подсунул Хагрида, который верит ему безгранично и вопросов не задает. Сказано прихватить дитенка с собой за философским камнем — пожалуйста. Велено внушить пареньку отвращение к Слизерину — без проблем. Драко там еще под руку подвернулся…
— Он что, реально опасался, что вы попадете в Слизерин?
— Да я едва туда и не загремел, прямо под ваше теплое крылышко. Шляпа была весьма настойчива. И если бы не дурость Драко, да не хагридовские песни о злом слизеринце Волдеморте…
— Жаль.
— Да, жаль. Потом, когда я перерос Хагрида, а Сириус сбежал из Азкабана, Дамблдор рискнул вызвать в Хогвартс Люпина, умного и сильного мага. Таких от меня старались держать подальше, но Рем — оборотень, изгой, в политической игре даже не пешка, и вообще человек абсолютно не честолюбивый и крайне порядочный. Опять же, директору обязан по гроб жизни, интриговать за спиной не станет. И действительно, не стал. Понаблюдал, сделал выводы и в лицо высказал Дамблдору все, что думает об этической стороне его методов. Пришлось срочно удалять из зоны действий, спровоцировав вас на глупую месть…
— Черт. Я был уверен, что этот пес виновен, а Люпин его прикрывает. После триумфального побега Блэка дальнейшее пребывание оборотня в школе становилось вдвойне опасным, и я просто…
— … в очередной раз попытались меня уберечь. Я понимаю, Северус. Простите, что пришлось вас оглушить.
— Ничего. Это был весьма качественный экспелиармус.
— Мы освоили его с вашей легкой руки. Спектакль в Дуэльном Клубе обернулся первым и единственным за два года нормальным уроком ЗОТИ.
— Гм. Принимаю за комплимент. Признайтесь хоть теперь, это ведь вы приложили руку к побегу Блэка? Хроноворот Грейнджер, не так ли?
— Конечно. И на этот раз Дамблдор нам помог. Использовать хроноворот мы с Гермионой догадались и сами, но он буквально благословил эту авантюру и после прикрыл нас в больничном крыле. Следует признать, что директор всегда старается сохранить жизнь своим пешкам, если для этого есть хоть малейшая возможность.
— Ко мне это, похоже, не относится.
Гарри тяжело вздохнул.
— Тут другая ситуация. Вы знаете, как Волдеморт был зол на Малфоя после министерства.
— Да уж. Пожалуй, от авады Люциуса спас только Азкабан. Когда он вышел оттуда в ноябре, Лорд устроил ему три полных круга круциатуса. Бедолага едва выжил.
— Да, я знаю. Но на тот момент у Волдеморта не было возможности сразу дотянуться до виновника министерского провала. Поэтому Риддл перенес внимание на его сына. Летом Драко получил Метку и первое задание — не больше не меньше, как убить самого Дамблдора. Нарцисса была в панике. Вылакав в компании Беллатрикс три бутылки вина, она собралась идти к вам. К счастью, свидетелем разговора оказался один из старых приятелей Добби. Я узнал обо всем через десять минут и помчался на Спиннерс-Энд. Помните, как Волдеморт неожиданно вызвал вас с Петтигрю в особняк Риддлов?
— Да. Странный был разговор. Он приказал мне сделать вид, будто я принес Нарциссе Нерушимый Обет защищать и помогать Драко. Велел под страхом авады никому не говорить о вызове… Стойте! Так это было… ну знаете, мистер Поттер…
— Волдеморта сыграла Джинни. Неплохо у нее получилось, верно? Я в это время изображал вас, а Рон — Петтигрю. Повеселились от души…
— Повеселились? Вы от моего имени дали Нарциссе Малфой Нерушимый Обет убить Дамблдора! Отличный повод для веселья, ничего не скажешь.
— Мерлин с вами, профессор, Обет снять куда проще, чем Метку. Зато мы избавили от него вас. Страшно подумать, что могло произойти, поклянись вы по-настоящему. А так одной проблемой стало меньше. Конечно, вы доложили Дамблдору о странном приказе Волдеморта. Надо думать, директор долго терялся в догадках, что бы это могло значить. Что касается Драко, то, пометавшись, он пришел к Дамблдору с повинной. Дальнейшее достойно аплодисментов. Как бы я не относился к директорским играм, иногда его комбинации вызывают у меня восхищение. Он буквально заставил Риддла отказаться от своей идеи.
Пауза. Очередное яблоко. Наконец, заинтригованный зельевар не выдержал.
— Да не молчите, Поттер! Что там придумал Альбус?
— Простите, задумался. Вы знаете, что такое хоркрукс, сэр?
— Гм. Темномагический обряд, связанный с расщеплением души… У Лорда есть хоркрукс?
— И не один. А о Дарах Смерти вы слышали?
— Сказка.
— Не совсем. Волдеморт создал шесть хоркруксов…
— Силы небесные…
— Ага. Одним из них стало кольцо Марволо Гонта, которое по совместительству является Воскрешающим камнем.
— Быть того не может!
— Поверьте, так и есть. Не более чем совпадение, но Дамблдору оно оказалось на руку. В течение пары месяцев он организовал широкомасштабный поиск Даров Смерти. Позаботился, чтобы слухи об этом дошли до Риддла. Добыл кольцо, умудрился снять с него проклятие, замаскировал руку под головешку для достоверности и явился с ним на пальце на праздничный пир.
— Так вот что у него с рукой… Лорд был в ярости, когда я описал ему кольцо.
— Да уж, директор позаботился, чтобы все заинтересованные лица могли разглядеть артефакт в подробностях. Пролигилиментив свидетелей, Волдеморт пришел в ужас. Защита хоркруксов построена таким образом, чтобы сохранить их содержимое при любом раскладе. Обгоревшая рука директора доказывала, что проклятие сработало, и основной враг стал фактическим носителем хоркрукса. Однако, подняв всю информацию по Дарам Смерти, он решил, что Дамблдор искал именно Воскрешающий Камень, а о его второй сущности понятия не имеет. Зная силу собственного проклятия, Риддл убедил себя, что враг обречен на медленную смерть. Он немного подуспокоился, велел Драко пока присматривать за директором, вам приказал по мере сил поддерживать здоровье начальника, а сам тем временем занялся поиском способа восстановить кольцо, прежде чем временный носитель умрет. В результате мы все получили год передышки. Вуаля.
— Действительно, впечатляет. Но год прошел. Что дальше?
— В особняке Ноттов Риддл готовил Обряд по возвращению хоркрукса в первоначальный вид. Вы получили приказ доставить туда директора на Вальпургиеву ночь. У Дамблдора был готов ответный ход, но он предполагал смерть мальчика-донора, и потому накануне особняк не без нашей помощи сгорел. Директор вздохнул с облегчением. Обряд мог быть проведен не раньше следующей Вальпургиевой ночи. Гарантирована была еще одна передышка, но десять дней назад несчастное стечение обстоятельств переломило ситуацию. Гуляя по министерству, Дамблдор попал под случайные разиллюзионные чары, в результате чего предстал перед общественностью с абсолютно здоровой рукой. В бешенстве Волдеморт вызвал вас с Драко и потребовал объяснений происходящему.
— Что?!
— Да, Северус. Вы схватили Драко в охапку и активировали портал. Явились к директору. Он раздумывал недолго. Решил, что шпион жизненно необходим, а значит, придется реабилитировать одного за счет другого. Дамблдор оказался перед выбором: вы или Драко. Учитывая, что именно вы весь год докладывали Риддлу о плачевном состоянии директора, он выбрал вас. Отослал Малфоя. Хладнокровно наложил на вас обливиэйт. Заменил портал фальшивкой. Позже убедил Драко передать Волдеморту доказательства вашего предательства, внушив при этом, что ничего серьезного вам не грозит.
— Боги, да он хуже Темного Лорда! Тот, по крайней мере, никогда не прятал свою истинную сущность под маской вселенской доброжелательности.
— Не стоит впадать в крайности, Северус. Директор — вовсе не кровожадный монстр. Он — политик. Человек, задачи которого настолько глобальны, что отдельная жизнь по сравнению с ними — всего лишь несущественная мелочь. Любовь, доброта, сострадание действительно свойственны его натуре, но Дамблдор не может себе их позволить, когда на кону стоят судьбы мира. Понимаете? Он из тех, кто творит историю. Такие люди обязаны мыслить иными, нежели мы, категориями. Это — их крест. Кто знает, насколько он тяжел для директора. Так что не нам его судить.
Снейп устало потер переносицу, пытаясь избавиться от странного ощущения, что он разговаривает с человеком, которому по меньшей мере пятьдесят. Мерлин, семнадцатилетний ребенок просто не имеет права рассуждать о подобных вещах!
— Бога ради, Гарри. Вы же открыто признаете за директором право играть чужими судьбами. В конце концов, одна из этих судеб принадлежит вам! Сомневаюсь, что смогу разделить вашу концепцию всепрощения.
— Я не говорил, что прощаю, сэр, этого нельзя простить. Но можно понять. У меня на это было пять лет, вы же узнали обо всем лишь вчера. То, что сделал Дамблдор — чудовищно. Никакие благородные цели не могут оправдать предательства по отношению к человеку, который ему столь безоговорочно доверял и, мне кажется, любил. Многие ли удостаивались от вас такой чести, Северус?
— Поттер, вы… — глубоко вздохнуть, разжать побелевшие кулаки. Контроль, контроль, черт возьми, не сметь распускаться! — Нет, немногие.
Трое, если быть точным. Мать, Лили и Альбус. И все трое его предали. Впору задуматься, не станет ли внезапное доверие к Гарри Поттеру очередной ошибкой? Но тогда зачем дальше жить…
— Немногие… Уверен, что таких единицы. Тем невыносимее для вас знать правду… Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Столько лет балансировать на грани ради одобрения и поддержки того, кого считал другом — и вдруг все рухнуло, обернувшись иллюзией… Поступки Дамблдора непростительны. Но никто и не требует от вас прощать. Я… смею надеяться, что немного знаю вас, сэр. Вы гордый и сильный человек. Вы сумеете принять и пережить происшедшее. Вы не
