знает, что у него язык не повернется ее отшить. Черт! Иногда он прямо ненавидит людей.
— Останься еще на кружечку, Уэйн, — говорит Конни, и у нее это выходит искренней, чем у Кена. Она кладет ладонь ему на руку.
Но завтра пятница — Уэйн в последний раз работает вечером на электролизе, а потом у него выходные и целую неделю дневная смена. Он надевает куртку.
— Нет, пойду домой. Мне надо вора поймать.
— Чего? — Конни крутит на пальце свое обручальное кольцо.
— Кто-то из детей Уэйна потрошит его отпускной фонд, — объясняет Кен.
— А куда собираешься? — спрашивает Конни.
— В Келоуну, — говорит Уэйн. — В Британскую Колумбию. Есть там такой детский парк — Страна Фреда Флинтстоуна.
И тут ему приходит в голову неожиданная мысль. Воровство началось после того, как он выбрал это место. Что же, стало быть, и вправду Девчонка? Какой четырнадцатилетней захочется ехать в Страну Фреда Флинстоуна?
Конни берется за пиво, которое купил ей Кен. Сегодня на ней тесное шелковое платье с красным бантиком повыше талии.
— Ненавижу детей, — говорит она. — Особенно своих.
Палец у Среднего в носу чуть ли не наполовину. В другой руке он держит вилку, как карандаш.
— Ну и что у тебя там? — спрашивает Уэйн. — «Три мушкетера»?
— А? — Средний всегда глядит на отца так, будто он обращается к нему по-французски.
— Не делай этого за столом.
— Угу. — Он вынимает палец из носа, как саблю из ножен. Потом поправляет очки.
Младший улыбается, довольный тем, что старшему брату досталось.
Девчонка, как всегда, где-то витает. Рассеянно сгребает в кучку тушеные помидоры.
— Пока не доешь помидоры, из-за стола не выйдешь.
— Они жесткие.
Карен спрашивает Младшего, сдал ли он сегодня нормативы по физкультуре.
— Все, кроме подтягиваний, — отвечает он и пожимает плечами. — Их никто не смог сдать, и мистер Макадам сказал: ладно, обойдемся.
Уэйн смотрит на Среднего. Этот никогда не может сдать нормативы по физкультуре. Каждый год они мучаются.
— Я был у врача, — объясняет тот. — Меня на математике чуть не вырвало.
— Ладно, — говорит Уэйн. — Может, в следующем году.
Средний снова подталкивает очки повыше. И устало улыбается отцу, точно хочет сказать: сомневаюсь.
— Можно я после ужина пойду к Терри? — спрашивает Девчонка. — Уроки делать?
— А помидоры с собой возьмешь?
Девчонка с отвращением сует в рот пару ломтиков.
Уэйн разглядывает кусок свиной отбивной на вилке, идеальную каемку поджаренного на сковородке сала.
— Я тут подумал. Насчет нашего отпуска.
Дети дружно жуют. Карен закатывает глаза и идет достать из духовки еще булочек.
— Против Британской Колумбии пока никто не возражает? — Он обводит детей взглядом. И, не дав им времени ответить, продолжает: — Там ведь не только Келоуна, вы же знаете. Наверху есть горячие источники и ледниковые озера. А еще эти... снежные козы.
Младший надувает губы.
— Мы что, в Страну Флинтстоунов не поедем?
— Нет, почему. Поедем. Я просто говорю, что можно и в другие места заглянуть.
— А в Стране Флинтстоунов сколько дней будем?
— В Ванкувер неплохо бы.
— Но не меньше двух дней, да?
— Слушай, я не знаю.
— В Ванкувере хороший музей естественной истории.
— Ванкувер как настоящий большой город.
Уэйн уже жалеет, что поднял эту тему.
— Ладно, посмотрим. Доедайте уже.
Снова приходит Карен. Всем детям достается по теплой булочке, а ему — холодный взгляд. Она тихонько говорит:
— Ну как успехи, детектив?
Он грозно смотрит на нее, но подозреваемые, похоже, ничего не слышали.
В воскресенье Уэйн идет к холодильнику, берет пару бутылок светлого пива, относит в тесный чулан и ставит на пол за четырьмя комбинезонами, висящими позади рубашек. Потом открывает окно в туалете. Возвращается обратно в спальню и берет из чулана чистый комбинезон. Проверяет бутыль — убеждается, что ручка смотрит прямо на двенадцать и дно находится точно во вмятине. Натягивает комбинезон поверх джинсов до пояса, как всегда перед уходом на работу. И шагает по коридору.
Он стучится в дверь к Девчонке, открывает ее и заглядывает внутрь. Она сидит по-турецки на полу перед магнитофоном. Увидев его, снимает наушники.
— Послушай, пап.
Он входит и надевает наушники. Ничего интересного там нет — обычная какофония.
— Здорово, да?
Господи боже.
— Неплохо, — отвечает он. И отдает ей наушники.
— Я так и думала, что тебе понравится, — говорит Девчонка. — Видишь? Не вся моя музыка дурацкая.
— Вот что, — говорит он. — Мама сегодня пошла к бабушке Лил, а меня вызывают на работу. Приглядишь чуток за ребятами?
— Конечно, — отвечает она и снова надевает наушники. Он оставляет ее дверь открытой.
Мальчишки играют в войну. У одного зеленые солдатики, у другого коричневые. Они расставляют их на полу друг против дружки, а сами садятся позади и швыряют во вражескую армию деталями «лего». Побеждает тот, кто первым собьет с ног всех солдат противника. Игра для слабоумных, но они могут резаться в нее часами. Потом Карен находит пластмассовых солдатиков повсюду — за диванными подушками, в грязном белье, под столом.
— Кто с кем воюет?
— Я — Вьетконг, — говорит Средний. — В каком-то смысле они почти то же самое, что американские революционеры.
С ума сойти.
Младший вынимает солдатика изо рта.
— А я американцы, — гордо объявляет он.
— Пап, — говорит Средний, — ты же был во флоте после Кореи, но раньше Вьетнама, правда?
— Правда, — отвечает Уэйн.
— Значит, ты не воевал.
— Нет.
— Что я говорил? — обращается Средний к Младшему.
— А против кого ты тогда был? — спрашивает Младший.
— Не обязательно всегда быть против кого-то. Мы просто плавали по Тихому океану.
— Как полицейский патруль, — говорит Средний.
— Да, вроде того.
— А-а, — говорит Младший и засовывает солдатика обратно в рот.
— Ну вот что, я пошел на работу, — говорит Уэйн. — Слушайтесь сестру. — Мальчишки вернулись к игре
