— На грузовике, значит, будем грабить, — рассмеялся Лариков. — Ты умеешь его водить?
— А он здорово отличается от мотоцикла? — поинтересовалась я.
— Слегка, — ответил Лариков. — Ты справишься.
— Тогда лучше «Цезарь», — решила я. — Потому что там много полезных вещиц… Телевизоры всякие, видеомагнитофоны… И тостер неплохо. И печь СВЧ.
— Когда начнем? — осведомился Лариков. — Я так понимаю, эта мысль все больше овладевает твоим сознанием…
— Да сразу, — ответила я. — Купим в «Готике» шапки с прорезями для глаз и рванем в направлении грядущего благосостояния!
— Нам шапки не на что покупать, — сообщил Ларчик. — У нас вышли все деньги.
— Можно занять, — нашлась я. — Отдадим потом. Когда ограбим магазин.
И вот в этот-то момент, когда мои мысли совсем уклонились в криминальную сторону, наш телефон издал свое утробное призывное рычание.
— Лариков, — с тоской сказала я, поднимая трубку, — не мог бы ты все-таки вернуть на место прежний звонок? А то у меня теперь ощущение, что в нашей комнате живет голодный тигр!
— Ну и хорошо! — осклабился этот садист. — Это может помочь дисциплине…
Я не успела спросить его, каким образом сие урканье и фырканье может способствовать порядку — разве только Лариков еще обучит наш телефон кусаться и бросаться на нарушителей этой его возлюбленной дисциплины? Так как основным нарушителем лариковского спокойствия обычно являюсь я, надо ли мне расценивать, что акция с телефоном-рычалкой направлена против меня лично? Рискуя жизнью, я сжала трубку в руке, глядя на замолкшее чудовище с опаской и недоверием.
— Агентство «ЛМ», — отрапортовала я в трубку.
— Пожалуйста, девушка, пригласите… детектива.
— В принципе я в некотором роде тоже детектив, — сообщила я явно перепуганному голосу.
Кстати, почему-то слово «детектив» было произнесено шепотом. Будто мой абонент боялся, что это кто-то услышит.
— Мне нужна ваша помощь. — Голос у абонента продолжал дрожать.
— Подъезжайте, — сказала я. — Будем рады помочь вам.
— Нет. — Теперь голос начал обретать более-менее нормальное звучание. — Обстоятельства таковы, что лучше бы приехал кто-то из вас. Будет даже лучше, если приедет… девушка. Привлечет меньше внимания.
— Хорошо, — согласилась я, мысленно показывая Ларчику язык. — Диктуйте адрес, я подъеду к вам.
Я записала адрес, повесила трубку и чмокнула опешившего Ларчика в щеку.
— Тебе наконец-то сделал предложение миллионер? — с сомнением в голосе спросил он. — Почему ты стала такой счастливой, что не можешь удержаться в рамках приличия?
— Лучше! — промурлыкала я, натягивая куртку. — Господь внял моей молитве, дорогой! На нашу голову обрушился клиент!
— Ага, и он так напугал тебя, что ты собралась смыться!
— Нет, что ты, — ответила я смиренной улыбкой на его гнусную инсинуацию. — Клиент попался загадочный. По причинам, которые она обещала открыть мне при встрече, я должна изобразить из себя племянницу.
— Значит, это женщина.
— Иногда, мой друг, я готова признать твои гениальные способности. Да, женщина. Судя по голосу, это пожилая дама, да, да — именно дама, получившая прекрасное воспитание, образование и так далее. Вряд ли мне угрожает смертельная опасность от нее. Посему я рискую отправиться одна, без эскорта.
— Все-таки помни о мерах предосторожности, — нахмурился мой босс. — А то иногда твое легкомыслие внушает мне ужас!
— Благоговейный? — поинтересовалась я.
— Мистический! — выпалил мой босс.
— Это огорчительно, — развела я руками. — Но что поделаешь, дружочек? Женщины тем и берут мужчин, что легкомысленны, как птички колибри! Ладно, пока. Приеду, расскажу тебе все в подробностях. Давай надеяться, что эти подробности будут интересны и хорошо оплачиваемы!
Я вылетела на улицу, напевая себе под нос угрожающий мотив «Ду хаст».
Честно говоря, за долгое время вынужденного спокойствия я успела соскучиться по приключениям. Так что чем больше выпадет их на мою долю, тем лучше.
— Мама!
Голос дочери вывел Анастасию Михайловну из задумчивости. Телефонная трубка все еще была в ее руке. Глаза дочери были устремлены на трубку, и Анастасия Михайловна отругала себя за оплошность.
— Что ты сделала? — с ужасом спросила Вика. — Мама, что ты сделала? Ты…
Она как-то странно всхлипнула и сдавленным голосом продолжила начатую фразу:
— Ты все-таки позвонила в милицию? Отвечай, мама!
— Вика, — начала Анастасия Михайловна, обнаружив, что, кажется, она оправдывается. — Послушай меня, Вика…
— Ты позвонила, — обреченно пробормотала Вика. — Мама, что ты наделала? Боже, мама, ты даже не представляешь себе, что ты наделала!
— Вика, успокойся! Я не звонила в милицию!
От напряжения ее голос прозвучал слишком резко, как окрик.
Вика удивленно замолчала. Мать никогда не повышала на нее голос! Отчего же сейчас, в трудную минуту, она кричит на нее?
Невольно отшатнувшись, Вика закрыла лицо руками. О, боже, как бы хорошо было сейчас расплакаться, выпустить со слезами это дикое напряжение, которое с каждым часом становится все труднее переносить!
Но слез не было. Лишь боль и страх…
— Тогда куда ты звонила? — сухо спросила Вика.
— Я звонила одной своей знакомой, — соврала Анастасия Михайловна, с ужасом осознав это.
Боже мой, ее губы только что изрекли ложь, и кому?!
Вике. Ее дочери, которой она не лгала никогда!
— Зачем?
Викины глаза смотрели требовательно, проникая в ее душу.
— Она может нам помочь. — Сама поверив этим словам, Анастасия Михайловна произнесла их твердо и спокойно. — Нам не справиться с тобой вдвоем, Вика! Как ты этого не понимаешь? Нам нужна помощница!
Казалось, Вика ее не слышит, все глубже погружаясь в пучину безнадежного отчаяния.
— Мама, — почти шепотом сказала она. — Как же ты не понимаешь… Они запретили мне говорить об Алисе с кем бы то ни было… Ведь все просто, мама, все так просто! Мы отдаем им деньги, как они этого хотят, — потому что они любят деньги, а я… Я ненавижу деньги, мама! Они вернут нам Алису, и мы забудем про эту историю… Забудем.
Она как будто старалась убедить в этом саму себя. Хотя прекрасно понимала, что теперь все будет по-другому — не так, как раньше… Ей придется долго забывать. Но она справится. Лишь бы вернули ее девочку.
— Хорошо, Вика, хорошо…
Мать погладила ее по лицу, стирая невидимые слезы, от отсутствия которых Вике было еще тяжелее.
— Я сейчас позвоню этой девушке, и мы все отменим! Пусть будет так, как ты этого хочешь!
— Мы отдадим им чертовы деньги, — продолжала шептать Вика, глядя в одну точку. — Мы отдадим им все чертовы деньги. Все. Пусть они только вернут нам Алису… Мама, они ведь нам ее вернут, правда?
Сердце Анастасии Михайловны сжала ледяная рука. Возникла резкая боль. «Не время, — приказала
