Я еще больше скрючился и отрицательно помотал головой.
— Выбрали звеньевую на свою голову! — вздохнула Зинаида.
Уж не помню, как я доплелся до своей квартиры. У меня еле хватило сил дотянуться до звонка. Мама открыла дверь, и я предстал перед ней, подогнув коленки, свесив голову. Лямки ранца сползли у меня по рукавам до локтей.
— Что с тобой? — спросила мама.
Я молчал.
— Побил кто-нибудь?
Мне хотелось поделиться с мамой, рассказать, как плохие условия и расшатанные нервы привели к тому, что я заработал три двойки. Но, даже находясь на грани безумия, я смекнул, что этого делать не стоит. Я шепнул только:
— Нездоровится.
Мама ввела меня в переднюю, сняла ранец, шубу, шапку, пощупала лоб, забралась рукой мне за пазуху.
— Температуры вроде нет. Может, желудок? Не тошнит? Что ты вообще чувствуешь?
— Что-то с нервами, — тихо ответил я.
Мама рассмеялась и шлепнула меня пониже спины.
— Иди! Полежи немного, отдохни и — обедать!
На какое-то время я забыл о своем недуге. С аппетитом поел, потом гонял с ребятами во дворе. Дудкин и прочие тоже не вспоминали, что перед ними несчастный человек. Они так вываляли меня в снегу, что мама устроила мне нагоняй.
— Пей молоко и садись делать уроки, — сказала она, надевая шубу. — Я по магазинам пойду.
Вот тут-то и началось!
Только я открыл арифметику, как в комнату явилась Шумка. Заметив, что я смотрю на нее, она села и стала, в свою очередь, смотреть на меня. Я знал, что, если на нее пристально глядеть, она обязательно тявкнет. И она тявкнула. Я отвернулся, уставился в задачу, которую надо было решить, и стал думать о том, как трудно жить в одной квартире с собакой.
Шумка удалилась. Но заниматься я не мог. Я подозревал, что Шумка ушла в переднюю. А находясь там, она может в любой момент залаять, если услышит, что кто-то идет по лестнице. Я просидел минут пятнадцать затаив дыхание, так и не дождался Шумкиного лая и пошел узнать, где она находится. Она дремала под столом в кухне.
Вернувшись к себе в комнату, я снова сел за учебник и прислушался. Теперь в квартире стояла полная тишина. Хотя нет! Слышно было, как вода капает из крапа в умывальнике. Я ужаснулся: вот до чего у меня сдали нервы! Ведь раньше я никогда не замечал таких пустяков.
Я до отказа завернул кран, закрыл дверь ванной и, снова сев за стол, попытался вникнуть в содержание задачи. Но наверху кто-то стал ходить и двигать стулья…
А потом пришла мама и вернулся с работы папа, и мама стала кормить его на кухне. Невнятные голоса родителей доносились оттуда, и не было никакой возможности сосредоточиться.
Я сказал маме, что сделал уроки, а сам решил положиться на помощь Даши Климовой.
Так как в дневнике моем еще не было маминых подписей, я «забыл» его утром дома. Но Дина Федоровна в тот день не вызвала меня. Только в конце дня она взглянула в мою сторону, потом посмотрела на Климову:
— Где там Матрена у нас?
Дашка встала. Она и в самом деле походила на Матрешку: круглолицая, румяная, со светлыми косами. У нее была одна особенность: всякий раз, когда ее вызывали, она шла к доске с таким сияющим видом, словно ее приглашали не урок отвечать, а получать премию.
Вот и теперь она стояла, смотрела на учительницу и улыбалась во весь рот.
— Ну, как там у вас, — спросила Дина Федоровна, — порядок в доме?
— Гы-гы! — засмеялась Климова. — Порядок.
За моей спиной сидели Нюся и Тоня.
— Гогочет да гогочет! — шепнула Нюся.
— Как дурочка! Ей палец покажи… — зашептала Тоня.
Дина Федоровна покосилась на них, и они умолкли.
— Так вот, Матрена, довольно тебе только для себя отметки зарабатывать. Пора и другим помочь. Я попрошу тебя подзаняться с Лешей Тучковым. У человека очень тяжелые условия дома. Поможешь ему?
— Гы-гы! Помогу, — ответила Дашка, и девчонки за моей спиной снова зашипели.
Это было на предпоследнем уроке. В перемену Даша подошла ко мне. Она уже не улыбалась.
— Если хочешь сегодня заниматься, так пошли ко мне сразу после уроков. У нас нельзя вечером: родители с работы вернутся, брат придет…
Когда уроки кончились, она тут же бросилась вон из класса.
— Эй, Тучков! Ты поскорей, у меня ни минуты…
Выйдя из школы, Климова зашагала так быстро, что мне скоро стало жарко. Некоторое время она молча поглядывала на меня, потом вдруг сказала:
— Тучков! Хочешь, правду скажу?
— Какую правду?
— Дина Федоровна тебя на пушку взяла.
— Что? — не понял я.
— Понимаешь, Дина Федоровна знает, что у меня условия сейчас хуже всех в классе. Она с нами на одной площадке живет.
Я невольно стал замедлять шаги, но Дашка повысила голос:
— Только ты, если хочешь идти, давай не останавливайся. У меня времени — во! — Она провела рукой по горлу. — В общем, понимаешь, Дина Федоровна мне еще вчера сказала: «Пусть, говорит, этот Тучков увидит, в каких условиях люди живут и умудряются хорошо учиться». А вообще-то она знает, что мне с тобой некогда возиться: дай бог самой не отстать.
— А… зачем же мне тогда идти?.. — наконец проговорил я.
— Ну, посмотришь, как мы живем. Если захочешь — потренируешься немножко.
— Потренируюсь?
— Ну да. Решать задачки в трудных условиях. Мы с братом тоже не сразу привыкли. Нас дедушка натренировал.
— Дедушка?!
— Ага. Он артиллерист бывший. В войну батареей командовал.
Я хотел было спросить Дашу, какая связь между решением задачек и командованием артиллерийской батареей, но она стала рассказывать, почему у них дома тяжелые условия. От быстрой ходьбы она запыхалась не меньше меня и говорила отрывисто:
— К нам тетя приехала… мамина сестра… А с нею — три сынишки… Маленькие. Тетя дня на два остановилась… Проездом… И сломала ногу… Скоро месяц в больнице… А сынишки у нас. Бандиты законченные… Ходят на головах… Хоть что им ни говори!
— А… а при чем тут дедушка-артиллерист?
— А при том, что он объяснил нам с братом. Ему знаешь какие задачки приходилось решать?.. Чтобы цель накрыть… Тригонометрические! Мы их еще когда проходить будем! А тут бой идет, грохот кругом… Убьют, того и гляди… Попробуй сосредоточиться! Один раз дедушку ранило, а он все равно расчеты производил…
— И вы натренировались?
— Живенько! Тут главное — не обращать внимания.
Некоторое время я шагал молча. Я чувствовал, что мне следует обидеться на Дину Федоровну, которая не захотела понять, как у меня плохо с нервами. И в то же время было интересно ощутить себя в положении командира батареи и попробовать решить задачку, не обращая внимания на Дашкиных «бандитов».
