безумный танец.
– Будем надеяться, что это правда, а то ты готов помочь другу в свойственной тебе манере, – подчеркнул Дан.
– Антон, надо что-то делать. Я сейчас пойду, разберусь там, и будем что-то решать, не унывай, – спасительным голосом сказал Стас, удаляясь в сторону входа.
– Для того чтобы что-то предпринимать, надо знать причину, – Дан значимо поднял указательный палец к верху, – вы как: совсем или не совсем?
– Совсем – не совсем… Если бы я знал. Я вообще ничего не понимаю. В кафе ходили, в парк. Говорил, что люблю, а она спросила, как. А я не понимаю, что значит «как». Быть может, со стороны, кажется, что я что-то делаю не так, как надо. Не то говорю, не так смотрю и ухаживаю. Что мне делать?
– Смотри на мир проще, – произнёс Дан, – мне иногда видится парусник, плывущий в небе, набитый доверху пивом. И я не знаю, чего больше хочу: выпить пива или просто смотреть, как он плывёт, разгребая тучи перед собой. А ведь практически все, услышав эту бредятину, скажут: возьми пиво. Или тебе кажется, что ты нашёл то, что искал. Всё, как ты видишь, в ней прекрасно, вы становитесь ближе и ближе друг другу, начинаете раскрывать всякие секреты-секретики – и бац! ты вдруг осознаёшь, что это тебе не нужно. Что это не то, о чём мечтал, что это не она. И если вовремя не остановиться, то полный конец за короткий промежуток времени. Как сказал один мудрый человечище:
Не трогай меня за пятки,
Я очень боюсь щекотки,
Тем более, если этим
С тобою мы заняты в лодке.
В момент нашей бурной страсти
С тобою мы выпадем в воду,
Закончится наше счастье,
Которое началось, вроде.
– Да мне все равно, что думают другие, есть я и я люблю её, а она требует того, что мне не понятно. Может быть, это нечто вроде самопожертвования на алтарь любви. Но я не готов нести себя на алтарь. Неужели у нас нет других точек соприкосновения? А она то, что я искал: её тело, взгляд, мысли. И я её люблю.
– Истинно сказано: «Если на газетных страницах признают лучшей попкой страны попку «девашки», которая раскручена журналом «Плэйбой», то это не значит, что попка твоей «девашки» хуже. Она лучше, только об этом никто не знает», – сыронизировал Дан.
– Спасибо брат. Быть может, я что и понял. Надеюсь, – сказал Антон расстроенным голосом.
Стоя у барной стойки, друзья пили коктейли один за другим. Вечеринка набирала обороты. Дым клубился столбом, причудливыми облаками летая под потолком. Кто-то декламировал в микрофон непонятные скетчи, которые не доходили до мозга Антона, голова была забита мыслями о ней. Хмель звенел у него в голове всё больше и больше. Появлялось ощущение лёгкости и свободы. Растекающийся по венам алкоголь будоражил кровь.
– За что спасибо? Тебя спасать надо, – не унимался Дан.
– Спасать? От чего? Спасатель, – спросил подошедший Стас, окруженный со всех сторон девчонками.
– Есть два варианта: или от тоски, или… – не успев договорить фразу, Данила посмотрел на подходящего из-за столика у стены Алекса с сигаретой в руке.
– Привет Стас, отдыхаешь? Присоединяйся к нам, будет веселее. Девчонки, лучшие парни клуба и коктейли ждут вас – съехидничал он в их сторону, пытаясь обнять несколько пассий, стоявших рядом со Стасом, за тонкие талии.
Стасу стало неловко за столь наглое вторжение, но он промолчал – сдерживали мысли о возможной будущей работе. Наглость Алекса удивила и Дана, и Антона, лицо Антона выражало сложные чувства. Это была невинность с примесью ярости. Он не хотел разрывать отношения между Стасом и его будущим работодателем – Алексом. Но всё же Антон не выдержал.
– Парни клуба – это те педики, которые ютятся на диванчике в ожидании ведущего?
Ухмылка с лица Алекса молниеносно улетучилась, глаза налились яростью. Отпустив девчонок, он ринулся в сторону Антона так быстро, что ни Стас, ни Дан не успели среагировать на его злую прыть. Подскочив к Антону, он вскинул сжатую в кулаке руку. Согнутые в кулаке пальцы впились в лицо Антона слева, около нижней челюсти. Удар был сильным и неожиданным. Левая рука Алекса, набирая в полёте силу, двигалась по направлению к животу Антона. Очнувшийся Дан, понимая, что происходит, двинулся к нему и принял удар на себя. Стас, сообразив неладное, бросился оттаскивать нападающего от Антона, который, в свою очередь, пытался невнятным выбросом рук добраться до обидчика. Одним из случайных движений кулака он попал Алексу в глаз.
Подбежали товарищи Алекса и без разбора стали дубасить всех, кто дрался с их предводителем. Разнимающий бойцов Стас не выдержал и нокаутировал одного из подскочивших. Драка набирала обороты. Через несколько минут подскочили охранники клуба и схватили Антона под руки. Та же участь ожидала и его друзей: их вытащили на улицу и, пригрозив милицией, велели им убираться.
– Козлы! – кричал Антон в сторону клуба.
– Да, оттянулись по полной, – ухмылялся Стас.
– Бездари! – не унимался Антон.
Кровь текла из разбитой губы, он тяжело дышал и продолжал ругать своих обидчиков. Дан и Стас отряхивались и проверяли свои тела на предмет повреждений. Они не обратили внимания на Антона, поднявшего с земли камень.
– Козлы, – в очередной раз прокричал он и бросил камень в направлении клуба, в надежде разбить в знак протеста окно.
Камень, проделав незамысловатый пируэт, действительно угодил в окно. С той лишь разницей, что оно находилось на первом этаже, над клубом. Послышался звон сигнализации, в окне что-то замигало. Наблюдавшие происходящее на улице охранники ринулись в сторону Антона. Надвигался неминуемый конец.
18. Милиция
Ощущая неприятный вкус засохшей на губе крови. Антон сидел на скамейке в камере предварительного задержания, опершись о холодную стену спиной и затылком. Единственным, что утешало его в этот момент, была прохлада окрашенного в синий цвет бетона Он толком не помнил, как здесь очутился. Отрывистыми картинками запечатлелись мгновения последнего часа. Подбегающий охранник с криком «Твою мать!», настойчивое предложение людей в форме сесть в мигающую разноцветными огнями машину… Просьбы Стаса и Дана к милиционерам о прощении и взятии на поруки. И ещё дома, проносящиеся за стеклом автомобиля, везущего его в отделение.
С трудом приоткрыв глаза, Антон осмотрел себя. Пятна крови на недавно купленном реглане, странно чистые джинсы с отсутствующим ремнём и кроссовки без шнурков.
– Зачем они это поснимали? Тоже мне преступника поймали, – сказал Антон себе под нос, продолжая осматривать окружающую обстановку. Запах был отвратителен из-за присутствия сбившихся в угол двух лиц без определённого места проживания, осознающих своё неловкое положение в столь важном общественном месте. Остальные присутствующие создавали более благоприятное впечатление, их лица выражали испуг с примесью задумчивости. Лишь двое молодых людей лет тридцати весело усмехались и шутили.
– Тут всем снимают, а там разберутся, преступник ты или нет. Ты вообще кто такой? – спросил один из них, со шрамом на подбородке.
– Я? – переспросил Антон, надеясь, что вопрос был адресован не ему.
– Да ты, с остальными вроде и так понятно, – добавил второй, в синем пиджаке, надетом поверх белой футболки.
– Антон, – явно не желая разговаривать, ответил он незнакомцу.
– Ты чего тут сидишь, Антон? Говорят, контору ограбил?
– Контору? Кто говорит? Стекло я разбил на дискотеке, – стал оправдываться Антон перед незнакомцем, не понимая, зачем это ему надо.
– Стекло, ну да, рассказывай, чего нам-то врать, – подключился к разговору второй.
– Слушайте, я не вру, и зачем это вам надо? – попытался закончить разговор Антон.
– Мы тебя по-человечески спрашиваем, по-братски. Там, куда ты попадёшь, вранья не любят. Ну что, поделишься впечатлениями? – не унимались оба незнакомца.
– Сами с собой делитесь, оставьте меня в покое, – отрезал Антон.
– Ты слышал, да он нарывается, – сказал один другому.
Они засуетились, видимо, обдумывая, что предпринять.
– Титов, к следователю, – прозвучал голос сержанта, появившегося неожиданно для всех.
Переглянувшись с собеседниками, Антон вышел из камеры и сложил руки за спиной.
– Зачем ты руки складываешь сзади, это что, привычка? – спросил сержант, ведя Антона по коридору.
– Тут, наверное, так положено.
– Кому и положено, а тебе, наверное, рановато пока. Или были делишки до этого?
– Да нет, не было.
– Вот пока и расслабься.
Они прошли по коридору с грязными стенами и попали в кабинет. Посередине стоял стол, на котором лежали бумаги, в углу красовался огромный сейф. Он был очень старый, старше не только Антона, но и приведшего его милиционера. Сколько же судеб он пропустил мимо своей тяжелой створки? И как не хотелось Антону пропускать мимо неё свою! Но всё неминуемо шло именно к этому.
«Допрыгался!» – подумал Антон, присаживаясь на стул, указанный властителем кабинета. Он нервно потирал руки, пытаясь сбить мелкую дрожь.
– Имя, фамилия? – достав ручку из кармана, спросил милиционер, гордо сидевший напротив.
– Антон Титов.
– Сколько Вам лет? – опять спросил милиционер.
– Не понимаю Вашего вопроса, – ответил Антон и уставился в документы, лежащие на столе. То ли выискивал в них свою участь в виде приговора, то ли прятался от глупых вопросов.
– Я Вас спрашиваю, сколько Вам лет? – оторвав от протокола сонные глаза, переспросил сотрудник милиции.
– У меня есть документ, там всё написано, – ответил Антон, подумав, что нашёл выход.
На его счастье следователь, мужчина лет тридцати пяти, стал переписывать данные из
