В глазах Шарика вместо прежней ярости и готовности растерзать непрошеного гостя загорелся восторг.
Если существует любовь с первого взгляда, то именно она вспыхнула в сердце четвероногого кавалера. Он тоненько заскулил, пригнулся к земле мордой и передними лапами и умильно посмотрел на рыжую красавицу.
Жучка явно взирала на него с симпатией. Однако она была скромная и воспитанная девушка и не могла сломя голову броситься в объятия незнакомого джентльмена. Она опустила глазки и немного отступила, потом кокетливо присела, сделала вид, что выкусывает что-то из шерсти, потом вскочила и завертелась на месте, как полуторамесячный щенок. Шарик сел на снег, вывалил язык и в немом восторге следил за этой увлекательной игрой.
В общем, роман развивался по всем неписаным, но незыблемым правилам собачьего этикета.
Леня убедился, что четвероногие влюбленные полностью увлечены друг другом и им сейчас совершенно не до него. Он еще раз оглянулся на флиртующую пару и быстро зашагал к заводскому корпусу.
За его спиной раздавался хриплый жизнерадостный лай и тоненькое веселое поскуливание.
Маркиз толкнул железную дверцу в мрачной стене из темно-красного кирпича, ту самую дверцу, за которой в прошлый раз скрылся Фролыч. Дверца с неприятным скрежетом распахнулась, Леня пригнулся и прошел внутрь.
Он оказался в помещении заброшенного цеха. В разных его концах на грязном бетонном полу громоздились огромные емкости – что-то вроде чанов. В Лениной памяти всплыло забытое словосочетание из школьной программы «электролитическая ванна». Под потолком цеха перекрещивались под разными углами металлические балки, на некоторых из них крепились тяжелые крюки подъемников. Царящую в помещении полутьму слегка разгонял слабый свет, пробивающийся сквозь небольшие, расположенные почти под самым потолком, грязные окна.
Леня огляделся по сторонам. В этом цеху не было заметно никаких свежих следов человеческого присутствия, однако он точно помнил, что сторож Фролыч, вернувшись из магазина, вошел именно сюда. В дальнем углу помещения, за одним из чанов, Леня заметил узкую металлическую лесенку, вроде корабельного трапа. Эта лесенка вела к узкой антресоли, которая нависала над цехом, если продолжить морские сравнения, как капитанский мостик над кораблем.
Стараясь не греметь, Леня поднялся по металлическим ступеням, вышел на подвесную площадку и только тогда увидел дверь, выкрашенную унылой темно-коричневой краской.
Из-за двери доносились странные звуки, отдаленно напоминающие то ли слегка приглушенный шум горной речки, то ли рокот мотоциклетного мотора. Леня несколько секунд прислушивался к этому шуму, а потом осторожно толкнул дверь и проскользнул внутрь.
За дверью оказалась крохотная комнатушка, заставленная разрозненными и пришедшими в негодность предметами офисной мебели образца шестидесятых годов минувшего века – покосившийся письменный стол с ободранной и прожженной окурками столешницей, несколько колченогих стульев, небольшой несгораемый шкаф. Среди всей этой устаревшей «роскоши», уютно свернувшись калачиком на продранном полосатом матрасе, спал тот самый Фролыч, которого Маркиз встречал в прошлое свое посещение. Дед крепко спал, рядом с ним на полу валялась пустая литровая бутылка из-под «Синопской» водки. Те звуки, которые Леня слышал из-за двери, были его молодецким храпом.
Маркиз осторожно перешагнул через спящего сторожа. За его «спальным местом» виднелась еще одна дверь, ведущая во вторую комнату. Судя по планировке, Леня оказался в бывшем кабинете начальника цеха – первая маленькая комнатка предназначалась для секретарши, такие помещения называют «предбанником», а из нее можно попасть в сам кабинет.
Вторую дверь Леня открыл особенно осторожно, за ней его вполне мог ожидать не слишком вежливый прием, вплоть до неожиданного удара по голове или выстрела.
Однако ничего подобного не последовало.
Эта комната была немного просторнее «предбанника» и обставлена несколько богаче, хотя тоже давно вышедшими из обихода и собранными из разных комнат устаревшими предметами. Здесь имелся и поцарапанный буфетик, за застекленными дверцами которого красовались несколько разрозненных кружек, тарелок и стаканов, и довольно хорошо сохранившийся полированный письменный стол, немного испорченный белесыми кругами от горячих чашек, и даже обитый дерматином широкий диван.
На этом-то диване и сидела, поджав ноги, молодая женщина.
Она встретила Леню настороженным, полным страха и безысходности взглядом, но не сделала никаких попыток убежать или оказать ему какое-то сопротивление. Впрочем, убегать ей было некуда – Леня стоял в проеме единственной двери, а оказать серьезное сопротивление она вряд ли могла.
Леня с живейшим интересом разглядывал обитательницу кабинета. Он впервые видел Ирину Соловьяненко в ее собственном виде, без грима. Это была довольно привлекательная молодая женщина с короткими темно-русыми волосами, даже отдаленно не напоминающая экономку Ведерниковых Веру Николаевну, которую Маркиз видел выходящей из дома на набережной Мойки. Несомненно, Ирина в большой степени обладала даром перевоплощения… Зато в ней безусловно было отдаленное сходство с Лолой. Наверное, именно это сходство и навело Ирину на мысль подставить Лолу… хотя, кроме сходства, наверняка были и другие, куда более серьезные мотивы…
Если Ирина была сегодня без грима, то сам Маркиз на всякий случай тщательно загримировался. Он не хотел, чтобы Ирина раньше времени увидела его настоящее лицо, и перед поездкой на заброшенный завод засунул за щеки плотные ватные шарики, нанес на кожу тональный крем, наклеил пышные рыжие усы, густые брови, надел ярко-рыжий парик – словом, восстановил тот грим, в котором не так давно в том самом доме на Мойке изображал работника кабельной сети.
– Однако никудышный у вас сторож, Вера Николаевна, все на свете проспит! – с усмешкой проговорил Маркиз. – Или вы предпочитаете, чтобы вас называли Ириной?
– Мне все равно, – безразличным голосом проговорила молодая женщина, – это вы звонили мне?
– Я, – Маркиз кивнул, – теперь, надеюсь, вы убедились в том, что я говорил вам правду?
– Я видела Евгения, – упавшим голосом подтвердила Ирина.
– Значит, теперь вы поняли, что Михаил обманул вас, сговорился с Лисичкиным и играет свою собственную игру?
– Я теперь больше не знаю, кому верить! – выкрикнула Ирина, закрыв лицо руками.
– Людям вообще можно доверять только в самом крайнем случае, – с усмешкой проговорил Маркиз, – только если совершенно нет другого выхода!
– Чего же вы хотите от меня? – спросила Ирина, убрав руки и окинув Леню острым, пристальным взглядом.
– Я хочу предложить вам помощь.
– И почему, интересно, я должна верить совершенно незнакомому человеку, которого вижу впервые в жизни, если даже близкие люди предали меня, как только дело дошло до денег?
– Именно потому, что нам с вами никаких денег делить не придется. У нас с вами, Ирина, тоже есть общие интересы, но вовсе не денежные, а это куда действеннее. Вы ведь хотите уцелеть, хотите благополучно выкарабкаться из этой скверной истории?
– Допустим, – осторожно проговорила женщина, – трудно представить, что кто-то не хочет уцелеть!
– И наверняка хотите отомстить тому, кто пытался вас обмануть, сделать из вас круглую дуру, да еще и подставить перед крутыми бандитами, свалить на вас вину за провал операции?
На этот раз Ирина ничего не ответила, но ее взгляд был красноречивее любых слов.
– Ну вот, и у меня сходные интересы. Я тоже хочу отплатить Михаилу, когда-то он устроил мне колоссальную пакость. Вообще, Ирина, Михаил – человек очень опасный и совершенно безжалостный…
– Я это прекрасно знаю, – прервала его женщина, – можете это мне не объяснять… но ко мне он до сих пор относился хорошо…
– А хотите, я скажу вам, почему? Хотите, объясню, почему вы все еще живы? Согласитесь, что
