— Привет, Джейк!
— Рейвен! Что я могу сделать для тебя, крошка?
Она посмотрела на Джоша, потом оглянулась на Джейка.
— Бренди. Два. Мы будем в кабинке.
— Ладно, — отозвался тот.
Рейвен повела Джоша к кабинке. Она охотно махала некоторым завсегдатаям переполненного бара, но заботливо не ослабляла захвата на его руке. Когда они уселись, она попыталась мягко высвободить руку. Джош не отпускал.
— Думаю, вам понадобятся обе руки, чтобы держать стакан, — терпеливо сказала она ему.
— Знаете, я не ударялся головой, — лениво заметил он, уставившись на нее. Он не мог перестать на нее таращиться. — Почему Рейвен?
— Разве это не безумное имя? Я сказала папе, когда мне было десять, что он не должен был позволять матери настаивать на этой идее. Но он сказал, что чувствовал себя виноватым, потому что ему досталось все развлечение, а она сделала всю работу. Так что он чувствует себя виноватым, а я прозябаю с именем птицы и названием длинной бессвязной поэмы.
— «Как-то в полночь, в час угрюмый…»[2] — вспомнил Джош.
Она содрогнулась:
— Правильно. Вы знаете, сколько раз в жизни я слышала эту поэму? Каждый парень, с которым я когда-либо встречалась, заучивал эту проклятую штуку. Вы, очевидно, ее тоже знаете. Не рассказывайте ее. Пожалуйста.
— Хорошо, — спокойно сказал он; он хотел угодить ей и исполнил бы буквально любую ее просьбу. — Вы хотите есть? Здесь подают еду?
— Я ела, спасибо. Но… — Она подняла глаза, когда Джейк материализовался в их кабинке, держа бренди. — Джейк, ты не мог бы принести чипсы или что-то вроде того?
— Безусловно. Еще один беспризорник, Рейвен?
Джош посмотрел на него:
— Она собирается выйти за меня замуж.
Бармен взглянул на Рейвен:
— Он серьезно?
— Я сбила его, — объяснила она. — Думаю, он ударился головой.
— Я принесу чипсы, — сказал Джейк и исчез.
— Пейте ваше бренди, — твердо сказала Рейвен Джошу. — Вам это необходимо.
После глотка огненной жидкости Джош собрался с мыслями, сосредоточившись на ситуации.
— Почему вы не хотите выйти за меня замуж? — свирепо потребовал он. — Я абсолютно здоров, и у меня много денег.
— В точности, как у гнома, — пробормотала она.
— У него много
Ясно, она была заинтригована; он мог сказать это по тому, как она смотрела на него.
— Слушайте, власти знают, что вы сбежали? Я хочу сказать, обычно я слишком вежлива, чтобы спрашивать, но если за вас назначено вознаграждение или что-то такое, я не возражала бы получить его.
— Я не сумасшедший, — уверил ее он, но в уме поправил себя. Он
— Конечно, нет, — сочувственно согласилась она. Посмотрела на его стакан. — Возможно, бренди было не такой уж хорошей идеей.
— Выходите за меня, — сказал он.
Она вздохнула и проговорила успокаивающим тоном человека, потакающего довольно милому сумасшедшему:
— Это здорово, я бы с удовольствием, но мне нужно уложить волосы.
— Пустая трата денег, — сказал он. — Они прекрасны.
— Спасибо. — Она была вежлива, но, очевидно не польщена. — Мне кому-нибудь позвонить? Кому- нибудь, кто будет обеспокоен вашим … мм, отсутствием?
— Вы не верите в любовь с первого взгляда? — спросил он с тревогой.
Она пристально посмотрела на него, веселые фиалковые глаза приуныли.
— Это звучит просто очаровательно, — сказала она. — Рассказывайте сказки. Послушайте, мистер…
— Джош.
— Джош, если вы ищете, с кем провести бурную ночь, пройдитесь по барам. Я не интересуюсь такими развлечениями.
— Я тоже не интересуюсь ими, — терпеливо сказал ей он. — Я хочу жениться на вас.
— Вы не знаете меня.
— Я, — сказал он, — верю в любовь с первого взгляда. Теперь. — Он вгляделся в ее утонченное, вежливое лицо, потом вздохнул, когда вернулся Джейк с корзинкой чипсов. — Она не выйдет за меня, — сказал он бармену.
Джейк свирепо посмотрел на Рейвен:
— Почему ты не выйдешь за него, Рейвен?
— Возвращайся к стойке, Джейк.
Он усмехнулся и подмигнул ей.
— Я только решил спросить. — Он повернулся и пошел назад к стойке бара, где толпилась куча народу.
Джош крикнул ему вслед принести еще два бренди. У него была смутная идея напоить ее как раз настолько, чтобы он мог сделать предложение, и она ответила бы — возможно? — «да», а он мог бы поймать ее завтра на слове.
Когда она, не отстав от него, прикончила третий бренди, то заговорщицки склонилась к нему над рукой, которую он все еще держал, и сказала:
— Знаете, это не сработает.
— Что? — спросил он.
— Попытка напоить меня. Я могу уложить вас под стол. Я могу уложить под стол вас, каждого в этом баре и русскуюармию. Выпивая неразбавленную водку. На пустой желудок.
У Джоша была крепкая голова и луженый желудок. Во всяком случае, большую часть времени. Но теперь он не был так убежден в этом. Однако… Ведь он никогда в жизни не был мертвецки пьян. Так что он был уверен в себе. Чрезмерно уверен в себе.
Он крикнул, требуя принести еще бренди.
Еще до того, как открыть глаза, Джош вспомнил предыдущую ночь. Частично. Он очень отчетливо помнил, как спрашивал Рейвен, может ли он пить шампанское из ее туфли, и помнил ее ответ. Она сказала, что сандалии с открытым носком не слишком для этого подходят. Он помнил, как предложил другому завсегдатаю бара соревноваться в арм-рестлинге; задним числом он решил, что это было глупо. Если бы он не чувствовал боли в ногтях, то решил бы, что его рука отсохла.
Он помнил, как рассказывал длинную и несколько запутанную историю всем и каждому, кто желал слушать, включая деревянного индейца, стоявшего в углу. Он помнил, как преследовал Рейвен вокруг стола. Или трех. Он помнил, как торжественно предлагал ей четыре дома, шесть частных реактивных самолетов, бриллиант «Хоуп»,[3] юг Монтаны, норковую шубу, «Порше» и остаток своей выпивки, если только она выйдет за него замуж. Он помнил, что она смеялась.
Она много смеялась.
После этого все
Он попытался открыть глаза. Какой-то идиот, как он обнаружил, присыпал его веки песком. А какой- то другой идиот подвесил солнце прямо перед ним, и оно было адски ярким. Он закрыл глаза и попытался
