— Ну, я бы этого не сказала, — самодовольно сказала Людмила. — Но этот роман станет одним из самых ярких воспоминаний моей жизни! Когда мой Василий Андреевич рассказывает о захватах, облавах, бандитских «стрелках», я чувствую, как кровь быстрее бежит по всему телу!
— То же самое ты говорила и о предыдущем своем кавалере, — с легкой иронией заметила Баратова. — Только рассказы его были о другом.
— Тот был тоже неплох, но этот — что-то особенное, — мечтательно закатила глаза к небу Людмила. — Я обязательно включу его в свои мемуары и вставлю туда пару-тройку его воспоминаний об особенно кровавых и захватывающих детективных историях!
— И ты думаешь, что кого-то твои мемуары могут заинтересовать? — спросила Юлия Александровна, с легкой насмешкой относившаяся к литературным увлечениям своей подруги.
— Конечно! Не пропадать же такой богатой биографии, — уверенно ответила та. — И потом, должен же кто-то передать нашей молодежи свой огромный жизненный опыт, сложные переливы мятущейся женской души, нюансы любовных переживаний… Жаль только, что моя бурная внутренняя жизнь проходит на фоне довольно блеклой и скучной действительности, — с грустью вздохнула она. — Произошел бы со мной хотя бы один из тех захватывающих эпизодов, которые каждый день случались с моим бравым майором, и он стал бы настоящим украшением моих воспоминаний!
— Смотри, не накаркай, — постучала по дереву Баратова.
— А что, я бы очень эффектно смотрелась с пистолетом в руках, — продолжала Людмила игриво.
— Скоро нам с тобой понадобятся уже не пистолеты, а стариковские палочки, любимая ты моя «старая перечница», — с нежностью обняла подругу Баратова. — А где же Анюта? — спросила она о второй собиравшейся проведать ее приятельнице.
— Наверное, опять все перепутала, — отмахнулась Людмила. — Вот увидишь, завтра она обязательно заявится к тебе с бутылкой вина и будет утверждать, что прием был назначен именно на этот день! Есть такая болезнь — склероз, — весело добавила она, из чего можно было заключить, что эта проблема ее еще не коснулась.
А буквально через пять минут после прихода Людмилы и ее кавалера к Баратовой пришла двоюродная племянница Маша с подругой Эллой. Та тоже привела с собой кавалера, красивого молодого человека лет тридцати. Баратова расцеловала в обе щеки племянницу и шлепнула по мягкому месту кокетничавшую со своим красивым спутником Эллу. Тот обаятельно улыбнулся Юлии Александровне и ее гостям. При этом Людмила кокетливо посмотрела на него.
— Геннадий, — сказал молодой человек приятным низким голосом, целуя Баратовой руку.
— А со мной, со мной вы не хотите познакомиться?! — слегка отталкивая подругу и тоже протягивая руку для поцелуя, спросила его Людмила.
— Ну что вы, я просто мечтал познакомиться с такой очаровательной женщиной, как вы, — галантно ответил Геннадий. — Редко я встречал такой прекрасный цвет лица и такую нежную кожу рук, — он задержал ладонь Людмилы в своей руке. — Как вы этого добиваетесь?
— У меня тоже есть свои маленькие секреты, — немного покраснев и довольно улыбаясь, ответила подруга Баратовой. — Мне кажется, мы с вами подружимся, — тихо добавила она.
— Хватит, Люда, кокетничать, — остановила ее Юлия Александровна. — Прошу всех к столу!
— Ну, и как вам, тетя Юля, ваше новое жилище? — спросила Баратову Маша после того, как все заняли свои места.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — со вздохом ответила Баратова. — Квартирка вроде уютная, место тихое, окна выходят на красивый двор, но вот что-то мне здесь неуютно!
— Что так? — удивилась Маша.
— Понимаешь, Машенька, в этой квартире по ночам творятся странные вещи, — почему-то понизив голос, объяснила Юлия Александровна. — Кто-то ходит, слышится скрип дверей, раздаются какие-то шорохи и даже голоса!
— А вам это не показалось? — с сомнением спросила ее племянница. — Может быть, все это просто слышится из соседней квартиры? Стены в этом доме очень тонкие.
— Я и сама сначала так думала, — с досадой ответила Баратова, — но сегодня утром мне показалось, что пара вещей на кухне была не на своем месте, а две или три книги в книжном шкафу переставлены местами.
— А может, в этой квартире есть домовой? — загорелась Элла. — Или по ночам гуляет полтергейст?! Знаете, такой, в виде туманного белого облака, из которого неожиданно выглядывает чье-то страшное лицо и высовывается рука, — сделала она страшную гримасу.
— Да что ты меня пугаешь! Я и сама боюсь! — Замахала на нее руками Баратова.
— Но это же страшно увлекательно, — возбужденно продолжала Элла. — Всю жизнь мечтала о том, чтобы в моем доме жил такой маленький полтергейстик!
— Если Элла права, то надо просто освятить дом, — заметила Маша.
— А вот я не верю в эти потусторонние дела и всякую чертовщину, — беспечно сказал Геннадий.
— Я тоже не верила до последних дней! Но вот пришлось убедиться на собственном опыте, — вздохнула Юлия Александровна. — К тому же о том, что этот дом беспокойный, рассказывала мне и соседка снизу! Кстати, экстрасенс и еще адепт какой-то там белой магии, — добавила она, протянув Геннадию визитную карточку гадалки.
— Я и в этих экстрасенсов не верю, и в их белую магию, и даже в гипноз, — повертев в руках карточку, сказал кавалер Эллы. — То есть в гипноз я, конечно, верю, но лично на меня он совершенно не действует, — пояснил он.
— А ты не проверяла, Юля, после этих потусторонних явлений у тебя все вещи в квартире целы? — вдруг поинтересовалась Людмила, у которой проснулся инстинкт криминалиста.
— Вроде бы все, — ответила Баратова. — Я и сама сначала подумала об этом, тем более что в доме напротив сегодня ночью обокрали квартиру. Но ведь у меня из вещей ничего не пропало! А ты думаешь, что ко мне по ночам повадился вор?
— Все может быть, — состроив умную физиономию, ответила Людмила. — Кстати, твой сын как-то рассказывал, что его тетка потеряла ключи от дома. Кто знает, может, их кто-то подобрал, а теперь примеряется, как бы тут что-нибудь украсть!
— Что-то долго он примеряется, — с сомнением заметила Элла. — Нет, здесь явно не обошлось без нечистой силы!
— По своему опыту знаю, что в таких делах нечистая сила виновата меньше всего, — авторитетно заметил майор. — Так что я бы на вашем месте, Юлия Александровна, прежде всего проверил, не оставил ли ночной гость в вашей квартире каких-то следов. А для того чтобы эти следы обнаружить, надо снять отпечатки пальцев!
— У кого? У вора? — удивилась Баратова.
— И у него тоже, но после того как его мы поймаем, — кивнул майор. — А пока что у вас и у всех ваших соседей!
— И как вы себе это представляете? Я, как Мюллер со Штирлицем, буду поить моих соседей водой, а потом собирать после них стаканы с отпечатками пальцев? — скептически посмотрела на него Баратова.
— Ну, тогда я даже не знаю, что вам предложить, хмуро ответил майор, огорчившись от того, что сорвался такой великолепный план. — А хотите, я подежурю у вас ночью? — снова загорелся он.
— Я, я подежурю, — затрясла рукой Элла, нетерпеливо подпрыгивая на стуле.
— Вася, предлагать такие вещи порядочной женщине просто неприлично, — остановила майора Людмила, грозя под столом Баратовой кулаком.
— Никому дежурить не надо, — решительно остановила разгоревшийся спор Юлия Александровна. — Да и что у меня могут украсть? Вещи в квартире все старые, с собой я тоже не взяла ничего ценного! Вот разве что мое ожерелье…
— Это что, то самое легендарное ожерелье семейства Баратовых? — оживилась Людмила.
— То самое, — подтвердила Юлия Александровна. — Фамильное ожерелье, которое передается в нашей семье из поколения в поколение с начала девятнадцатого века.
— Если бы вы видели, девочки, какая это прелесть, — восхищенно закатила глаза Людмила. — Ему же
