Кроме того, в Америке почему-то не верили, что жизни бывшего императора грозит опасность. «Он в такой же безопасности, как мы с вами», — говорил в Вашингтоне товарищ государственного секретаря Сьюард. Американский посол в Мексике был в отпуске и не торопился вернуться на свой пост. Получив приказание президента отправиться к Хуаресу и сделать ему представление в пользу Максимилиана, посол сказался больным и не поехал. Многое из того, что мы приписываем злой воле, совершается просто по человеческому равнодушию.
Не помогло и вмешательство левой Европы. Гарибальди послал Хуаресу телеграмму с просьбой не подвергать репрессиям низложенного императора. Эта телеграмма тоже нисколько не подействовала на президента, вероятно, по таким же причинам: сочувствие радикального общественного мнения имело для него некоторую ценность в пору гражданской войны. Теперь он рад был случаю показать, что он не какой- нибудь сентиментальный идеалист, а самый настоящий государственный человек; это обычная черта пришедших к власти революционеров. Наиболее простое объяснение казни Максимилиана заключается в том, что Хуарес был человек злой и жестокий. Ученый профессор, поклонник Тацита, быть может, кое-что унаследовал от дедов, снимавших скальп с побежденных.
XVII
Машина военного суда совершила свою работу быстро. Вместе с Максимилианом суду были преданы генералы Мирамон и Мехиа. Генерал Мендес был расстрелян на месте в день взятия Кверетаро. «Каббалист», так удачно предсказавший Максимилиану, что буква M принесет ему счастье, оказал генералам с фамилией на эту букву очень плохую услугу.
Все же тогда был девятнадцатый век, а не двадцатый: какие-то внешние гарантии правосудия признавались не обходимыми и в Мексике. Подсудимым было предложено избрать защитников. Максимилиана защищали — вполне добросовестно — два адвоката, принадлежавшие к республиканской партии. Сущности дела это, конечно, не меняло: политическое убийство оставалось политическим убийством. Но формы были соблюдены. Правда, бывший император на процессе не присутствовал, однако не по вине властей: он сам отказался от появления на суде, ссылаясь на то, что процесс будет происходить в театре и, следовательно, примет характер балагана: «Я на сцену не выйду, меня можно будет только притащить туда силой...» Балагана не было, была обычная в таких случаях судебная комедия. Не стану, впрочем, утверждать, что приговор был предрешен (хотя это и весьма вероятно): из семи офицеров, составлявших коллегию военного суда, трое высказались за «пожизненное изгнание подсудимого из Мексики», то есть именно за то, чего добивались друзья Максимилиана. Он был приговорен к расстрелу большинством четырех голосов против трех.
Низложенный император встретил приговор совершенно спокойно. В его литературных произведениях о смерти говорится довольно много. «Воображение все преувеличивает. Даже смерть не так страшна, как ее изображают». Он уверял, что не желает дожить до преклонного возраста. «До тридцати лет человек живет ради любви, от тридцати до сорока — ради честолюбия. Позднее ему остаются лишь радости желудка и воспоминания». Максимилиан был верующим человеком. «Атеисты внушают мне ужас, а атеистки — отвращение...» Теперь был случай доказать, что смерть в самом деле не страшна. Он выдержал экзамен блистательно.
Местом казни был избран один из холмов Кверетаро, поблизости от монастыря, у ворот которого император был взят в плен. Рано утром Максимилиана разбудили со всеми полагавшимися формальностями. Он надел фрак и спокойно вышел к другим осужденным. «Вы готовы, господа? Я готов...» Помолился, отдал доктору Башу свое обручальное кольцо с просьбой передать в Вене эрцгерцогине Софии, затем сел в коляску и в сопровождении эскорта отправился на место казни.
Утро было прекрасное. Однако на улицах никого не было. В знак протеста против приговора население Кверетаро не вышло из домов и наглухо затворило и завесило окна. Почти никого не было и на холме. Там была «стенка» — если не ошибаюсь, ее и теперь показывают посетителям. Максимилиану предложили занять место посредине, между двумя генералами. Он сказал Мирамону: «Генерал, монарх обязан награждать за храбрость даже в свой смертный час. Разрешите уступить вам мое место...» Если считать необходимыми исторические изречения перед смертью, то это не хуже очень многих других, в изобилии к нам дошедших, особенно от людей 1793—1794 годов. Взвод солдат выстрелил. «Смерть последовала мгновенно».
XVIII
И на этот раз известие о расстреле Максимилиана пришло в Париж в самое неудобное время, как до того известие о падении Кверетаро. Император и императрица собрались выехать на раздачу наград по выставке. Смятение в Тюильри было полное, хоть теперь неожиданности быть не могло: даже в газетах того времени высказывалось опасение, что Максимилиан будет расстрелян. «С чувством глубокого горя, — пишет Корти, — было решено отложить получение известия». Отбыв церемонию, императрица вернулась во дворец и упала в обморок.
Наполеон III послал Францу Иосифу следующую телеграмму: «Ужасное известие, только что нами полученное, повергло нас в глубокое горе. Одновременно сожалею и восхищаюсь энергией, которую проявил император Максимилиан, решив собственными силами бороться с партией, победившей только вследствие измены. Не могу утешиться в том, что с лучшими намерениями способствовал столь печальному исходу. Прошу Ваше Величество принять самое искреннее выражение моего глубокого сожаления».
Император Франц Иосиф ответил весьма любезной телеграммой. И в этом случае, как в столь многих других, он выразил горе в строгом согласии с габсбургским этикетом. Этикет, правда, подобного случая не предусматривал. В Бурге начались хлопоты. Выяснилось, что мексиканское правительство не возражает против передачи Австрии набальзамированного тела Максимилиана. За ним был послан знаменитый адмирал Тегетгоф. Не представляю себе,
Несколько позднее под редакцией Фридриха Гальма (барона Мюнха-Беллинсгаузена) появилось собрание сочинений Максимилиана. Он еще успел прочитать в Мексике большую часть корректуры. Том его воспоминаний вышел раньше, в 1862 году, но был отпечатан лишь в пятидесяти экземплярах, для близких людей. Книги большого успеха не имели, несмотря на мрачную известность Кверетаро.
1
В Испании и Латинской Америке название государственного военного переворота.
2
Виолле ле Дюк утверждает, что со строениями, оставшимися от древних властелинов Мексики, могут по красоте сравняться лишь создания классической Греции.
