Последний из джедаев - 8: Против Империи

ловушка под названием Сумерки, как он подозревал, имела в качестве цели... планету? Организацию? Что- то большое. Нужно продолжать работать, узнать, что планирует Император, если это возможно.

Ферус шёл по коридору имперского гарнизона на Беллассе. Благодаря обещанию Императора его больше не сопровождали штурмовики. Дарта Вейдера прикрепили к другому гарнизону, который Империя строила в проблемной гористой местности. Здесь нет вероятности столкнуться с ним. Ферус не хотел с ним сталкиваться.

Покуда не будет готов.

Ферус дотронулся до панели управления дверью в тренировочный зал. Там было пусто - как и всегда в это время дня. Этим утром Ферус говорил с Императором по голосвязи и получил свой первый урок.

Это легче, чем думаешь, говорил Палпатин. Позже ты будешь изучать техники, выполнять упражнения. А пока делай то, чего джедаи тебя учили никогда не делать. Чувствуй свой гнев и не отпускай его. Корми его. Гнев хочет расти. Будучи джедаем, ты сражался с природой гнева - и потому проиграл. Вот тебе первый урок, Ферус. Поддайся гневу. Не отпускай его.

Палпатин улыбнулся. Световой меч тебе не нужен.

Ферус вышел на середину комнаты; каблуки сапог стучали по твердому пермакрит. Для того, чтобы вызвать гнев, нужно вызвать своё худшее воспоминание. То, что он пытался похоронить как можно глубже.

Перед глазами замелькали образы.

Световой меч. Точка удара. Лицо Роана под ударом меча.

Вспышка удара, рухнувшие руки Роана, его сложившееся вдвое тело.

Дарт Вейдер стоял, не глядя на Роана, не заботясь об участи жертвы. Глядя на Феруса. Убив Роана нужно было лишь для того, чтобы до него добраться. Уничтожив человека из плоти и крови, с его воспоминаниями, смехом, мечтами и любовью, лишь для того... чтобы вывести из себя противника. Как в игре. Как в спорте.

Гнев зарычал внутри Феруса - и он не отвернулся. Он чувствовал, как ярость растёт, снова и снова вспоминая всё так отчётливо, словно образ отпечатался на его глазных яблоках, покуда не закричал от боли.

Что-то оторвалось от стены и взмыло вверх - крепление, державшее тренировочный брус. Ферус открыл глаза и сконцентрировался на этом брусе - тяжёлом куске дюрастали в два метра толщиной. Брус тоже оторвался от стены и полетел. Он врезался в стену с такой силой, что раскололся надвое. Ферус почувствовал, как его заполняет удовлетворение.

Он обернулся. Стоявший возле стены стул вырвался вперёд. Ещё один. Ферус держал предметы в воздухе. Затем сфокусировал свой гнев, словно лазерный луч, и чувствовал, как он растёт - покуда стулья не врезались друг в друга и не упали на пол грудой бесполезных обломков.

Он ещё не закончил. Ни со своим гневом, ни с этой комнатой. Эта комната и все вещи в ней будут разбиты, и если кто-то обеспокоится и придёт за ним - его тоже разобьёт, потому что ярость Феруса огромна.

Пол под ногами начал покрываться сетью трещин. С потолка падали куски материала, вывалились провода - но Ферус не останавливался, его глаза горели, и гнев горел внутри огненным шаром, покуда все цвета, кроме красного, для него не исчезли. Красный - цвет разрушения.

- Что здесь происходит?

В дверях стоял имперский офицер, расширив глаза.

Ферус пришёл в себя и огляделся. Комната была разрушена.

Никогда до этого он не был способен на что-либо подобное. Ферус тяжело дышал. Его охватила Тёмная сторона Силы, и удовольствие, которое он ощущал, было пугающим. Пугающим... и приятным.

Бросив презрительный взгляд на офицера, Ферус вышел. Офицер в ужасе отпрянул, и Ферус почувствовал удовольствие от ощущения ужаса человека.

Впервые с момента смерти Роана он не чувствовал боли.

Глава 3

Флейм меряла шагами залу убежища. Время миссии истекало. Теперь в её движении состояли лидеры сопротивления важных планетарных систем Ядра и Среднего Кольца. Внешнее Кольцо было ещё слишком ненаселённым, слишком незначительным для того, чтобы о нём волноваться. Что действительно нужно - так это чтобы Белласса присоединилась к Мунстрайку. Даже если восстание разобьют - оно поднимется снова. Влияние Белласских Одиннадцати было огромным. Оно удержало бы остальных вместе.

Сначала Белласса. Потом Корускант. И Мунстрайк будет создан. Её работа будет выполнена. Флейм связала воедино сопротивленческие движения наиболее значительных планетарных систем в галактике. Никто не верил, что это возможно - но она это сделала.

После Ачерина Флейм прошла долгий путь. Всего несколько лет назад она думала, что Войны Клонов не затронут её. Что спокойная жизнь будет длиться вечно. Она даже представить не могла, что её мир будет разрушен, благополучие - в опасностьи, семья - убита. Флейм должна была себя переделать. Стать воином. Использовать всю свою ловкость, всю свою волю, справиться. Ей удалось. Теперь самым главным в её жизни - единственно важным - была её миссия.

Если бы только эти люди всё не портили!..

Задержка за Беллассой. С момента смерти Роана Лэндса и ареста Эми Антин Уил замолк. Тревер раздобыл информацию о том, что Империя строит в Уссе систему поставки токсического оружия, и эту информацию отправили в город. Об этом говорили в подпольных голоновостях, и известие распространялось от горожанина до горожанина. Жители Уссы пришли в ярость и устроили акцию протеста. Два дня назад они отказались выходить из домов и работать, и город замер. Улицы и аэролинии пугающе пустовали.

Это было для Флейм уроком. Поразительно, на что способно сопротивление.

Имперский губернатор ответил на протест тем, что согнал детей округа Озера Блустоун и посадил в гарнизонную тюрьму. Он пригрозил выслать их за пределы системы в имперскую тюрьму, затем сделать то же в следующем округе, потом в следующем, пока горожане не вернутся к работе.

Все до единого жители Уссы вышли на работу в следующий день. Детей освободили, но теперь каждый житель знал, как далеко может зайти Империя. Империя разместила на улицах больше контрольно-пропускных пунктов. Оказавшись на улице без документов, любой горожанин немедленно попадал в гарнизонную тюрьму.

Флейм остановилась, услышав невнятные голоса. Слов разобрать она не могла. Надвигалась буря - но какая, Флейм не знала, потому что Уил не разговаривал с ней. Недавно прибыла Дона, и они сидели в соседней комнате уже больше часа.

Когда Одиннадцать доверят ей свои тайны? Флейм позволили остаться на тайной квартире, но все дискуссии проводились за толстыми дверями безопасности, по ту сторону от неё. Главной проблемой, мешавшей Мунстрайку работать, было доверие. Конечно, Флейм прекрасно понимала, что члены любой группы сопротивления подозрительны. Они обязаны быть подозрительными. Подобное недоверие раньше Флейм преодолевала, делая инвестиции или беря часть риска на себя, брала участие в тайных операциях. Одна за другой группы стали доверять ей. Но Одиннадцать гораздо более осторожны.

Флейм увидела, как загорелся огонёк тревоги: кто-то приближался к убежищу. Женщина подошла к одностороннему окну и выглянула. Она знала, что Уил выглядывает из соседней комнаты. К главному входу по трапу спускался Ферус Олин.

Какое-то время Флейм изучала его взглядом. В отличие от Уила, который с момента захвата Эми был бледнее, чем когда-либо, Ферус не показывал своей скорби. Он выглядел так же, как обычно. Но всё же Флейм слышала от Доны, как сломила его смерть Роана.