Хорошо, когда выходишь из метро,а троллейбус прямо раз — и подкатил,и гремит он, как порожнее ведро,и народ в себя, как рыбу, запустил.Хрошо, когда кемаришь у окна,а сама идёшь в Афинах на базарсо служанками, а может, и одна —за трагедию потратить гонорар.Можно долго ожерелье примерятьили венчик позолоченный для лба,можно рыбы свежепойманной набрать,можно даже прикупить себе раба.Вон стоят они в невольничьем ряду:два красавца мускулистых — и Эзоп…Я напротив супермаркета сойду,перелезу через тающий сугроб.Прикоснусь к его дерюжному плащу,отсчитаю сколько велено банкнот —и на волю никогда не отпущу,потому что он на воле пропадёт.
ПЕСЕНКА АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ
Памяти Тани Бек
Эй, сбирайтеся на пир,Милые подруги!Пусть бряцанье наших лирЗазвучит в округе.Приготовлены венки,Перемыты кубки,В кухне стонут чугункиИ трепещут ступки.Танцевать приглашеныЛучшие флейтисты:Спины их обнажены,Локоны душисты,Их пунцовые устаДивно молчаливы…Занимайте же места —Краток миг счастливый!Пусть обносит мальчик насПенистым по кругу,И хвалу мы не скупясьПропоём друг другу,И утонет, как змея,В чаше величальнойЭтот ужас бытияЭкзистенциальный.
* * *
Что они делали на Элевсинских мистериях?Что там лежало в закрытом таинственном коробе?Хоть расшибись, не дошло никакого свидетельства,Даже рабов посвящали, а мы не сподобились!Древней дразнилкой звучат нам слова посвящения:«Вот, я постился, питьём причастился Деметриным,Что мной из короба взято — на место положено,Чем занимался — о том говорить не положено».Знали же все без изъятья: метэки и граждане,Знали в Афинах, на Самосе знали, на Лесбосе,Хоть бы один нацарапал на глине записочку, —Нет! сговорились, ей-богу, как дети дворовые.Этих, мол, примем и тех: шахматиста носатого,
