— Аномальная зона, будь она неладна! Ну, примем это как рабочую гипотезу… А дальше посмотрим.
Спустя минуту он уже спал.
Серов проснулся, когда его чувствительно пнули в бок. Дверь каморки была распахнута, в небе сияло яркое солнце, свежий ветер плескался в парусах, гнал фрегат в морскую синь, вслед за соленой пеной и редкими облаками. Хенк и Мортимер были уже на ногах, а над Серовым стоял боцман Уот Стур, ухмылялся щербатой пастью и заносил ногу для нового удара. Серов вскочил. Тут, кажется, не полагалось потягиваться в постели.
— Живее, пьянчуги! Вы двое — на шкафут[5] к Галлахеру, а этого желает видеть капитан!
Мортимер подтолкнул Серова локтем:
— Скажи Старику, что хочешь в шайку Галлахера. Не прогадаешь, парень.
— Старик сам решит, какую крысу куда заткнуть! — рявкнул боцман.
— Он у нас в подельниках, — сообщил Мортимер и резво бросился прочь из каморки.
— В подельниках… — проворчал боцман, тыкая Серова в спину пудовыми кулаками. — Взяли два бездельника третьего в подельники… Куда прешь, недоумок блохастый? На шканцы иди! К капитану на ют, а не на бак!
Ют или бак для Серова было без разницы — в судах, судовождении и морской терминологии он разбирался слабовато. Хоть и была его жизнь пестрой, как зебра, но проходила на суше или в воздухе, а морским транспортом он никогда не пользовался и на кораблях не служил. А хоть бы и служил! — подумалось ему. Какой прок от службы артиллеристом или механиком, если попал на парусный фрегат с медными пушками? Тут все другое, и все называется по-своему. Крутилось что-то у него в голове, вычитанное из книг — фордевинд, гафель, нок-рея[6] — но к чему их приложить, он не имел понятия. Лишь в двух терминах Серов не сомневался — в том, что кухня зовется камбузом, а туалет — гальюном.
Направляемый твердой рукой Уота Стура, он поднялся по трапу на ют, стараясь угадать причину царившей на судне суматохи. Одни мореходы, босые и полуголые, облепили реи и как будто распускали самые верхние паруса; другие, на которых покрикивал костлявый тип в треуголке, прыгали в люки, спеша, должно быть, на пушечную палубу; третьи, толпившиеся около трех горластых молодцов, разбирали оружие — пистолеты с длинными стволами, сабли, палаши и жуткого вида железные крючья. Если не считать проклятий и рыка командиров, все это делалось без лишних слов, поразительно быстро и четко — Серов не успел и трех шагов шагнуть, как паруса развернулись и поймали слабый ветер, пушкари исчезли с палубы, а на шкафуте и шканцах вдоль бортов выстроилось с полсотни вооруженных людей.
— Сюда! — Боцман подтолкнул Серова к рослому человеку в синем камзоле и шляпе-треуголке, нахлобученной на лоб. Резкими чертами он походил на коршуна: пронзительные серые зрачки, впалые щеки и кривоватый нос над почти безгубым ртом. На лице его читалась привычка к власти; щеки и скулы казались вырубленными из гранита, а жесткие линии рта и бровей намекали, что он не склонен к милосердию. Во всяком случае, не больше, чем лис, забравшийся в курятник.
— Эндрю Серра, парень с французского капера, сэр, с «Викторьеза», — доложил боцман. — Тот самый, которого двое придурков приволокли, Хенк с Мортимером.
Человек слегка повернул голову. Он был еще не стар, лет, должно быть, пятидесяти, и, словно по какому-то негласному правилу, рядом с ним не было никого. Пил, помощник капитана, и еще один мореход стояли в отдалении, под гиком косого паруса[7], глядели в подзорные трубы, переговаривались о чем-то, и Пил иногда отдавал команду работавшим на мачтах или рулевым. Рулевых было двое, крепкий мужик с лапами как у борца и синеглазый юноша, скорее мальчик, с тонким и нежным лицом. Бандитская смена растет, подумал Серов, осматривая прочих людей, что находились на юте, — десяток пиратов с неуклюжими ружьями и при саблях.
— Глядеть мне в глаза, — негромко произнес человек в синем. — Первое правило на борту: каждый негодяй, мошенник и пропойца смотрит мне в глаза и держит руки подальше от оружия. Уяснил?
— Так точно, сэр! — Памятуя годы службы, Серов вытянулся по фрунт и ел глазами начальство. А в том, что перед ним большой начальник, сам капитан Джозеф Брукс, не приходилось сомневаться.
— Правило второе и последнее: в море никаких свар и драк. Все трудятся, почитают Господа, жрут что дают и выполняют приказы. Кто не согласен, отправится кормить акул. Это тоже ясно?
— Да, сэр.
— Хочешь присоединиться к моей команде?
— Сочту за честь, сэр!
А куда еще деваться? — добавил Серов про себя. Кормить акул ему не хотелось. Не больше, чем динозавров или каннибалов.
Капитан пожевал губами, прищурил серые водянистые глаза. Казалось, готовность нового волонтера внушает ему подозрения. Наконец, сунув руку за отворот камзола, он почесал под мышкой и осведомился:
— Кем был на «Викторьезе»?
— Помощник квартирмейстера[8], сэр.
Из всех возможных чинов и званий Серов выбрал самую, как ему казалось, тихую и невоинственную должность. Что поделаешь! Он не умел управляться с парусами, стоять у руля, грести и целиться из медных пушек; наверное, он смог бы выстрелить из пистолета, но только не зарядить его вновь. В реальной жизни он никогда не видел кремневых пистолетов, даже в музее. Разве только по телевизору? Но в исторических боевиках не было инструкций, как обращаться с таким оружием; в них бравые корсары палили по тридцать раз, будто у них не древний ствол, а автомат Калашникова.
— Как тебя? Эндрю? Ну-ка, рубаху долой! — вдруг распорядился капитан.
Серов стащил рубашку, затем, под удивленным взором Брукса, майку. Рулевые, моряк с могучими руками и юноша, глядели на него во все глаза.
— Повернись, мошенник!
Ать, два! Серов сделал четкий поворот, как на плацу перед генеральским смотром.
Капитан оглядел его мускулистую спину и плечи с зажившими ожогами, заставил повернуться еще раз, ткнул толстым пальцем в шрам на левом боку и вдруг расхохотался:
— Помощник квартирмейстера, говоришь? Ну и паршивец, клянусь Христом Спасителем! След от пули и след от пытки огнем! Ты кто такой, негодяй? Разбойник, убийца, каторжник? Или вор? Но уши и ноздри вроде бы целы…[9]
— Вообще-то я внебрачный сын маркиза, — с достоинством произнес Серов, завязывая рубашку вокруг пояса. — Вырос в фамильном замке маркизов де Серра в Нормандии, но так уж вышло, что пошел по плохой дорожке.
— Вот и пойдешь по ней дальше, прямо к Чарли Галлахеру, — сообщил капитан. — К Чарли, раз тебя притащили эти два болвана, Хенк и Мортимер. Отправляйся на шкафут и получи оружие. Пил! — Капитан повысил голос.
— Да, сэр?
— Ты, Пил, приглядишь за этим мошенником с «Викторьеза» и доложишь мне. Если он покинет борт последним, вздернуть на нок-рее. А если будет драться, я… гм… я, так и быть, назначу ему половинную долю. А там посмотрим. Иди!
Серов повернулся, шагнул к трапу, но за спиной взревели:
— Стоять!
Он снова сделал четкий поворот и уставился в глаза Джозефу Бруксу.
— Ты, я вижу, отменный враль, — произнес капитан. — А что еще умеешь? Чему ты обучился в замке своего папаши?
— Плясать на канате и ножики метать, — сказал Серов. Подумал и добавил: — Сэр.
Уже спускаясь по трапу он обернулся еще раз и — глаза в глаза — встретил взгляд юноши- рулевого. Какие длинные ресницы, подумал Серов. Прямо как у барышни.
