Степанович ответил согласием. Согнав Павлика с кресла, я усадила в него отца Осиповой и спросила:
— Анатолий Степанович, вот вы сказали, что Эллу могли убить? Вы подозреваете кого-то конкретно?
Мужчина был явно смущен, теребил в руках кепку, которую снял, когда вошел, смотрел в пол и долго медлил с ответом. Наконец произнес:
— Я не могу, конечно, обвинять никого конкретно, у меня нет доказательств, но те люди… которые там были тогда, в тот вечер… я ни о ком из них не могу сказать ничего хорошего… Они относились к Эллочке… плохо…
— Та-ак. А поподробнее, — попросила я и заметила, как у всех сразу напряглись лица.
А Анатолий Степанович между тем продолжал:
— Ну вот взять хотя бы Колю, этого мужа Эллочки. — Анатолий Степанович обвел взглядом присутствующих, как бы поясняя, кто это. — Он намного моложе ее. Почти вдвое.
Я удивленно подняла брови. Элла, конечно, была не девочкой, но и не дамой бальзаковского возраста. Да и муж ее никак не тянул на несовершеннолетнего подростка.
— Да что вы говорите? Сколько же тогда им, извините, обоим было лет? — Я не сдержала своего изумления.
— Эллочке уже сорок, а Коле двадцать четыре.
Я мысленно присвистнула. Ничего себе! Хотела бы я так, как Осипова, выглядеть не то что в сорок, а хотя бы в тридцать пять! Элла выглядела великолепно. Она совершенно не походила на сорокалетнюю женщину. Максимум, сколько ей можно бы дать, — это лет тридцать пять, да и то с натяжкой. Она смотрелась примерно как моя ровесница, потому я и заинтересовалась ею как героиней своей передачи: весьма молодая особа, нет еще и тридцати, а уже так поднялась в бизнесе и все такое… А тут, оказывается, вон какое дело…
— Дочь следила за собой, — объяснил Анатолий Степанович. — Она ведь хозяйка салона красоты, маски там всякие, массажи и прочее… В общем, она выглядела моложе своих лет. А Коля, он… он не любил ее никогда. Это она когда-то влюбилась в него, они поженились. Убежден, он женился на ней только из-за денег. Нам с матерью это с самого начала было ясно, только вот Эллочка никак не хотела в это верить…
— А что остальные? — направила я Анатолия Степановича на нужный путь, желая услышать и о других.
— Остальные… — Анатолий Степанович растерянно обвел взглядом всех присутствующих.
— А давайте поставим кассету, которую я сделал дома у Осиповой, — предложил Павлик.
Я одобрительно кивнула и подготовила видик. Павлик достал из шкафа кассету с записью и вставил в магнитофон. Перемотав ее на начало, он включил воспроизведение. Все затихли и уставились на экран.
Я увидела, как на кассете замелькали незнакомые физиономии. Вот Павлик снимает ванную комнату, магнитофон, который якобы послужил причиной смерти Эллы Осиповой… А вот гостиная крупным планом, несколько человек в ней.
— Вот это Коля, — указал Анатолий Степанович на молодого взъерошенного мужчину, устроившегося в гостиной на подоконнике.
— По-моему, он убит горем, — осторожно вставила Галина Сергеевна.
Анатолий Степанович бросил негодующий взгляд на нашего режиссера, но промолчал.
— Вот посмотрите. — Отец Осиповой указал на женщину, ту самую, что встретилась нам внизу, когда мы только пришли. Кажется, ее звали Наташа. — Это Наташа, давняя подруга Эллочки.
— Ну вот, а говорите, что все ее ненавидели. Ведь не могла же ненавидеть вашу дочь и ее давняя подруга?
— Могла, — глухим голосом возразил Анатолий Степанович. — Дружба у них странная какая-то была. Знаете, что-то вроде соперничества… Они все время соревновались, кто лучше, богаче, ну и все такое… — Он сокрушенно вздохнул.
— А чем эта Наташа занимается? — спросила я.
— Наташа-то? Да чем-то вроде Эллочки, у нее салоны тоже, по-моему. Или что-то в этом роде. В общем, бизнес свой.
— И вы считаете, что у Наташи могла быть причина ненавидеть до такой степени вашу дочь, чтобы желать ей смерти? Ведь соперничество — это еще далеко не ненависть.
— Да не знаю я! — в сердцах проговорил Анатолий Степанович. — Они то дружили, то не дружили. А один раз даже так рассорились, что подрались. Давно это было, еще только начинали они в бизнесе. Подрались, а потом не общались много лет. Но вот года два назад вроде бы как помирились, начали опять встречаться, но только я заметил, что дружбы былой уже между ними нет. Как-то все не так стало…
— Понятно, а что насчет остальных? Вот эти мужчина с женщиной за столом — это кто? — указала я на сидевшую за столом пару с поникшим видом. Мужчина — лет за сорок, с волевыми чертами лица и женщина лет сорока, но выглядевшая на свои годы в отличие от Эллы Осиповой.
— Это? А это Эллочкина компаньонша, партнерша, так сказать, по бизнесу, Кравчук Мария Львовна. Они вместе владеют салонами красоты. Не знаю уж, как там это у них называется.
— Вероятно, они действительно партнерши, — подсказала Лера, до этого момента прислушивавшаяся к нашему разговору.
— Может быть. А это, — Анатолий Степанович кивнул на соседа Кравчука по столу, — это начальник ихней охраны. Как бишь его? Пантелеев Олег, так, кажется. Он у них там заведует всей охраной…
Кассета тихонько поскрипывала в магнитофоне, пленка перематывалась, и теперь мы увидели, как Павлик крупным планом взял еще одного присутствующего, высокого симпатичного мужчину с восточными чертами лица. На вид ему было немногим более сорока лет, но во всей его внешности видна была ухоженность. Он был в роскошном дорогом костюме, волосы тщательно уложены, даже Павлик не удержался и сделал крупный план этого красавца-брюнета.
— А это кто? — спросила Лера, явно заинтересовавшись мужчиной.
— Это? — Анатолий Степанович подошел поближе к телевизору и пригляделся повнимательнее. — Этого я не знаю, может, знакомый чей. Он с ними не работает, это точно.
— Анатолий Степанович, а что, совладелицу Эллы вы тоже в чем-то подозреваете?
— А ее больше всех прочих. У нее с Эллочкой постоянно разногласия возникали на почве дележа долей в деле. Эллочка со мной-то не делилась, матери все больше рассказывала. А Катерина уж мне… Да и вообще, в последнее время Эллочка замкнутая стала, нервная, раздражительная, перестала в гости к нам приезжать… — Анатолий Степанович замолчал.
— У нее были проблемы? — осведомилась я. Мне показалось, что состояние Эллы в последнее время могло быть как-то связано с ее смертью. Мне захотелось побольше узнать об этом. — Анатолий Степанович, а вы не в курсе, какие проблемы были у вашей дочери в последнее время? Может быть, именно с ними связана ее смерть? — спросила я.
— Не знаю. Она мне не рассказывала ничего. Вот Катерина, та может знать что-нибудь… Но только с ней пока лучше не говорить об этом, — поспешно предупредил отец Осиповой. — Она сейчас в таком состоянии…
— Да-да, конечно, я понимаю. Но, может быть, позднее мне удастся с ней побеседовать об этом.
— Может быть…
— Скажите, а Пантелеев, начальник охраны, у него могли быть мотивы для убийства? — осторожно спросила я.
— Да бог его знает. Вроде нет, по крайней мере, я ничего такого не знаю. Но скользкий он какой-то. Никогда мне не нравился. Подробностей не знаю. Вам бы надо с Катериной поговорить.
— Да, хотелось бы… — протянула я. Я поняла, что от Анатолия Степановича не так уж много проку. Дочь, видимо, не особенно делилась с ним. А вот с матерью поговорить действительно стоило бы. — Анатолий Степанович, а вы не спросите Екатерину Юрьевну, не смогла бы она встретиться со мной и рассказать о делах дочери?
— Я спрошу, конечно, но ничего не обещаю… — начал он. — Хотя, знаете, давайте я вам завтра с утра позвоню… Может, и сумею уговорить Катерину встретиться с вами.
— Хорошо. Давайте так и договоримся.
