Неро.
— Ну как, — спросила она, — нравится?
Неро попробовал и решил: да, нравится, в сто раз вкуснее сырых яиц внизу, во дворе, восхитительно! И он чмокал и лакал, а Роберт сказал:
— А ты? Ты осталась без яйца!
«Так отдай ей свое, жадина», — подумал Неро и внезапно вспомнил о Розе, которая так любит поесть и сейчас сидит на морозе и ждет. Он вспрыгнул на подоконник и с громким писком стал царапать оконное стекло.
— Что случилось, мое сокровище? — испуганно вскричала Изольда. — Ты ведь еще не доел яичко!
А Роберт сказал:
— Если он хочет уйти — выпусти его.
«Разумный человек!» — подумал Неро и через открытое окно выпрыгнул в холодный сад. Розы нигде не было.
— Где ты, глупышка? — закричал он и, нигде не найдя ее, в ярости побежал вниз, в усадьбу. Роза уже сидела во дворе. Увидев его, с опаской сделала несколько шагов ему навстречу и обнюхала его усы.
— Почему ты убежала? Я же велел тебе сидеть! — прошипел Неро и погнал ее впереди себя через луг. — Давай, толстушка, там у них яйца всмятку, я и для тебя немножко оставил, вперед,
— Я боюсь! — мяукнула Роза, когда Неро опять вспрыгнул на подоконник, но он прошипел: — Прыгай сию же минуту, а остальное предоставь мне.
— Смотри-ка, — сказал Роберт, — их уже двое.
Изольда увидела за стеклом две мордочки: одну знакомую, дерзкую и черную, и вторую, робкую, круглую, светло-рыжую, с косящими голубыми глазами.
— Какая прелесть! — вскричала она, устремившись к окну, но на сей раз открыла его с большой осторожностью, потому что Роза смотрела на нее очень испуганно и снова собралась было удрать. Но Неро с силой толкнул ее, и она приземлилась на мягкий ковер. Он прыгнул следом и сразу направился к блюдцу с остатками яйца.
— Давай, — сказал он Розе, — иди сюда и ешь, толстушка. Они тебе ничего не сделают, они считают тебя очаровательной.
Осторожно, с опаской, но ободряемая Неро и влекомая восхитительным запахом, маленькая кругленькая Роза подошла к цветастому блюдцу, и вот уже две пушистые головки, черная и пестрая, склонились рядышком над сваренным к завтраку яйцом, а скрывающий умиление Роберт и Изольда, близкая к слезам от счастья и восхищения, смотрели на них.
— Трехцветные кошки приносят счастье! — проворковала Изольда, а Роберт сказал:
— Черные коты приносят несчастье!
Изольда с возмущением отвергла это глупое суеверие.
Неро слизнул с тарелки остатки желтка, а Роза приготовилась к немедленному отступлению, но он сказал:
— Нет уж, теперь мы ляжем на софу, о которой я тебе рассказывал.
— Он привел свою подружку, — сказала Изольда. — Боже, как это мило!
А Роберт пробурчал:
— По-моему, она косая.
Неро, подняв хвост трубой, пошел к софе, Роза — за ним, попискивая, как маленький испуганный поросенок.
— Хоп! — сказал Неро, а она спросила:
— Разве нам можно?
Но он уже лежал на софе и презрительно поглядывал на нее сверху.
— Можно? Ба! — сказал он. — Кто спрашивает глупости, получает глупые ответы. Посмотри на этих людей, они в полном восторге от нас. Это нужно использовать. Кстати, их зовут Роберт и Изольда.
— Роберт! — отчаянно мяукнула Роза. — Изольда!
А Изольда подошла к ней, взяла на руки, положила на подушку рядом с Неро, погладила и нежно сказала:
— Иди-ка к своему маленькому другу.
— Видишь, — сказал Неро, — как здесь котируются наши акции. Нас ценят. Здесь мы получим все, только веди себя поумнее.
Да, так вот они и лежали, прижавшись друг к другу и громко мурлыкая. Изольда убирала со стола, стараясь при этом не шуметь. Роберт с газетой в руках сел в кресло напротив новых членов семьи. Он делал вид, что с увлечением читает, но такого, как дон Неро Корлеоне, не обманешь.
«Да, — размышлял Неро, засыпая, — я точно знаю, о чем ты думаешь! Ты думаешь: они действительно забавные, не оставить ли их у себя?»
А прежде чем оба они уснули, блаженствуя и тесно прижавшись друг к другу, сказал Розе:
— Я считаю, у нас есть новый дом.
Роберт и Изольда прожили в своем итальянском домике почти три недели, и все это время Неро и Роза не отходили от них. На первых порах вечерами их выставляли за дверь, чтобы они бежали на свой двор. Они так и делали, ели там внизу «крестьянскую жратву», как презрительно говорил Неро, а потом уютно располагались в сене вместе с другими кошками. Однако Неро всегда следил, чтобы они оба вовремя, пока Роберт с Изольдой еще не встали, сидели перед кухонной дверью, одинокие, несчастные, голодные, замерзшие, и тут же получали тарелку теплого молока.
Однажды вечером, когда на улице было особенно холодно и неуютно, Изольда сказала:
— Не в силах я выгнать вас за дверь! Можете поспать здесь, на одеяльце. — И она постелила на зеленую софу шерстяное одеяльце в голубую и красную клетку. У Изольды почти все слова заканчивались на -чко, -це, -ишка: «милые мои плутишки, пейте молочко, ложитесь на кошачье одеяльце, я приоткрою окошечко, и в случае чего вы сможете выпрыгнуть наружу…» А Неро думал: «Господи, вот душа-человек, право слово, только немножко ограниченная». И чуть ли не сочувствовал Роберту, что у него такая простодушная жена. «Он совсем как я, — думал Неро, — мы с ним умные, замечательные, светские мужчины, но за каждым плетется его подружка».
Тарелки всегда были полны до краев. Кормили то почками с рисом, то лапшой с фаршем, то говяжьим сердцем, индюшачьей грудкой и отварными куриными ножками, и Неро вырос в роскошного кота с крепкими мускулами и блестящей шерстью. Роза превратилась в шар, но ей это шло, было в ней что-то от куклы — белое, рыженькое, светло-серое, мягкое и — ах! — эти небесно-голубые косящие глаза!
— Посмотри-ка на меня, мой ангелочек, — смеялась Изольда, и Роза действительно пыталась, но со стороны все выглядело так, будто она считала мух на потолке.
А на крестьянском дворе всех переполняли зависть, любопытство и уважение. Неро рассказывал, как ловко он вертит этими немцами, и дворовые обитатели слушали с удивлением, восхищались им и вежливо просили совета.
— Дон Корлеоне, — сказала толстая курица Камилла, — это вот вареное яйцо, как бы мне хоть разок его попробовать, не мог бы ты?..
Он мог. Он принес Камилле целое сваренное всмятку яйцо, которое, к величайшему восхищению Изольды («Ну и разбойник — целое яичко стащил!»), украл прямо из подставки для яиц.
— Вот, держи, — сказал он и, пока Камилла стучала клювом, не переставая дивиться тому, что получилось из ее творения, подробно живописал, как вкусны вареные куриные ножки.
Близился день отъезда, и Изольда стала тихой и печальной, а глаза у нее покраснели от слез.
— Как ты себе это представляешь, — спрашивал Роберт, — десять часов на машине с двумя кошками? А дома — там что будет?
Изольда сопела, шмыгала носом и тайком купила в хозяйственном магазине плетеную корзину для кошек.
