Во время той же поездки в Оренбург для собирания материалов к «Истории Пугачева» Пушкин знакомится с еще одним представителем рода Загряжских — симбирским гражданским губернатором Александром Михайловичем Загряжским. У дальнего родственника своей жены поэт даже остановился, скорее всего, по ее рекомендации. Во всяком случае, Наталья Николаевна знала, что Пушкин заедет к нему. 10 сентября 1833 года, когда он прибыл в Симбирск, Загряжский передал ему письмо от жены, не дошедшее до нас наряду со всеми другими ее письмами мужу.
Год спустя после Пушкина по окончании Московского университета приедет в Симбирск, к себе на родину, Иван Александрович Гончаров. Ровесник и однофамилец Натальи Николаевны, будущий писатель родился 6 июня 1812 года в Симбирске в богатой купеческой семье. Позднее в своих «Воспоминаниях» под именем Льва Михайловича Углицкого он вывел Александра Михайловича Загряжского. Вскоре по приезде представленный губернатору Гончаров так описал его: «У губернатора были красивые, правильные черты лица. Живые карие глаза с черными бровями, прекрасно очерченный рот с тонкими губами. Взгляд беглый, зоркий. Улыбка веселая, немного насмешливая. Стройные, красивые руки с длинными прозрачными ногтями. Дома, в утреннем наряде, с белыми, как снег, манжетами, он смотрел франтом, каких я видал потом в Петербурге, в первых рядах Михайловского театра. В черных волосах у него пробивалась преждевременная седина, как бывает у брюнетов». Гончаров даже бегло описал обстановку его кабинета: «На этажерках, на столе, стояли статуэтки, дамские портреты, разные элегантные безделушки. На стенах несколько картин и у одной — шкап с книгами». Описание и внешности хозяина, и обстановки его кабинета явно сбивалось на «онегинское». В дальнейшем рассказе Гончаров прямо сравнивает «Углицкого» с Онегиным: «Он долго служил адъютантом у разных начальников и сохранил в памяти живую характеристику о них. У него была масса воспоминаний, скопившихся за тридцать с лишним лет, с начала нынешнего столетия. Он так же, как Онегин, помнил и все анекдоты „от Ромула до наших дней“». Живя на широкую ногу, он был в долгах как в шелках, и Гончаров заключил: «Итак, он жил, прежде всего, долгами, как отец Онегина, по словам Пушкина». При первой же встрече Углицкий представил Гончарова своей жене Марии Андреевне (реальной Каролине Осиповне), «худощавой даме с поблекшими щеками и синими впалыми глазами». Их дочь Соня (в действительности Елизавета) «молодая, прелестная девушка, между 15 и 16 годами, с таким же острым и живым взглядом, как у отца, с грациозно сложенными губами, с красивым носиком, с ярким нежным румянцем». Гончаров поступил на службу к губернатору в качестве его секретаря и вскоре, после отставки своего начальника и причисления его к министерству, отправляется с ним и всем его семейством в Петербург. Это произошло в мае 1835 года, а вспоминалось Гончарову спустя 52 года, в августе 1887-го.
В ту пору, когда Пушкин прожил несколько дней в симбирском доме Загряжского, его дочери Елизавете, родившейся 15 декабря 1821 года, было 12 лет, а Гончаров знал ее тринадцатилетней. В Петербурге она была отдана в Смольный институт, а выпущена из него в 1839 году с золотой медалью. С Гончаровым она, видимо, более не встречалась. Спустя еще четыре года, в 1843-м, она вышла замуж за младшего брата Пушкина Льва Сергеевича. Не последним обстоятельством, привлекшим к нему юную Загряжскую, послужило то, что он был братом трагически погибшего поэта. Романтическая притягательность фамилии Пушкина, пусть всего лишь брата Александра Сергеевича, оказалась для нее, как и для Натальи Николаевны, сильнее всех прозаических соображений.
Лев Сергеевич обвенчался с Елизаветой Александровной Загряжской 13 октября 1843 года в Одессе, где уже год после увольнения по прошению из армии служил в чине надворного советника чиновником портовой таможни. От этого брака родилось четверо детей: Ольга, Анатолий, Софья и Мария. Софья умерла через месяц после рождения. У старшей, Ольги, хотя она и была замужем дважды, своих детей не было, и в 1902 году она приняла монашеский постриг в арзамасском Алексеевском монастыре, где скончалась в 1920 году. Род Пушкиных, слившийся с родом Загряжских, продолжил Анатолий Львович, многие годы живший в Болдине и там же похороненный.
Представители нескольких поколений Загряжских были связаны с Волоколамской землей. Еще в 1627 году Иван Афанасьевич Загряжский, по прозвищу Полосуха, служил воеводой в Волоколамске. Генерал- майор Борис Александрович Загряжский избирался волоколамским дворянством в предводители. Позднее волоколамским уездным предводителем дворянства был и Иван Николаевич Гончаров, брат Натальи Николаевны.
Самой значительной фигурой из рода Загряжских в XVIII столетии оказался Александр Артемьевич, своим выдвижением обязанный во многом всесильному фавориту Екатерины II и своему родственнику, светлейшему князю Г. А. Потемкину.
Младший из сыновей Александра Артемьевича, дед Натальи Николаевны Иван Александрович Загряжский, женился на Александре Степановне Алексеевой, от которой имел сына Александра Ивановича и двух дочерей — Софью, вышедшую за графа де Местра, и Екатерину, оставшуюся девицей. Иван Александрович служил в гвардейском полку и, по воспоминаниям современников, отличался необузданным характером. Его выходки составили ему славу, его имя было на устах всего света. Однажды, когда его полк стоял в Дерпте, он влюбился в местную красавицу баронессу Поссе и не просто завел с ней роман, но совершил по тогдашним временам весьма серьезное преступление — обвенчался с ней при живой жене. Баронесса Поссе, урожденная Эуфрозиния Ульрика Липхарт, родилась в 1761 году в семье богатого помещика, ротмистра российской кавалерии Карла фон Липхарта и Маргарет фон Фитингоф. Совсем юной в 1778 году в Дерпте она была выдана замуж за барона Мориса фон Поссе, владельца имения Выйду в Лифляндии. От этого союза родилась дочь Жаннет. Брак оказался неудачным, и 28 января 1782 года супруги Поссе развелись. Обвенчавшись с Иваном Александровичем Загряжским, Ульрика Поссе навсегда покинула родину и уехала с новым мужем в Россию.
Иван Александрович привез свою прибалтийскую супругу к дожидавшейся его в Яропольце русской жене, рассчитывая — как оказалось, не без оснований — на ее великодушие. Правда, поначалу произошла душераздирающая сцена, из которой виновник вышел посрамленным и, приказав перепрячь лошадей, ускакал в Москву. Поостыв, Александра Степановна, бывшая значительно старше соперницы, смирилась и, проявив не только жалость, но истинное душевное благородство, поступила, как графиня Глейнау в «Письмах русского путешественника» Карамзина[11].
Один из известнейших мемуаристов эпохи, Степан Петрович Жихарев, живший в ту пору в Москве, записал 31 декабря 1805 года в своем дневнике: «Услышав поутру о приезде Ивана Александровича Загряжского, знаменитого владельца еще более знаменитого села Кареяна, искреннего друга и сослуживца моего деда, я тотчас же отправился к нему и, к великой радости моей, застал его дома. Все семейство его, два сына и три дочери, находится в Петербурге, а он живет на холостую ногу и, кажется, не упускает случая повеселиться. Он рад был меня видеть, благодарил, что приехал сегодня, а не завтра… Он по-прежнему окружен пышностью и не изменяет своим привычкам, приобретенным в штабе князя Потемкина, которого он был один из первых любимцев и ежедневных собеседников».
Между тем 22 октября 1785 года родилась будущая мать Натальи Николаевны, нареченная Натальей. Она лишилась матери в неполных пять лет. Ранняя смерть матери сняла многие щекотливые проблемы, которые могли возникнуть со временем. Александра Степановна добилась того, чтобы узаконить рождение Натальи, уравняв ее в наследственных правах с единокровными сестрами.
Так Наталья Ивановна оказалась вполне обеспеченной и материально не зависимой от сестер. В 1813 году после смерти холостого брата Александра трем сестрам Загряжским досталась его часть имения Кариан, где родилась Наталья Николаевна. Наталья Ивановна отказалась от своей доли имения с условием, что сестры обязуются выплатить ей с 1814 по 1826 год 300 тысяч рублей. Еще не вышел срок выплаты этой компенсации, когда в 1821 году умер их дядя Николай Александрович Загряжский, наследницами которого также оказались три его племянницы. При вступлении в наследство был аннулирован прежний договор и заключен новый, по которому Наталья Ивановна стала владелицей Яропольца и 1396 душ, к нему приписанных.
В результате подобного зачета Наталья Ивановна, по всей вероятности, недополучила значительную сумму, что привело к охлаждению отношений между сестрами. Так считала сама Наталья Ивановна, но ее родственницы считали иначе. Вероятно, если в детстве любовь Ивана Александровича и Александры Степановны, не делавших никакого различия между ними, питала их взаимные чувства, то после смерти родителей старшие сестры могли дать понять младшей, что она незаконная Загряжская. Впрочем, зная тяжелый и капризный характер Натальи Ивановны, можно предположить, что ее собственные претензии к
