломник или отшельник, человек лет тридцати, нёс большой крест и икону на груди. Идёт спокойно, уверенно, словно не сотни-тысячи километров перед ним, а от дома до дома в посёлке — такая уверенность в шаге.
После встречи с ним я ехал словно в забытьи — и до сих пор всё помнится та встреча со странником, — чист его путь и благословенен, это путь к Богу!
Не доезжая до Иркутска 200–250 км, начинаются лесостепи, ландшафт напоминает, как ни странно, Казахстан, а вот сразу после Иркутска, километров эдак через 40, снова начинаются горы: дорога превращается в серпантин и незаметно-незаметно выводит к необъятным просторам великана-озера.
Байкал! Поначалу даже не верится, что удалось увидеть это озеро-море, как его здесь называют, раньше видел только на карте, в кино, а сейчас — воочию, подумать только — Батюшка-Байкал! Вода чистая-пречистая, но холодная-ледяная. Места вокруг живописные, не обманывают ожиданий, горы подходят к самой воде, а самое главное — не такие людные и шумные места, сразу вспоминаешь контрастом заполонённое побережье Чёрного моря.
Мы отдыхали на берегу Байкала сутки, остановились недалеко от городка Слюдянка — интересное название, наверное, в зиму тут лёд как слюда переливается, а может где месторождения рядом есть — никто и не подсказал. Постирали свои запылённые одежды, повозились с мотоциклами и — айда дальше в путь!
«Ява», бедная, надрывается на крутых подъёмах в гору, а «Уралу»-молодцу несложно даже с двумя
