вопросы… У меня было какое-то скверное предчувствие. Неудивительно, если девушка нервничает, накануне утопив, напару со своим ненаглядным, свежую покойницу, но здесь было что-то другое — я ждала новых неприятностей, все время косилась на двери магазина…
Мы с ненаглядным условились, что в понедельник он позвонит, но вот уже прошло полдня, а от него ни слуху ни духу.
В середине дня я не выдержала и решила позвонить на мобильник ненаглядному. Дело в том, что мобильный телефон у него есть, но он им не пользуется, говорит, что это ужасно дорого. А зачем тогда было его покупать? На всякий случай, если возникнет жизненная необходимость. Он и тариф такой выбрал, чтобы не платить, когда не пользуешься, без абонентской платы. Но я решила, что сейчас как раз экстренный случай. Честно говоря, я боялась, что этот балбес пойдет в милицию. От него ведь всего можно ожидать. Он с субботы в таком состоянии, что может сморозить какую-нибудь глупость, которую потом вовек не расхлебаешь.
Короче, я набрала номер его мобильника, и приятный женский голос мне вежливо сообщил, что обслуживание абонента временно приостановлено. Вот свинья, он еще и мобильник выключил!
После обеда ко мне подошла Алла Федоровна и в свойственной ей хамской манере говорит:
— Дроздова, что с тобой сегодня происходит? У тебя что — критические дни? Может быть, пора искать другую работу? Пойди прими товар у Шарапова, а я, так и быть, постою за тебя в отделе.
Благодетельница нашлась! Ей просто не хочется этот товар принимать! Вот она и спихнула на меня. У этого Шарапова товар мелкий, муторный, а сам он жуткий тупица и тормоз, вечно все путает, документы не правильно оформляет, вот с ним никто и не любит возиться. Ну да с Аллой не поспоришь.
Я вошла в подсобку и застонала. Шарапов, как всегда, привез чертову прорву дурацких польских розеток, причем в коробке у него россыпью лежали отдельно сами розетки, отдельно — рамочки, в которые эти розетки вставляются, отдельно — крепеж для их установки, то есть всякие там шурупы и винтики. Все это пересчитать — работа не для слабонервных.
А тут он еще протянул мне накладную, в которой все цены были проставлены в условных единицах. Я на него уставилась с ненавистью:
— Шарапов! Мы тебе сколько раз говорили, чтобы цены в накладных были только рублевые!
Он стал суетиться, извиняться:
— Сейчас, Катюша, я все перепишу!
— Переписывай! — говорю.
А сама снова набрала номер телефона ненаглядного. Опять тот же голос сообщил мне, что обслуживание абонента временно приостановлено.
В подсобке у нас окно, которое выходит на парковочную площадку перед магазином, и я зачем-то все время в это окно посматривала. Шарапов сел переписывать накладные, я взяла себя в руки и начала считать всю эту мелкую польскую дрянь. Кропотливая механическая работа успокаивает нервы, и я понемножку пришла в норму. Только время от времени посматривала в окно.
Работа у нас была долгая, время понемногу подходило к концу рабочего дня, и товар уже заканчивался. И тут, посмотрев очередной раз в окошко, я увидела, что к нашему магазину подъехал черный джип «чероки».
В этом, конечно, не было ничего удивительного — и джипы, и «мерсы» всякие к нам заезжают довольно часто, магазин хороший и в городе известный, но этот джип подъехал… ну не как за покупками, как-то слишком нагло, быстро так. И колесами встал на тротуар, и затормозил слишком резко…
Когда эти братки заезжают за покупками, они ведут себя неторопливо, подъезжают плавно, выходят спокойно, а этот так резко подкатил, и сразу двое выскочили и быстрым, решительным шагом направились в магазин.
То есть ясно, что люди пришли по делу.
А что они — не наша «крыша», я точно знала. Нашу «крышу» знали все в магазине, бригадир ее, Вадик Улиткин, у нас просто как родной. По крайней мере он так считает.
Так вот, принимая во внимание все эти соображения, я еще больше заволновалась.
Отставив коробку с шараповской белибердой, я тихонько вышла в коридор и незаметно выглянула в зал.
Двое мордоворотов из черного джипа быстрым уверенным шагом направились прямо в отдел электротоваров. В мой то есть отдел.
Один из них подошел вплотную к Алле Федоровне и что-то ей тихо сказал. Даже оттуда, где я стояла, то есть через весь торговый зал, было видно, как Алла побледнела и тихонько вышла из отдела и пошла рядом с этими мордоворотами к выходу из магазина.
Молча оставила отдел и пошла обреченно.
Второй мордоворот шел следом, оглядываясь по сторонам.
Девчонки все были заняты с покупателями, а охранник Григорий куда-то отлучился, мерзавец. Когда нужно, его вечно на месте нет!
Когда они дошли до дверей, я мгновенно кинулась обратно в подсобку и прилипла к окну, чтобы ничего не пропустить. Шарапов оторвал измученный взгляд от своих накладных и удивленно на меня уставился.
А там, за окном, события развивались так: Аллу грубо втолкнули в джип, двое бандитов — а то, что это бандиты, было ясно как Божий день — влезли следом, и машина резко сорвалась с места. Но самое удивительное произошло потом. Проехав вокруг площади, джип остановился. Дверца распахнулась, и оттуда вылетела Алла — помятая, растрепанная, в порванном жакете — и с размаху шлепнулась на асфальт.
Я не сомневалась, что все продавщицы, побросав свои отделы, прилипли к витринам и в полном восторге наблюдают за этим незабываемым зрелищем. Аллу Федоровну в магазине, мягко говоря, не любят.
Но я этой картиной любовалась недолго, потому что до меня наконец дошло, что Аллу взяли вместо меня, а сейчас они обнаружили свою ошибку и вернутся.
Наверняка этим двум дебилам велели привезти продавщицу из отдела электротоваров, вот они и взяли, что под руку попалось.
А в машине у них сидел кто-нибудь поумнее.
Или кто-нибудь, кто знает меня в лицо. Например, ненаглядный, осознала я. Вот почему я не могу до него дозвониться. И мордоворотам вежливо указали на их ошибку.
Но додумывать до конца эту интересную мысль мне было некогда. Мне нужно было срочно спасать свою шкуру, единственную и дорогую.
Перескочив через вконец обалдевшего Шарапова, я схватила сумку, вылетела в коридор, пробежала к запасному выходу магазина, через который мы принимаем крупногабаритный груз, и оказалась во дворе.
В этот двор, кроме нашей задней двери, выходили двери еще нескольких магазинов и бистро «Лайза». Вот в это бистро я и вбежала. Дело в том, что все магазины выходили на одну и ту же площадь, а бистро — на другую сторону квартала, на улицу Летчика Петрова. Кроме того, в этом бистро я кое-кого знала — соседи как-никак.
Я пробежала через их кухню, выскочила в коридорчик. Там возила по полу шваброй уборщица тетя Дуся, которая и в нашем магазине по совместительству размазывала грязь. Я прижала палец к губам, чтобы тетя Дуся не вздумала от удивления заверещать.
Она меня узнала и хотела что-то спросить, но я быстро ей сказала:
— Потом, потом, теть Дуся, потом все расскажу! Теть Дуся, дай мне твой платочек!
Тетя Дуся от удивления разинула рот и без слова отдала свой страшненький платок в сине-зеленых разводах. Я этот платок мгновенно повязала на голову и бросилась к выходу из бистро. Дело в том, что я — не яркая, а волосы у меня заметные — светло-рыжего цвета, и их мне нужно было срочно прикрыть. В этой же детали моей внешности крылась причина, по которой мордовороты из джипа увели Аллу Федоровну, она тоже рыжая, правда, другого оттенка, немножко в малиновый, и у нее этот цвет не от природы, она красится. Но это не важно, все равно приятно было смотреть, как ее размазали по асфальту.
