7. Подкуп
Сержант Мори Люк по праву считался идеальным солдатом. Он был родом из сельскохозяйственных областей Плеяд, где единственной альтернативой крестьянскому труду была армия. Туповатый, он шел без страха навстречу опасности и успешно противостоял ей благодаря природной силе и ловкости. Он выполнял приказы добросовестно и беспрекословно, требуя того же от подчиненных ему солдат, и всем существом обожал своего генерала.
При этом у него был легкий характер. Если по долгу службы требовалось убить человека, Люк убивал без колебаний, но и без злобы.
Сержант Люк постучал в дверь – исключительно из вежливости, он имел полное право входить без предупреждения – и вошел в комнату.
Двое оторвались от ужина, один из них поспешно наступил на старенький карманный приемник, что-то вещавший скрипучим голосом из-под стола.
– Книги принес? – спросил Латан Деверс.
Сержант протянул ему свернутую в тугую трубку пленку и поскреб в затылке.
– Это дал инженер Орр, на время. Он собирается отправить ее домой, детям в подарок.
Дьюсем Барр с интересом разглядывал пленку.
– Как она попала к инженеру Орру? У него есть читающий аппарат?
Сержант покачал головой.
– Нет. Это единственный, – и показал на поломанный прибор, стоящий в ногах кровати. – Орр достал эту штуковину в одном из занятых миров. В том доме не было аппарата для чтения. Книгу ему тоже не давали, пришлось убить нескольких местных, чтобы ее заполучить, – он одобрительно глянул на книгу. – Занятный подарок детям!
Сержант помолчал, потом сказал, хитровато прищурившись:
– Есть хорошие новости. Пока что это только слух, но такой радостный, что так и хочется рассказать. Генерал закончил окружение.
– Ну и что? – спросил Деверс.
– До чего лихой вояка! – сержант улыбнулся с отеческой гордостью. – Как ловко все провернул! У нас есть парень, мастер красиво говорить; так вот, он сказал, что генерал разыграл окружение как по нотам. Любопытно, что за ноты такие?
– Значит, скоро начнется наступление? – осторожно спросил Барр.
– Наверное, – бодро ответил сержант. – Так хочется на корабль! Рука срослась, можно драться. Надоело здесь сидеть.
– Мне тоже, – тихо, но твердо сказал Деверс, кусая нижнюю губу.
Сержант подозрительно покосился на него и сказал:
– Я, пожалуй, пойду: не то придет капитан, застанет здесь – мне попадет.
На пороге сержант задержался.
– Совсем забыл, сэр, – смущенно обратился он к торговцу. – Получил письмо от жены, она так довольна холодильником, что вы мне подарили, помните? Пишет, что уже заморозила месячный запас провизии. Большое спасибо.
– Не за что, пользуйтесь на здоровье.
Толстая дверь бесшумно закрылась за улыбающимся сержантом.
Дьюсем Барр поднялся со стула.
– Он с лихвой отплатил нам за холодильник. Давайте-ка взглянем на книгу… Ах! Заглавие потерялось!
Он отмотал около ярда пленки и принялся разглядывать ее на свет.
– Как говорит сержант, разрази меня гром! Деверс, это «В саду Саммы».
– Ну и что? – отозвался Деверс без интереса, отодвигая пустую тарелку. – Бросьте вы эту древнюю литературу, Барр. Сядьте. Вы слышали, что сказал сержант?
– Слышал, а что?
– Начинается наступление, а мы сидим здесь!
– Где вы предпочитаете сидеть?
– Барр, вы понимаете, что я хочу сказать. Пора действовать.
– Действовать? – Барр осторожно заправлял пленку в читающий аппарат.
– За последний месяц вы подробно ознакомили меня с историей Фонда, деятели которой отнюдь не спешили действовать, предпочитая ожидать, пока события сами не начнут развиваться в выгодном направлении.
– Ах, Барр, они делали это сознательно!
– Сомневаюсь. Скорее всего, они заявляли об этом, когда все заканчивалось благополучно; хотя, кто знает? И кто знает, не пошли бы дела еще лучше, если бы они действовали неосознанно? Глубинные социально-экономические тенденции не зависят от действий отдельных людей.
Деверс фыркнул:
– Спорите вы как-то задом наперед. Может, все было бы хуже, если бы они действовали неосознанно, – он задумался. – Что, если застрелить его?
– Кого? Райоза?
– Да.
Барр вздохнул. На него нахлынули воспоминания.
– Убийство вождя – не выход, Деверс. Когда мне было двадцать, я убил вождя, но это ничего не решило. Я уничтожил негодяя, но не его Империю, а причиной всех бед была Империя, а не этот злосчастный негодяй.
– Док, Райоз не просто негодяй. На нем держится вся армия. Без него она распадется. Солдаты любят его, как отца родного. Сержант только вспомнит его – тут же слюни пускает!
– Пусть так. Но есть другие армии и другие генералы. Копайте глубже. Сюда прибыл Бродриг, который имеет на императора огромное влияние. По его требованию сюда пришлют сотни кораблей, тогда как Райозу дали только десять. Я много о нем слышал.
– Правда? Что же вы слышали? – в глазах торговца поубавилось отчаяния и засветился интерес.
– Он негодяй незнатного происхождения, добившийся расположения Императора с помощью лести и угодничества. Его ненавидят все придворные аристократы, тоже порядочные мерзавцы, за то что он, простолюдин, не проявляет по отношению к ним достаточного почтения. Он первый советник императора во всех делах и правая рука во всех злодеяниях. Прирожденный изменник, но вынужден быть верным. Во всей Империи нет человека, настолько утонченного в жестокости и грубого в наслаждениях. Говорят, что путь к Императору лежит через Бродрига, а путь к Бродригу – через бесчестье.
– О-о-о! – Деверс подергал аккуратно подстриженную бороду. – Значит, Император прислал его присматривать за Райозом. Знаете, мне в голову пришла идея.
– Теперь знаю.
– А что, если Бродригу не по душе любимец армии?
– Скорее всего. Бродриг не отличается способностью испытывать добрые чувства.
– А что, если Райоз сильно ему досадит? Об этом узнает Император, и у молодого генерала будут неприятности.
– Вполне возможно. Вы предлагаете это устроить? Каким образом?
– Не знаю. Может, подкупить?
Патриций засмеялся.
– Конечно, его можно подкупить, только не так, как вы подкупили сержанта. Бродригу мало мини- холодильника. Даже если вы подберете взятку, приличествующую его положению, вы можете потерпеть неудачу. Бродриг берет взятки, но зачастую их не отрабатывает. Настолько это бесчестный тип. Ваши деньги пропадут впустую. Придумайте что-нибудь другое.
Деверс закинул ногу на ногу и принялся усиленно думать, покачивая носком сапога в воздухе.
