тот маленький черноволосый и двое амбалов, которые успели прибежать из кафе.
В первый момент в душе шевельнулось злорадное чувство: поделом тебе, скотина! Как он издевался над Леной в Эрмитаже…
Парни орудовали ногами и деловито сопели.
– Это тебе за то, чтобы не трепался попусту, – приговаривал чернявый. – Вздумал шуточки надо мной шутить! Я тебе не шестерка, чтобы со мной зря базарить.
Однако ты, Санек, лажанулся! – заметил один из парней и пнул Дениса еще раз. – Как же ты поверил, что такая мразь может картину украсть? Да он у мамаши своей десятку и то из кошелька не упрет – побоится. А ты еще обыскивать его вздумал. Да нет у него ничего, и быть не может!
Лена развернулась и бросилась назад, чтобы позвать на помощь. Наткнувшись в коридоре на бармена, она закричала:
– Вызывай милицию! Они же убьют его!
– Еще чего! Больше милиции делать нечего… – пробормотал он и вдруг протянул руки и вполне профессионально обшарил ее выше пояса. Стряхнув липкие руки, ползающие по груди, Лена отскочила. Вход в зал преграждал бармен, на улицу тоже было нельзя – там бандиты. Не долго думая, Лена с размаху двинула бармена тяжелым ботинком под коленку, потому что учитель физкультуры в школе рассказывал им, что коленка очень чувствительное место, попасть легко, и если удар достаточно силен, то можно выбить сустав и оставить человека инвалидом на долгое время. А если просто ударить, то все равно будет больно, и самое главное – нападающий не сможет вас преследовать.
Удар получился не очень сильный, но бармен вскрикнул и отступил, схватившись за ногу. Лена пролетела мимо него прямо в зал и закричала шумной компании, сидевшей в углу:
– Ребята, там Графа бьют!
Разгоряченные вином, парни вскочили и бросились на помощь. Могучей лавой они смели в сторону покалеченного Леной бармена и вывалились на улицу. Но нашли там только лежащего Дениса. Преступная троица удалилась, очевидно, неподалеку у них стояла машина. Парни покрутились по двору и вернулись в кафе, убедившись, что Денис пришел в себя. Он сидел на асфальте, потирая ушибленные места. Из порезанной щеки текла кровь.
– Дай платок! – угрюмо потребовал он. – И не смотри на меня.
– Тебе же наплевать, что думают другие! – ехидно напомнила Лена.
Даже такой, избитый и окровавленный, он не вызывал у нее жалости.
– Хватит валяться! – приказала она. – Мне домой надо, уже одиннадцатый час.
Он встал со стоном, но от протянутой Леной руки отказался. Кое-как почистив куртку, Лена взяла его под руку и повела в сторону проспекта. Лена остановила старенькие «Жигули», и водитель не только взял с них по-божески, но еще и помог залепить пластырем пораненную щеку.
Лена хотела оставить его у парадной и ехать на этой же машине домой, но у нее не было денег, а у Дениса хватило только на дорогу в один конец.
– Пойдем ко мне, я потом провожу! – слабым голосом попросил он.
Лена очень сомневалась, что он сможет выйти сегодня из дома, но решила подняться и позвонить маме – сообщить, что с ней ничего не случилось.
– Кто у тебя дома, родители?
– Нет, никого нет, мать на дежурстве.
Квартирка поражала удивительной скромностью обстановки, граничащей с бедностью. Вытертый коврик в прихожей, вылинявшее покрывало на диване, старенькие занавески… Впрочем, Лене было неинтересно рассматривать квартиру.
«И чего строил из себя? – недоумевала она. – Живут небогато, одна мать работает… Чем по барам и дискотекам таскаться, лучше бы подрабатывал, матери помогал!» – с привычной уже злостью подумала она.
Денис лег на узкую кушетку и утомленно прикрыл глаза. Похоже, ему действительно было плохо. Лена вышла в коридор и только сняла трубку телефона, как в дверь позвонили требовательным и наглым звонком. Лена метнулась в комнату.
– Кто это может быть? Вернулись те, что тебя избили?
– Не думаю. – Он морщился, как будто громкие звонки причиняли ему боль.
В дверь сильно постучали, на лестнице раздались мужские голоса. Лена прислушалась, приложив ухо к двери. Хлопнула дверь соседней квартиры, а их дверь сотрясалась от ударов, и грозный баритон кричал традиционное:
– Откройте, милиция! Если не откроешь, будем ломать дверь!
– Открой, Денис, – вступил старушечий голос, видимо, соседкин. – Я видела, как ты пришел.
– Милиция… – прошептал Денис прыгающими губами. Лена видела, как он боится, даже лицо стало серым. Он подскочил к Лене: – Что делать? Где она? Куда ее спрятать? А может, не открывать?
– Думаешь, они покукуют под дверью и уйдут? – холодно осведомилась Лена. – Если бы ты, идиот и трус, не стал болтать о ней в баре посторонним людям, ничего бы не было. Я уж не говорю о том, что если бы ты ее оставил висеть на месте, было бы совсем хорошо. Если бы ты не подошел ко мне тогда на дискотеке, все было бы просто замечательно. А вот если бы ты, подонок, вообще не родился на свет, мир бы только выиграл.
Но он не слушал Лену, он умирал от страха.
– Не открывай, – бормотал он, – они ее найдут…
– Не найдут, – отрезала Лена, – ложись на диван, замотай голову полотенцем и делай вид, что тебе очень плохо.
Она решительно подошла к двери и отвела язычок замка. Влетели трое, громко топая, а в раскрытую дверь с испуганным любопытством заглядывала соседка. Двое здоровых мужиков с налету проскочили в комнату, третий, постарше, пониже ростом, с головой, растущей, казалось, из самых плеч, вроде бы не глядя, взял Лену за рукав и спросил:
– Ты кто такая?
– Лена…
– Лена, – передразнил он, – фамилия есть у тебя, Лена?
– Соловьева Елена Викторовна, – отчеканила Лена, – документов при себе нету, но можете позвонить маме по телефону… – Она отбарабанила номер.
Милицейский тип по-прежнему не глядел ей в глаза и подтолкнул в комнату. Соседка сделала слабую попытку протиснуться в квартиру, но после того, как тип без шеи повернулся в ее сторону, испуганно захлопнула дверь.
– Ну что, ребятки, – обманчиво мягко начал тот низкорослый милиционер, который, как поняла Лена, был старшим, – давайте, рассказывайте, как вы картину из Эрмитажа сперли. И саму ее сюда, пожалуйста. – Он протянул руку.
В комнате повисло тягостное молчание. Никто и не думал его нарушать, пока один из прибывших хорошенько не встряхнул лежавшего на диване Дениса. Тот застонал, не сильно притворяясь.
– Его в баре избили сильно, возможно сотрясение мозга, – сообщила Лена, ни к кому персонально не обращаясь.
– Кто избил? Те, кому он хотел картину продать?
Я их не знаю, – ответила Лена чистую правду. И про картину тоже ничего не знаю. – И, чтобы скрыть неуверенность, продолжала: Если вы имеете в виду ту картину, что украли из Эрмитажа, то мы тут ни при чем. Мы ее украсть не могли, потому что в Эрмитаже не были.
– А где вы были в тот день? – вкрадчиво спросил тип без шеи.
– Гуляли по улицам, – хрипло ответил Денис.
– Не замерзли? В кафе погреться не заходили? – настаивал милиционер.
– У него денег не было! – презрительно фыркнула Лена. – А в чем нас обвиняют?
– Вас пока ни в чем не обвиняют, – получила она неохотный ответ.
– А зачем же вы тогда пришли? – не унималась Лена.
Один из парней вдруг рывком поднял Дениса с дивана, встряхнул как следует и постарался поставить на ноги, но тот безвольно сполз на пол.
