Встал, взвалил на плечо сумку и двинулся дальше по траншее.
За пять минут до полуночи полковник, командир второго батальона, пригнувшись, прошел через завешанный одеялами вход в столовую и, распрямившись, рукой в перчатке принялся стряхивать снег с плеч.
Полугодом ранее столовая была немецким блиндажом, и теперь второму батальону завидовала вся бригада. Блиндаж глубиной в тридцать футов был недоступен даже для самого тяжелого артиллерийского снаряда. Пол был выстлан прочными бревнами, стены обиты панелями для защиты от холода и сырости.
У дальней стены приветливо светилась пузатая печь.
Вокруг нее на принесенных отовсюду стульях сидели с полдюжины офицеров.
Но полковник смотрел только на мощные плечи генерала, занимавшего самый большой и удобный стул у самой печи. Полковник сбросил шинель и торопливо пошел через блиндаж.
— Генерал, прошу прощения. Знай я, что вы придете, я бы отложил обход.
Шон Кортни усмехнулся, тяжело встал и пожал полковнику руку.
— Я так и подумал, Чарлз. Ваши офицеры развлекли меня, и мы оставили вам кусок гуся.
Полковник оглядел кружок и нахмурился, заметив раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза некоторых молодых офицеров. Надо предупредить их, что глупо пытаться пить наравне с генералом: старик крепок как скала. Глаза у Шона были как штыки, но Чарлз достаточно хорошо знал его, чтобы понять — в животе у генерала кварта вина и он чем-то встревожен. Потом он вспомнил.
— Жаль молодого ван дер Хеевера, сэр. Старшина рассказал мне.
Шон махнул рукой, и на мгновение его глаза потемнели.
— Если бы сообщили о своем визите, я бы вас предупредил, сэр. С тех пор как мы здесь разместились, нам житья нет от этого снайпера. Это один парень, но невероятно опасный. Никогда ни о чем подобном не слышал. Серьезная проблема во время затишья. Все наши потери за неделю только из-за него.
— Что вы собираетесь против него предпринять? — спросил Шон.
Все увидели краску гнева на лице генерала, и тут вмешался адъютант полковника.
— Я побывал у командира третьего батальона, Кейтнесса, и мы договорились. Он согласился прислать к нам Андерса и Макдональда.
— Вы их заполучили! — Полковник явно обрадовался. — Отлично! Я не думал, что Кейтнесс расстанется со своими лучшими стрелками.
— Они явились сегодня утром и весь день изучали местность. Я предоставил им полную свободу. Как я понял, назавтра они планируют отстрел.
Молодой капитан, командир роты, взглянул на часы.
— Они работают в моем секторе, сэр. Кстати, я хотел сходить проведать их. В половине двенадцатого они собирались занять позицию. Если разрешите, сэр.
— Да, идите, Дики, и пожелайте им от меня удачи.
Все в бригаде слышали об Андерсе и Макдональде.
— Я хотел бы с ними встретиться, — неожиданно сказал Шон Кортни, и полковник покорно согласился.
— Конечно. Я буду вас сопровождать, сэр.
— Нет-нет, Чарлз, вы и так всю ночь провели на холоде. Я пойду с Дики.
С темного полуночного неба падал густой снег. Он укутал звуки ночи пухлым одеялом, приглушив регулярные очереди из «виккерса» на левом фланге батальона.
Марк Андерс сидел, закутавшись в одолженные одеяла, и читал, приноравливаясь к желтому дрожащему свету свечного огарка.
Из-за снегопада в окопе значительно потеплело. Это разбудило спавшего рядом с Андерсом человека. Тот закашлялся, повернулся и приоткрыл брезентовый полог возле головы.
— Черт возьми! — Человек снова зашелся громким кашлем заядлого курильщика. — Провались оно все к дьяволу! Снег пошел. — Он повернулся к Марку и грубо спросил: — Опять читаешь? Вечно носом в долбаную книгу. Испортишь зрение и не сможешь стрелять.
Марк поднял голову.
— Снег идет уже целый час.
— На что тебе книжки? — Фергюса Макдональда было нелегко сбить с мысли. — Ничего хорошего это тебе не даст.
— Не нравится мне этот снег, — заявил Марк. — Мы его не учитывали.
Снег осложнял решение задачи. Он покроет все вокруг предательским белым покровом. Всякий, кто направится на нейтральную полосу, оставит заметные следы, и рассвет сразу выдаст его врагу.
Загорелась спичка, Фергюс прикурил две сигареты и протянул одну Марку. Они сидели плечом к плечу, закутавшись в одеяла.
— Можешь отказаться от стрельбы. Скажи им. Ты ведь доброволец, парень.
Они молча курили целую минуту, прежде чем Марк ответил:
— Этот немец опасен.
— Может, в снег он не покажется, останется на печке.
Марк медленно покачал головой.
— Если он настолько хорош, то придет.
— Да, — кивнул Фергюс. — Он дока. Его вчерашний выстрел… парень пролежал весь день, да расстояние в пятьсот ярдов, словно один дюйм, да при таком освещении… — Он замолчал, потом быстро продолжил: — Но ты тоже молодец. Ты лучше.
Марк промолчал и старательно погасил окурок.
— Пойдешь? — спросил Фергюс.
— Да.
— Тогда вздремни. День будет долгий.
Марк задул свечу, лег и укрылся одеялом с головой.
— Поспи подольше, — произнес Фергюс. — Я разбужу.
И он сдержал желание по-отцовски похлопать Марка по костлявому плечу.
Молодой капитан негромко сказал что-то одному из часовых на передовой, тот шепотом ответил и подбородком указал в сторону темной траншеи.
— Сюда, сэр.
Капитан, закутанный так, что походил на медведя, пошел по доскам, Шон следом, возвышаясь над ним на целую голову.
У следующего поворота сквозь полог из падающего снега виднелся тусклый красный свет жаровни в углублении в стене траншеи. Вокруг жаровни, как ведьмы на шабаше, теснились темные фигуры.
— Сержант Макдональд?
Один из сидящих поднялся.
— Я. — Голос прозвучал уверенно.
— Андерс с вами?
— Так точно, — отчеканил Макдональд, и из темноты возник еще один человек. Он был высокого роста, но двигался грациозно, как спортсмен или танцовщик.
— Готовы, Андерс? — Капитан говорил траншейным шепотом.
За Андерса ответил Макдональд:
— Он готов к стрельбе, сэр. — Сержант чувствовал себя хозяином, как импресарио борца-чемпиона. Ясно было, что парня он считал своей собственностью, обладание которой давало ему то, чего он сам никогда не достиг бы.
В этот миг высоко над головой разорвался осветительный снаряд; ослепительно яркую бесшумную вспышку приглушил падающий снег.
Шон умел оценивать людей и лошадей. Он мог выделить из толпы и человека с гнильцой, и человека
