– Боже мой! Как он сюда попал?
Это была Мария Посадор.
Я слышал, как лязгнул металл, когда она в спешке бросила фонарь и пистолет на скамью; затем она опустилась на колени рядом со мной и стала осторожно ощупывать мою залитую кровью руку.
– А я ведь в сознании, – довольно глупо произнес я и захлебнулся новым неудержимым приступом кашля.
Мария Посадор с удивлением смотрела на меня.
– Но как вы сюда попали? – повторила она, качая головой. – Вас надо доставить в дом. И скорее!
Трава была прохладной и мягкой; свежий, чистый воздух помог мне прийти в себя.
Возле дома Мария Посадор позвала на помощь. Я позволил ввести себя в комнату и уложить на диван. Мне пришлось сжать зубы, когда она разрезала рукав моей пижамы и стала обрабатывать рану. Полная женщина, чем-то напоминавшая жену Толстяка Брауна, принесла бренди, и меня заставили выпить.
Мария Посадор наблюдала за мной. Ее лицо ничего не выражало.
– Я прошу извинить меня, – наконец сказала она. – Однажды вскоре после моего возвращения в Агуасуль, это было пять лет назад, мне приготовили засаду. Меня ударили по голове и оставили умирать.
Она подняла руку и отвела от левого виска гладкие черные волосы. На виске я увидел неровный шрам.
– Итак, – спокойно произнесла она, – я не часто ходила в бункер с тех пор, как сожгли телецентр. Но вчера ночью я слышала странные звуки и решила посмотреть, не случилось ли что. Возможно, глупо было идти туда одной. Подойдя к бункеру, я увидела свежие царапины на замке, будто кто-то пытался отпереть его не тем ключом. Я вернулась за пистолетом, а дальше – вы знаете.
Я кивнул. В стакане оставалось еще немного бренди. Я осторожно допил его.
– Наверно, я вас тоже напугал? – спросил я. – Но кто мог это сделать? Кто мог притащить меня сюда?
– Мы выясним, – сказала она голосом, в котором, казалось, ломались льдинки. – Мы выясним.
Полная служанка вернулась в комнату с подносом, на котором был сервирован завтрак – горячий кофе, соки, полдюжины местных холодных блюд в маленьких стеклянных розетках.
– Выпейте кофе, – посоветовала Мария Посадор. – Он подкрепит вас.
Меня немного знобило, хотя в комнате было очень тепло.
– Знаете, – сказал я, – если бы не тот кабель, из-за которого я упал, я уверен, меня бы уже не было в живых.
– Не сомневаюсь, так и планировалось, – хмуро кивнула она.
Что-то наконец прояснилось у меня в голове, и я не сдержал возгласа удивления.
– Сигарета, которую вы мне дали вечером, была с начинкой?
Я даже привстал, охваченный подозрением. Она спокойно смотрела на меня.
– Нет, насколько мне известно. Кто мог добраться до моего собственного портсигара? Кто был уверен в том, что я дам вам именно эту сигарету, а не другую?
– Вы, – сказал я.
Некоторое время мы оба молчали.
– Да, я, – произнесла она наконец. – Но в таком случае я ведь не промахнулась бы.
– Возможно. Действительно, зачем нужно было бы так все усложнять.
Я умолк, чувствуя, что и так уже наговорил глупостей.
– Конечно, все можно было бы сделать проще, – холодно ответила она. – Вы орудие в борьбе, которая на грани открытой гражданской войны. Достаточно тех, кто ненавидит вас за это. Так что несложно было бы подобрать убийцу. Нет, сеньор! Ваше уничтожение наверняка должно быть связано и с моим устранением. В этом нет сомнений. Но одна попытка не удалась, может быть вторая. Я предложила бы вам немедленно, сегодня же покинуть страну, но они, конечно, найдут какую-нибудь формальность, чтобы затруднить ваш отъезд… Я сожалею, что вы оказались втянутым во все это. Но, как вы сами говорили мне, мы во власти неведомых сил.
– Мне кажется, что эти силы не такие уж безликие, – мне было не до шуток. – Думаю, что мной манипулируют по прихоти вполне определенных лиц, будто я одна из фигур на той шахматной доске в президентском дворце! Какая еще неведомая сила могла перенести меня из отеля и поместить туда, где вы вполне могли подумать, что я устроил вам засаду? Мне представляется, что кто-то – будь то Вадос, или Диас, или кто другой – двигал нами, как если бы мы были кусочками резного дерева, которые переставляют с клетки на клетку!
– Сеньор, – решительно произнесла Мария Посадор, – вы должны понять, что двадцать лет президент с помощью покойного, но отнюдь не оплакиваемого Алехандро Майора правит страной. По собственной прихоти он приводит в движение не только отдельных лиц, но и целые массы людей. Когда-то давно я еще была способна воспринимать все так же, как и вы сейчас… Но я была очень молода, когда мой муж… – Ее голос дрогнул. – Прошло семнадцать лет. Я вышла замуж очень рано. Когда-то я клялась, что уйду за ним, когда-то я клялась, что до могилы буду ходить только в черном, потом думала уйти в монастырь… А потом… как видите, я здесь.
– До сегодняшней ночи я собирался убраться отсюда как можно скорее, – сказал я. – Но теперь я не буду просто ждать, когда со мной расплатятся. Меня это уже не интересует. Я хочу плату другого рода и еще не знаю, кто будет платить по счету. Но кто-то заплатит, это я заявляю совершенно твердо.
31
Полная служанка в смятении ворвалась в комнату.
– Сеньора! – воскликнула она. – У ворот полицейские машины! Панчо попытается задержать их, но это ненадолго.
Мария Посадор мгновенно приняла решение.
– Наверное, кто-то подсказал им, чтобы они явились сюда искать тело. Вам надо быстро отправиться в погреб. Я сделала там тайник.
Тайник напоминал каморку для священника в старом английском стиле, он был удобен и хорошо проветривался. Он остался со времен возвращения Марии Посадор, когда она боялась, что Вадос в любой момент может уничтожить ее.
– Мне, правда, самой никогда не пришлось воспользоваться им, – добавила она. – Но политические противники Вадоса не раз прятались здесь; я хотела предложить это убежище Брауну…
Я забрался в тайник и просидел в нем больше часа, жалея, что не захватил сигарет. В конце концов слуга выпустил меня оттуда и помог вернуться в гостиную. Мария Посадор сидела в кресле, задумчиво постукивая ногтями по ручке.
– Отгадайте, – были ее первые слова, – кто забеспокоился первым и прислал сюда полицейских за справками?
Я покачал головой.
– Сеньор Энжерс.
– Господи! Но полагаю, что они назвали хоть какой-нибудь липовый предлог для визита, вроде того, что вы были последней, с кем меня видели вчера вечером.
– Вы хорошо понимаете ход мыслей нашей полиции. Конечно же, методы у них самые примитивные. Мне удалось их пока выпроводить, но я должна ликвидировать след пули, которую выпустила в вас, – она должна была оставить отметку на стене. И кто-то, они сказали, слышал выстрел. Думаю, что для нас обоих будет лучше, если вы останетесь в тайнике еще некоторое время.
– Я с радостью буду держаться подальше от полиции до вечера, – произнес я. – Но у меня сегодня встреча, которую я ни за что не пропущу. Я приглашен на ужин в президентский дворец и намерен сказать
