— А зачем вы спустились вниз? — спросил Дронго. — Ведь вы могли заказать себе коктейль прямо в номер.
Она взглянула ему в глаза.
— Я об этом не подумала, — сказала Ирина, — действительно, зачем я спустилась вниз? Похоже, вы можете мне объяснить.
— Одна, без телохранителя, — продолжил в тон своей собеседнице Дронго, — думаю, что вам просто стало интересно. Не знаю, что именно рассказывал вам ваш телохранитель. И еще эта журналистка. Вам стало интересно, и вы спустились вниз.
— То есть из-за вас, — поняла Ирина, — вам никто не говорил, что вы слишком самонадеянны?
— Говорили.
— И вообще, такие слова не говорят женщинам, — сказала Ирина, — вы не джентльмен.
— У американцев есть по этому поводу изречение. «Джентльмен — это человек, который может не соглашаться с вами, оставаясь при этом приятным», — улыбнулся Дронго.
— В таком случае я знаю, почему вы уселись рядом со мной и тоже заказали себе «Оскар», — с вызовом произнесла Ирина, — хотя я не такой известный сыщик, как вы.
— Почему?
— Вам захотелось ближе со мной познакомиться. Поэтому вы свернули свое интервью, присели рядом и демонстративно заказали себе мой коктейль. Или я не права?
— Конечно, правы. Я не думаю, что в мире есть много мужчин, которые бы на моем месте поступили иначе.
— Это комплимент?
— А как вы думаете?
Она провела кончиком языка по губам. Вопреки устоявшейся моде, губы у нее были тонкие.
— Вы опасный зверь, господин эксперт, — негромко произнесла Ирина.
Молчание длилось около тридцати секунд, затем она добавила:
— Во всяком случае, такого зверя в моей коллекции еще не было. — Это было уже больше чем вызов.
— Коллекция большая? — уточнил Дронго.
— Не маленькая, — хищно улыбнулась женщина, — а у вас? Или у такого известного человека нет коллекции?
— Я предпочитаю не обсуждать такие вопросы, — заметил Дронго.
— Вам не кажется, что это ханжество?
— Нет. Просто нежелание обсуждать подобные темы с посторонними. Мне всегда не нравились мужчины, которые любят бахвалиться своими подвигами. Еще с подростковых времен. Как правило, там пятьдесят процентов вранья и еще сорок — бахвальства. Примерно такое соотношение. Как только мужчина начинает вещать о своих победах, можно сделать определенный вывод. Это уже диагноз.
— А женщина?
— В нашем мире не так много женщин, которые могут позволить себе открыто говорить о подобных вещах, — пояснил Дронго, — или вы знаете много женщин, которые могут рассказать о своих похождениях? Уверен, что и вы никогда не станете ничего рассказывать.
— Мы подали с мужем на развод, — сообщила Ирина, — и я могу чувствовать себя свободной женщиной. И говорить все, что я хочу. И вести себя так, как я хочу.
— Разве раньше вам что-то мешало? — иронично уточнил Дронго.
— Нет, — рассмеялась она, — нет. А вы женаты?
— В таких случаях мужчины обычно лгут. Но я не стану вам врать. Возьму пример с вас. Я женат.
— Это вам часто мешало? — Ее трудно было смутить.
— Нет. Хотя признаваться неудобно.
— Кажется, мы оба достаточно открытые люди, — сказала Ирина, — вы не хотели бы продолжить наше знакомство в моем номере?
Иногда в жизни встречаются и такие женщины. Степень откровенности была абсолютной. Собственно, она уже много лет привыкла вести себя так, как ей нравится. И говорить так, как ей хочется. Именно поэтому она получила невероятную привилегию — самой выбирать мужчин. Даже очень известные и богатые женщины не всегда обладают подобным преимуществом.
— Вы считаете, что я могу отказаться? — поинтересовался Дронго. — В этом случае я должен быть абсолютным идиотом.
— В таком случае не будьте идиотом, — весело произнесла Ирина, поднимаясь со стула.
Он сделал знак бармену, чтобы записать счет на свой номер. Бармен протянул ему счет, и Дронго расписался. Ирина терпеливо ждала. В кабину лифта они вошли вдвоем. Он галантно пропустил ее первой. Пока они поднимались наверх, оба молчали. Вместе вышли из кабины лифта. Прошли по коридору. У соседнего номера стояла тележка горничной. Они обошли тележку, направляясь к сюиту графини. Ирина достала свою карточку-ключ и открыла дверь. Он обернулся. Из соседнего номера вышла молодая горничная, которая стояла у тележки. Ирина вошла в номер и взглянула на гостя.
— Заходите.
Он вошел следом, закрывая дверь ногой. Оба молчали. Затем так же молча шагнули друг к другу. Поцелуй был долгим. Когда она сняла блузку, он расстегнул на ней бюстгалтер. Сам разделся привычно быстро, бросая одежду на пол. С ее джинсами было гораздо сложнее. Они никак не хотели слезать с ее бедер, настолько плотно сидели на ее фигуре. Она уселась на диван, подняв ноги, и он терпеливо начал стягивать с нее джинсы. Оба негромко смеялись. Джинсы сползли вместе с бикини.
И потом он поднял ее на руки и понес в спальню. Он не успел донести ее до кровати, когда кто-то позвонил в дверь. Дронго обернулся, все еще держа ее на руках.
— Не обращай внимания, — посоветовала она, — это кто-то из моих.
В дверь опять позвонили. Дронго бережно положил ее на кровать. Обернулся.
— Я же сказала, чтобы ты не обращал внимания, — уже более нетерпеливым голосом произнесла Ирина, — пусть звонят сколько хотят.
Раздался третий нетерпеливый звонок. Громкий стук в дверь.
— Твои люди выломают дверь, — заметил Дронго.
— Тебе это мешает? Или отвлекает? — поинтересовалась она.
— Мне все равно.
— Тогда перестань обращать внимание. Пусть звонят. Я не буду отвечать.
Он наклонился к ней, когда раздался телефонный звонок. Звонил ее мобильный телефон, находящийся в другой комнате.
— Пошли они все к черту, — решила Ирина.
Мобильный продолжал звонить.
— У тебя все встречи проходят под подобный аккомпанемент? — спросил он, все еще стоя в неудобной позе над ней.
— Все. Иногда за дверью еще и дежурят журналисты, — нагло ответила женщина. — Может, хватит болтать? — Она подняла руки, обнимая его. Тела соприкоснулись. И в этот момент зазвонил городской телефон, стоявший на тумбочке рядом с кроватью. Она машинально перестала его обнимать, протянула руку, затем замерла.
— Возьми трубку, — посоветовал Дронго, — это кто-то из твоих близких, которые приехали с тобой в отель.
У нее было ухоженное тело красивой молодой женщины. Было заметно, что бережный лазер выжег всю возможную растительность на ее теле, а профессиональные массажи и правильный уход довели его почти до совершенства. К тому же ее тело приятно пахло лавандовым маслом. Он подумал, что с нее могли бы писать картины художники, настолько совершенной была эта красота. Хотя наверняка это должны были быть современные художники. В размеры тициановских или рубенсовских матрон она явно не вписывалась. Глядя ему в глаза, она протянула руку и взяла трубку телефона.
— Кто говорит? — недовольным голосом спросила Ирина.
Ей что-то сказали. Было заметно по ее глазам, как она удивилась. Ирина привстала.
