флаг независимой Грузии и позвонил.
Посетителя моментально впустили, и высокий молодой человек в безупречном черном костюме и сияющих лаком черных ботинках повел его вверх по широкой лестнице. Перед высокими двойными дверьми молодой проводник на минуту задержался, затем распахнул обе двери и пропустил в них гостя.
Посол сидел за своим письменным столом в огромном кабинете, но при виде полковника поднялся и с натянутой улыбкой пошел навстречу. В левой руке хозяин кабинета держал папку с государственным гербом, а правой пожал гостю руку. Поздоровавшись, дипломат остался стоять напротив Боброва. Улыбка с интеллигентного усталого лица немолодого мужчины быстро сошла, и посол заговорил сухо и официально Говорил он совсем без акцента, и Боброву стало странно, что его принимает посол иностранного государства.
— Имею честь сообщить в ответ на ваш запрос, что Карло Вахтангович Ахалшвили является ответственным работником таможенной службы Грузии. Карло Вахтангович действительно в указанное в запросе время находился в Москве по делам службы. Во время гибели великого грузинского музыканта Гоги Ираклиевича Абашидзе Карло Вахтангович проводил совещание с работниками посольства и находился безотлучно в его стенах.
В связи с этим подозревать Ахалшвили в данном преступлении оснований нет. Если русской стороне нужны свидетельские показания, то они имеются и в письменной форме передаются в вашем лице соответствующим органам. — С этими словами посол подал Боброву папку, что держал в левой руке, а правую протянул для прощального рукопожатия.
Молодой сотрудник в безупречном черном костюме, продолжая сверкать лаком башмаков, сопроводил полковника вниз по лестнице и с улыбкой открыл перед ним парадную дверь. Весь прием, включая лестничные проходы, занял семь минут.
Никита Васильевич вернулся домой, переоделся в штатский костюм, с удовольствием пообедал и поехал в управление.
В дверях он столкнулся с Ерожиным. Петр Григорьевич, не застав Боброва, покидал здание.
— Не уходи. Дела пошли странные, — сказал Никита Васильевич, взяв Ерожина под руку. Они вернулись в отдел. По дороге полковник поделился новостями.
— Ахалшвили спрятался в посольстве, — улыбнулся Ерожин, усаживаясь в кресло. — Ты не перевел надпись на рукоятке ножа?
— Пока нет.
— Когда переведут, дай мне знать.
— Хорошо. Чаю хочешь? — спросил Никита Васильевич.
Ерожин хотел.
— Я должен с ним поговорить, — задумчиво произнес Петр Григорьевич, прихлебывая горячий черный чай. У Боброва заварки, по известному анекдоту, не жалели, и чай смахивал на чифирчик.
— Не знаю, как тебе это удастся, — покачал головой Бобров. — Они его не покажут.
— Посмотрим, — так же задумчиво проговорил Ерожин. — Давай мне их телефон.
— Ты хочешь звонить? Гиблое дело, — заверил Никита Васильевич, но телефон посольства выдал. Ерожин в посольство звонить не стал. Он позвонил в Новгород Анчику, продиктовал ему посольский номер и объяснил, что от банкира требуется.
Через пятнадцать минут Анчик сообщил, что Карло Вахтангович Ахалшвили готов принять частного детектива Ерожина завтра в одиннадцать часов утра.
— А ты говоришь, гиблое дело, — уел Петр Григорьевич начальника отдела по раскрытию убийств.
— Ты — известный лис, — признался Бобров и попросил Ерожина после разговора с грузином поделиться услышанным.
— Поделиться смогу, но сделать тебе ничего не удастся. Скорее всего они решили сор из избы не выносить, — предупредил сыщик и, попрощавшись, покинул кабинет. На стоянке возле «Сааба» Ерожина дожидался помощник.
— Ну, вручил брошку Проскуриной? — спросил подполковник, открывая машину.
— Вручил, — виноватым тоном доложил Михеев.
— А реакция невесты? — полюбопытствовал Ерожин.
— Упала в обморок, — ответил Глеб.
— Чем ты этого добился? — спросил Ерожин.
Такого он вовсе не ожидал. Михеев подробно рассказал, как он вписался в театрализованную свадьбу, выпросил маску и вышел на сцену.
— Заставь дурака?!… — воскликнул Петр Григорьевич. — Ты понимаешь, что натворил?
— Нет, — искренне недоумевал Михеев.
Он старался выполнить поручение с выдумкой, как того просил Ерожин, и рассчитывав на похвалу шефа.
— Сам подумай, если ты выходишь замуж и тебе в день свадьбы возвращают подарок покойного любовника! Да она решила, что ты — посланец с того света Хоть бы маску не напяливал.
— Что же теперь делать? — поник обескураженный помощник.
— Я покупаю цветы и — в театр. А ты бери мою машину. Завтра утром получишь у Грыжина зарплату, и дальше он тебе все объяснит, — приказал подполковник. — Где твой жигуленок? Давай ключи.
Машина Михеева стояла на другой стороне улицы. Ерожин поменялся с помощником ключами и перешел дорогу. Забравшись в старенький жигуленок, Петр Григорьевич подвинул сиденье поближе (Михеев со своим ростом в машине еле умещался) и тронул с места. Выбрав в цветочном киоске роскошные темные, с бархатными лепестками розы, подполковник подрулил к театру и попал в антракт. Публика в фойе оказалась странная — в основном с костылями и палками. Большинство зрителей расселось за буфетными столиками. Девушки в непонятной для Ерожина форме на подносах разносили напитки и бутерброды. Некоторые зрители медленно катили вдоль стен в инвалидных креслах и разглядывали фотопортреты артистов. Наблюдал за порядком в фойе сам директор.
— Что у вас сегодня происходит, Яков Михайлович? — спросил Ерожин.
— Префектура округа дает благотворительный спектакль для инвалидов, — не без гордости ответил Бок.
— Я бы хотел поздравить Нателлу. Помогите до нее добраться, — попросил Петр Григорьевич.
— Она сегодня не в себе. Перед спектаклем устроила истерику, боюсь, ее лучше не трогать, — горестно сообщил Яков Михайлович.
Он очень старался, организовывая для Тулевича и Проскуриной хороший праздник, и был огорчен случившимся.
— Уверен, что мое посещение исправит настроение примадонны, — заверил сыщик.
— Будем надеяться, — скептически заметил Яков Михайлович, провожая сыщика к Проскуриной.
Нателла сидела возле туалетного столика и подрисовывала стершееся ухо кота на своем животе.
— Поздравляем вас, Нателла Владимировна, с законным браком, — сказал подполковник и положил розы на туалетный столик.
— Как хорошо, что вы пришли. Сегодня во время нашей с Мариком свадьбы…
— Я все знаю. Никакого чуда не произошло, — перебил примадонну подполковник. — Просто я нашел тайник бандита Кадкова, и в нем оказалась ваша брошка. Помните, вы считали, что я у вас ее отнял. Теперь вы знаете, что это не так. Зато я вам ее возвращаю.
Способ, которым решил вернуть подарок Руслана мой помощник, довольно жуткий. Но он не хотел вас напугать, а решил не выделяться. Ведь ваша свадьба смахивала на карнавал.
— Господи, а я чуть от страха не умерла.
Решила, что Руслан с того света меня укоряет. Винит за то, что я замуж выхожу… Дура я, — обрадовалась Проскурина и, выглянув за дверь, закричала:
— Марик, иди скорей сюда!
