молодость давно прошла…
— Зато вы можете гордиться своим потомством.
— Я могу гордиться лишь тем, что сделал все, чтобы связать прошлое с будущим. Кто сможет упрекнуть меня в том, что я ничего не оставлю после себя? Я уйду, оставив после себя одиннадцать жизней.
— Вы правы, — поспешил заверить его Джим.
— Вы разрешите сказать вам несколько слов с глазу на глаз? — спросил Джима инспектор.
— Что случилось? — спросил Бредшоу, когда они отошли в сторону.
— Каждую минуту может случиться нечто важное. Не позднее чем через час я смогу сказать вам, кто убил Шейлу Фен.
— Боже! — испуганно воскликнул Джим.
— Но прежде я хочу дать вам одно поручение. Как можно осторожнее сообщите Юлии, что Денни Майо застрелила Шейла Фен.
— Неужели такое возможно?
— Да, это установлено. Значит, договорились? Я буду ждать вас в гостиной.
Вернувшись на виллу, Чан застал там Мартино, ван Горна и Аллана Джейнса, приехавших вместе из отеля. Все трое, к удовлетворению инспектора, как и накануне, были в смокингах. Оставалось надеяться, что и обувь на них та же.
— Мы сейчас же откликнулись на ваше предложение, инспектор, — заговорил Мартино. — Вы ожидаете чего-нибудь нового?
— Предстоит маленький эксперимент. Может быть, он даст желаемый результат.
— Надеюсь, ваши ожидания оправдаются, — сказал Джейнс. — Я заказал каюту на пароходе, отплывающем завтра днем, и целиком уповаю на вас, инспектор.
Ван Горн пожал плечами.
— Чем больше я знакомлюсь с этим райским уголком, тем больше преисполняюсь желанием остаться здесь.
— Вас привлекает праздная жизнь? — улыбнулся Мартино. — По-видимому, это сказывается влияние роли, которую вам пришлось играть в нашем неоконченном фильме.
— Позвольте изложить вашу мысль следующим образом, — подхватил Джим, входя в сопровождении Юлии. — «Известный киноартист предпочитает райскую красоту Гонолулу искусственной красоте Голливуда».
— Если вы напечатаете подобное сообщение, то я выступлю с опровержением, — засмеялся ван Горн.
— Вот так всегда! Все самое интересное, что можно написать в интервью с кинозвездой, всегда приходится вычеркивать.
Вильки Баллоу явился со своей супругой. На нем был полотняный костюм и белые туфли. Последнее обстоятельство вселило в Чана легкое беспокойство. Что если именно Баллоу сядет на роковой стул? Каким образом удастся доказать его виновность?
— Что произошло? — спросил Баллоу. — Я собирался лечь спать…
— Мой бедный Вильки привык к размеренному образу жизни, — заметила Рита. — А что ты поделывала весь день, Диана?
В комнату тихо вошел Тарневеро. Он оглядел всех присутствующих, и в его глазах мелькнуло беспокойство.
— Ах, вот как, — усмехнулся он, — снова все в сборе.
Джейнс медленно поднялся, подошел к Тарневеро и протянул ему портсигар.
— Добрый вечер, — сказал он, — не угодно ли закурить?
— Благодарю вас, — дружелюбно ответил Тарневеро. — Я не курю.
— Простите, я полагал, что вы курите.
Чан поспешно подошел к ним.
— Разрешите просить вас присесть. Мы все в сборе, недостает лишь мистера Джексона. Он должен прибыть с минуты на минуту.
Все сели. Наступило напряженное молчание.
Вскоре послышались грузные шаги, и в гостиную в сопровождении Спенсера вошел начальник полиции.
— Ну вот, теперь мы можем начинать, — сказал инспектор.
Вильки Баллоу пожал руку Джексону.
— Очень рад видеть вас, — сказал он, бросая косой взгляд на Чана.
— Я уже говорил вам, господа, — продолжал тот, — что нам предстоит маленький эксперимент. А теперь прошу вас пройти в столовую.
— Что? Снова ужинать? — вырвалось у Риты.
— Не совсем так. Прошу вас, господа.
Все направились в столовую. Присутствие начальника полиции и Спенсера, явившегося в мундире, заставляло предполагать, что произошло нечто важное и что за словами инспектора скрывается какой-то замысел.
В дверях столовой стоял торжественный и невозмутимый Джессуп, готовый исполнять свои обязанности с прежним рвением.
— Теперь я попрошу вас сесть на те самые места, что и накануне, — с расстановкой произнес Чан.
На лицах присутствующих выразились недоумение и растерянность.
— Но я была так взволнована, что совершенно не помню, где сидела, — вырвалось у Дианы.
Гости заметались вокруг стола, силясь вспомнить, в каком порядке они сидели. Наконец Джим Бредшоу первым опустился на стул, стоявший напротив предназначавшегося для хозяйки.
— Я сидел здесь, — объявил он. — Юлия, вы сидели рядом со мной, с правой стороны. А слева от меня сидел ван Горн.
Юлия и ван Горн поспешили занять указанные Джимом места.
— Мистер Баллоу, вы сидели здесь, — сказала Юлия, указывая на место рядом с собой.
У Чана вырвался вздох облегчения.
Вильки Баллоу занял место рядом с Юлией.
— Совершенно верно, — кивнула Диана. — А рядом со мной сидел Вал Мартино.
Теперь одна сторона стола оказалась заполненной.
— Рита, вы сидели напротив меня, — напомнила Диана.
Миссис Баллоу заняла указанное место.
— Мне кажется, миссис Баллоу, что я имел удовольствие сидеть по правую руку от вас, — сказал Тарневеро и сел.
— Совершенно верно. А мистер Джейнс сидел слева, — вспомнила Рита Баллоу и указала на стул, под которым Чан обнаружил роковые царапины.
— Теперь, я полагаю, все в порядке, — заметил Аллан, опускаясь на стул.
Несколько мгновений ничто не нарушало тишину.
— Вы сидите точно в таком порядке, как вчера вечером? — наконец спросил Чан.
— Нет, — ответил ван Горн.
— Что-нибудь не так?
— Мистер Тарневеро сидит по левую руку от меня. А вчера на этом месте сидел мистер Джейнс.
— Совершенно верно! — воскликнула Рита Баллоу и, обратившись к Тарневеро, добавила: — Вы поменялись местами с мистером Джейнсом.
— Возможно, вы правы, — откликнулся Тарневеро и встал.
Джейнс занял его место, и Тарневеро после некоторых колебаний опустился на роковой стул.
— Я полагаю, теперь мы сидим точно так, как накануне, — сказал он.
Чан обменялся взглядом с начальником полиции и вышел вместе с ним в гостиную.
