ДЕРЕВЕНСКИЕ МАЛЬЧИШКИ
К концу обеда, — а он затянулся, — бабушка раззевалась.
— Умаяла старую дорога, — извинялась она, — вы на меня внимания не обращайте.
Художник предложил убрать со стола вместе — так и сделали, и вся работа — посуду помыли и расставили по местам, продукты спрятали в холодильник, стол вытерли, пол подмели — заняла каких-то пятнадцать минут. Полина Андреевна совалась помочь, но ее отстранили, и она ушла, зевая и продолжая извиняться, в комнату (ее от усталости даже пошатывало).
Трое вышли во двор.
— Пойдемте ко мне, — предложил Кубик. — Или, может, вы решили прогуляться?
— Я сперва пройдусь, — ответил Славик. — Я здесь четыре года не был.
— Надо, надо вспомнить молодость, — согласился художник. — А после прошу ко мне.
— Хорошо, — пообещали Славик и Нинка.
Славик успел переодеться, он был в старых джинсах и без кепки.
Они с Нинкой пошли по улице. Шестичасовое, все еще жаркое солнце било в глаза.
Только вышли со двора, мимо проехал маленький мальчишка на большом велосипеде. Ехал он стоя, просунув правую ногу сквозь раму. Мальчишка все время оглядывался.
— Ну, и во что вы тут играете? — спросил Славик, провожая взглядом велосипедиста, напомнившего ему циркового наездника, который проделывает чудеса на скачущей лошади.
— Ого! — ответила Нинка. — Всю жизнь играть будешь и всех игр не переиграешь!
— Ого! — повторил Славик. — Ого, как ты врешь!
Нинка остановилась.
— Я вру? Не веришь, да? Тогда считай!
Славик тоже остановился.
— Считаю.
— «Баба, баба, дай огня!» — раз?
— Раз.
— «Гуца, Гуца, попугай!» — два? «Охотники и гуси»— три? «Выбивала»— четыре? «Однорукий капитан»— пять? А салочки, а жмурки? А волейбол? (Нинка говорила «валяндбол».) А палочки- выручалочки? А чехарда? А «Черти бегали по школе»? А «Коло-коло-стоп-точка»? Штук двадцать уже есть?
— Двенадцать, — сказал Славик.
— Я тебе, если хочешь, целых сто насчитаю.
— Нужны они мне! Это все девчоночьи игры.
— А что, если девчоночьи, так сразу уже и плохие? Мальчишки с нами тоже играют.
— Да? Играют? Вот в это? — И Славик, дразня, проговорил:
Он при этом подпрыгивал в такт считалке, а при слове «мадам» прыгнул повыше, раскорячил ноги, скорчил рожу, будто выпил горькое лекарство, и спросил:
— Скажешь еще, что и мы в такие игры играем?
— А откуда ты знаешь считалку? Не играл бы, не знал бы! Ага! Ага! — Нинка, как и час назад, отскочила на шаг.
Славик выпрямился.
— Знаю, потому что память хорошая. Иду мимо девчонок, слышу ихние считалки и запоминаю. Я Пушкина чуть не всего знаю. Хочешь, прочитаю?
— Потом, — сказала Нинка, — не до Пушкина сейчас. Вон ребята идут.
Навстречу им неторопливо шли трое мальчишек. Тот кроха, с велосипедом, успел вернуться и поспешал рядом, ведя машину, как коня, за шею, и что-то горячо доказывал, бесцеремонно показывая пальцем на Славика.
— Они драться любят, — предупредила Нинка.
— Не беспокойся, — ответил Славик, — я и сам… — Шаг он не замедлил, но с удовольствием шел бы потише, потому что ноги вдруг перестали его слушаться.
И вот две группы сблизились и остановились друг против друга. Помолчали. Старший из тройки, он был выше ростом, начал так:
— Ты чего Нинку дразнишь? Думаешь, если городской, так тебе все можно?
Слова ответа выговорились сами:
— Ничего я не думаю. При чем тут го…
— Думает, думает! — закричал велосипедист. — Подержи, — он подвинул велосипед соседу. — Он вот так ее дразнил! — Встал раскорякой, скорчил рожу и попрыгал — короче, повторил Славика. — Вот так он Нинку дразнил!
Трое, глянув на позу велосипедиста, — а тот еще и приврал — высунул язык, — перевели суровые взгляды на Славика.
Нинка вышла вперед.
— Никого он не дразнил, — сказала она. — Ты, Юрчик, всегда все путаешь. Он мне показывал, как в одну игру играют.
— Я путаю?! — возопил велосипедист Юрчик, закрыв глаза, как певец, когда он берет высокую ноту. — Я путаю?! Я специально на него смотрел! Он тебя дразнил, а ты злилась — я на тебя тоже
— Только попробуй, Генчик!.. — предупредила высокого Нинка. — Я маме твоей все расскажу. А ты, Юрчик, только подзуживать и умеешь!
Женская защита Славика устыдила, и он решил высказаться, несмотря ни на что.
— Уже и по улице нельзя пройти. — Но собственный голос показался ему незнакомым, и он сделал его погромче. — Подумаешь, хозяева!
— Хозяева, — немедленно подхватил Генчик. — Хозяева, а ты думал кто?
— Если хозяева, — рисковал и дальше Славик, — почему у вас мусора везде столько? — И он показал на грязный ком оберточной бумаги в канаве, разбитую бутылку и пустую сигаретную пачку.
Генчик посмотрел на мусор и не остался в долгу:
— Потому что его такие, как ты, бросают!
— Он еще нас учит! — снова заверещал Юрчик, от возбуждения раскачивая велосипед. — Вы слышите — он нас учит!
Высокий на этот раз подстрекателя Юрчика послушался и сделал шаг вперед.
Славик отступил, но предупредил:
— Я знаю каратэ, так что поосторожнее.
Генчик не испугался и сделал еще шаг.
Славик снова отступил, согнулся и выставил руки так, как он видел у каратистов по телевидению.
