На границе нас, поди, ждут уже.
– Ульф!!
– Леди, я ж ведь на службе, – пряча глаза, промямлил Тихоня. – Лорд велел… у меня приказ… уж будьте добры, не сердитесь! И плащик, того… накиньте все-таки.
– У-у!.. – тихонько взвыла Нэрис, бессильно топнув ножкой. – Да что же вы за люди?!
– Подневольные мы, – вздохнул норманн, быстренько покидая комнату. С лестницы донесся его голос: – Шон! Вилли! Кони оседланы? Кэти, помоги госпоже одеться, куда ты подевалась?
– Ну и голосина… – пробормотала леди Мак-Лайон, со вздохом оправляя платье. Придется спускаться, у него же «приказ»! И сам, глядите как раскомандовался, кто бы мог подумать, что его в дружине Тихоней называли?.. Нэрис сняла со спинки стула теплый плащ и набросила на плечи. Она не выспалась, толком не наелась, беспокоилась за отставшего мужа… И поэтому совершенно не обратила внимания на странное поведение своего охранника. А ведь, пожалуй, стоило бы обратить… ох как стоило!
Поместье клана О’Нейллов было погружено в тишину, которая со стороны могла показаться сонной, но на самом деле была полна тревоги и дурных предчувствий. По дому передвигались тихо, говорить старались вполголоса… И с недоверием косились даже на собственную тень. Смерть вождя Домналла многое здесь поставило с ног на голову.
Дейдре Мак-Кана, в девичестве О’Нейлл, стоя у окна своей спальни, пристально вглядывалась в даль поверх бескрайних зеленых холмов Аргиаллы. Она ждала. Ждала, сама, в сущности, не зная чего, но, как надеялась, – помощи. Хоть какой-нибудь! «Неужели он не поверил мне? – думала дочь покойного вождя, терзая тонкими белыми пальцами оконную занавесь. – Или письмо перехватили?» От такой страшной мысли Дейдре вся похолодела. Там, в Шотландии, у династии Мак-Альпинов много завистников… И врагов, надо думать, хватает! Чего стоит один тот заговор, о котором Кеннет ей рассказывал еще прошлой зимой, когда заезжал с кратким визитом. Ах, ну почему она прямо тогда во всем не призналась?! Но… «Кто же знал, что так получится с отцом? – внутренне вздохнула госпожа Мак-Кана. – И кто знал, что начнется после его смерти?»
Она отвлеклась на звук шагов за дверью. Прислушалась. Нет, это не Энгус. Да и рано для него, он на охоте, до обеда можно не ждать… Вспомнив о сыне, Дейдре совсем опечалилась. Вырос мальчик, к груди не прижмешь, под юбкой своей от беды не спрячешь! Да и беды той он не видит, упрямец. Смеется над «матушкиными фантазиями», смотрит на Дейдре сверху вниз с любящей снисходительностью, как на ребенка… А сам-то, даром что о дверную притолоку уже давно лбом стукается, еще юнец зеленый! Но поди ему это растолкуй – упрямый, весь в отца. «Видел бы его Кеннет!..» – со смесью грусти и гордости подумала она. И сникла. Письмо королю Шотландии было отправлено еще две недели назад. А ответа на него Дейдре так и не дождалась. В другое время она не придала бы этому такого большого значения: Кеннет Мак- Альпин – правитель большой страны, у него воз государственных дел… Но сейчас речь шла о их сыне! А это, по мнению госпожи Мак-Кана, было важнее чего бы то ни было. Конечно, глупо рассчитывать на то, что Кеннет думает так же. Вероятно, он и на грош ей не поверил и решил, что таким вот образом мать пытается спасти свое дитя… Так оно и было, само собой. Но о причастности государя Шотландии к рождению Энгуса Дейдре не соврала ни капельки. Другое дело, что помимо чисто внешнего сходства отца и сына доказать свою правоту ей было нечем.
Женщина опустилась на стульчик у окна и достала из большой корзины аккуратно сложенный гобелен. Он был вышит только на треть. Дейдре выбрала подходящую иглу, вдела нить в ушко и склонилась над работой. Ловкие пальцы клали на грубую ткань стежок за стежком, а мысли вышивальщицы были далеко… Очень далеко в прошлом. Двадцать пять лет назад! Как давно это было, а кажется, будто вчера. Летние зори, сладковатый дух свежескошенной травы, бескрайние холмы, тенистая роща у реки… Жаркие объятия Кеннета. Собственный счастливый смех. Тайные ночные встречи за конюшней. Беззаботная молодость!.. И любовь, и в омут с головой, без оглядки… А потом все кончилось. Альпин Второй отозвал сына обратно в Шотландию, нашел ему подходящую девушку и женил без проволочек, как того требовала политическая ситуация и государственные интересы… А Дейдре осталась дома. С ребенком под сердцем.
Нет, она все прекрасно понимала! И то, что наследнику шотландского престола нужна другая супруга, и то, что она, Дейдре, поступила глупо, отдавшись на волю чувств… Но, потерявши голову, по волосам не плачут. Девушка молча выслушала гневную отповедь взбешенного отца, стерпела увесистую оплеуху от матери и покорно пошла под венец с тем, кого спешно выбрали родители. Их тоже можно было понять: такой-то позор для всего клана! И Дейдре понимала. И без возражений стала госпожой Мак-Кана, вознося хвалу Господу, что новоиспеченный супруг без ума от нее и оружия. Они не провели вместе общим счетом и трех месяцев – воинственный Шерлас Мак-Кана погиб, когда Энгусу не исполнилось еще и двух дней. Молодая вдова поскорбела, сколько положено, ответила решительное «нет» тут же объявившимся претендентам на свои руку и сердце и вернулась под кров отчего дома. Вместе с сыном. Который день ото дня становился все более похож на беспечного отпрыска Альпина Второго… Домналл О’Нейлл был не без глаз. Он все понял очень скоро. Еще раз побранил дочь, пораскинул мозгами и решил, что из-за двух влюбленных дурачков лишаться дружбы и покровительства государя Шотландии – лишнее.
Ни Альпин Второй, ни сам Кеннет о рождении Энгуса так и не узнали. Почтенный Домналл умел держать язык за зубами, а клан О’Нейллов во всем подчинялся вождю. Дейдре молчала сначала из гордости, а потом уже по привычке да из опаски, что у нее отберут ее обожаемое дитя. И так все это и длилось бы себе дальше, и помалкивали бы все до самой смерти, и отсылали бы юного Энгуса в дальнее поместье во время визитов кого-то из Альпинов, и делали бы вид, что ничего не было, однако… Человек предполагает, а Бог располагает.
Госпожа Мак-Кана закрепила нить с изнанки и аккуратно расправила пальцами ткань. С поверхности гобелена на нее смотрело улыбающееся лицо юноши. Окажись здесь сейчас Кеннет Мак-Альпин, ему бы не понадобилось даже зеркало.
– Энгус, – тихонько прошептала Дейдре, ласково погладив вышитое полотно. – Мой мальчик… С тобой все будет в порядке. Чего бы мне это ни стоило!..
Творимир потоптался у двери каюты и постучал. Изнутри раздалось какое-то неясное бульканье вперемешку с тихими ругательствами.
– Эх? – Русич, подумав, надавил на ручку и вошел. Огляделся. Командира нигде не было.
– Что ты тут… застыл? – прокряхтел слабый голос из вороха одеял в углу. Следом показалась голова потерянного лорда. Вид у него был паршивый, лицо бледное, взгляд мутный.
– Эх. – Творимир махнул рукой в сторону двери и с искренним сочувствием посмотрел на измученного качкой Ивара.
– Прибыли? – Королевский советник с немой благодарностью возвел очи к дощатому потолку и сполз с койки. Его шатало. – Надо было у тещи хоть эликсиру какого выпросить от качки, она ж разбирается… да побоялся, что дочери разболтает. Ф-фух! Думал, сдохну. Друже, мешки ты уж сам…
Бывший воевода спрятал усмешку в густую бороду и кивнул. Да уж! Командиру бы на своих двоих по сходням спуститься, какие там мешки… Хоть они и легкие оба, самое необходимое брали… Творимир закинул на плечо вещи, понаблюдал за качающимся товарищем и, подумав, протянул ему руку. Ивар отрицательно помотал головой:
– Спасибо, не надо. Сам доползу. И так уже опозорился…
Русич пожал могучими плечами и вразвалочку покинул каюту. Многострадальный лорд, подавив очередной приступ тошноты, потихоньку двинулся следом, очень надеясь, что его снова не вывернет на глазах у всей команды, как ночью… Советник короля Шотландии, глава Тайной службы – и чуть не помер от какой-то, прости господи, совершенно ерундовой качки! Стыд, да и только. «Вот сюда бы сейчас врагов короны, – пасмурно думал Ивар, на подгибающихся ногах карабкаясь следом за Творимиром по лесенке, – то-то им было бы счастье! Вот она, гончая, бери ее и дави, как жука, даже лапкой не дернет… Еще и спасибо скажет!»
Спустя час, уже сидя в маленькой портовой таверне и уплетая за обе щеки безбожно пересоленную похлебку (после ночной чистки желудка есть хотелось зверски), лорд Мак-Лайон, одним глазом глядя в лист с королевскими инструкциями, а вторым – на Творимира, спешно обрисовывал план действий:
