стакане. Пришлось раскручивать клубок дальше.
— Когда уехала четверка?
— Да вот уже дня два... В понедельник под утро кончился запас спиртного, они сели в авто и отбыли в неизвестном направлении.
— Может, вы слышали что-нибудь, ну, из того, что они тут болтали?
— Мололи чепуху... Этот Муллинс пытался приставать ко мне. У него такой подвижный рот...
— Рот профессионала, — сказал я, и у Эйприл порозовели ушки.
Я расстегнул пиджак и потянулся всем телом. Потом спросил:
— Ну и что вы будете делать в ближайшее время? Блондинка расценила эти слова и жест по-своему и насмешливо прикрыла глаза густыми ресницами:
— Вы хотите, чтобы я вписала вас в свой распорядок дня? Люблю, когда говорят об этом прямо, без выкрутасов.
Она решила, что я уже втрескался в нее по уши.
— Я знаю, что вы должны встретиться с Глорией. Я бы тоже с ней встретился. Помогите мне, Эйприл.
Она взглянула искоса.
— Вы говорили, что Гугенхеймер дал вам на поиски пять дней... Пять дней с вами? Мой внутренний женский голос подсказывает, что это чревато ...
Она не договорила, потому что где-то в глубине дома резко зазвонил телефон. Эйприл вопреки моим ожиданиям не сорвалась с места, а грациозно сползла с табурета и пошла в противоположном направлении, а именно: к бару, где, как я догадался, был еще один аппарат. Она щелкнула кнопкой и сняла трубку.
Я воспользовался ситуацией и наполнил стакан долгожданной влагой.
Разговор по телефону затянулся. Я уже выпил и выкурил сигарету, а секретарша все прижимала трубку к уху и время от времени бросала в нее маловразумительные реплики.
Но вот она перестала тащить кота за хвост, положила трубку и подошла ко мне.
— Знаете, кто звонил? — насмешливо сказала эта куколка. — Глория!
Я вскочил и рявкнул:
— Ну и где же она? Вы спросили об этом? Или вам даже не пришло это в голову?
— Перестаньте булькать и шипеть. Глория звонила из форта Лоудердейл.
— Каким же ветром ее занесло во Флориду?
— Тем же, что и Эдди Вулриха. Они воспользовались самолетом.
— Значит, Глория во Флориде... — я тяжело вздохнул: мысль о втором перелете за одни сутки была мне противна.
— Она качается в море, на яхте, — поправила меня Эйприл. — Там есть такое местечко — Бахиа- Мар. Гавань для влюбленных...
— Слава богу, что яхта в гавани, а не в водах Атлантики...
— Эдди — не тот парень, которому нравится карьера Колумба и Васко да Гама.
— Это он правильно делает, что не идет по их следу, — я уже успокоился. — Наше знакомство, Эйприл, мы продолжим в недалеком будущем.
Эйприл Мауэр изогнула правую бровь дугой, однако ничего не сказала.
Я направился к двери, но на полпути обернулся.
— Кстати, Эйприл, откройте тайну, над разгадкой которой я бился все это время. В ваш купальник вшит бюстгальтер?
— Нет, — запросто ответила девушка: видимо, она и вправду любила разговор «без выкрутасов».
— Поздравляю: такую высокую грудь редко у кого увидишь, — я говорил абсолютно искренне. — Я мог бы любоваться ею все эти пять дней, если бы вашу Глорию не понесло черт знает куда! Как замечательно мы провели бы с вами время!
Я уже вышел из дома, когда услышал за спиной голос Эйприл. Она медленно вышла из дома и посмотрела мне прямо в глаза:
— Мне кажется, вы что-то говорили о замечательных днях... Но ведь и во Флориде стоит отличная погода...
Она улыбнулась, искушая меня. Я ответил широкой мужской улыбкой:
— Да?..
От волнения я склонил голову к правому плечу и бросил на красотку с высокой грудью страстный взгляд. Интересно все же, как она оценивает мой профиль?
Разумеется, бэби нашла его безупречным.
— Завтра утром я отправляюсь в Бахиа-Мар, чтобы отвезти Глории вещи, которые она забыла, — сказала Эйприл с придыханием. — Мистер Бойд, вы поможете мне с чемоданами?
Я медленно повернул голову.
— Не хотите ли прямо сейчас проверить крепость моих мышц?
Еще секунда — и я взял бы ее на руки. Но Эйприл растворилась за дверью.
Глава 2
Близкий контакт в самолете с Эйприл Мауэр разочаровал меня. За все часы полета мы обменялись такими словами: «Коктейль?» — «О, нет!» — «Вам плохо? Жмет бюстгальтер?» — «Вы же знаете: я его не ношу».
Больше моя спутница не раскрыла рот до самой посадки. Вначале я недоумевал, потом бесился, наконец, обмяк и впал в апатию. И только очутившись на побережье, мне удалось вернуть хорошее расположение духа.
Бахиа-Мар оказался местом восхитительным, гавань очаровала меня. Райский уголок портили огромные щиты с рекламой сигарет, но вскоре я перестал замечать эти уродливые полипы на прекрасном лице курорта.
Вдоль побережья тянулась лента автострады, так что в любое мгновение можно было сменить машину морскую на машину сухопутную; проще говоря, пересесть с яхты в автомобиль.
В Бахиа-Мар мужчины имели первоклассное обслуживание, начиная от персонала отеля и кончая дамами полусвета без предрассудков. Богатые женщины тоже не скучали: утром они выбирали подходящие модели, вечером — демонстрировали их в барах и ресторанах...
Непонятно, кого корчила из себя Эйприл Мауэр, но она ни словом не обмолвилась об этом пиршестве голых тел, восхитительных красок, запахов и звуков. У меня сложилось впечатление, что весь свой запас слов она израсходовала вчера, когда стремилась заполучить меня в качестве носильщика. Ну и намаялся я! Интересно, что за наряды у Глории ван Равен! Возможно, голливудская дива украшает свои платья пятифунтовыми подвесками? Оба ее чемодана были чертовски тяжелы, я отбил себе ноги и бока, пока по трапу втащил их на палубу яхты Эдди Вулриха.
Яхта представляла собой настоящее чудо техники. Добротная посудина, красивая, современная — завидки брали.
С нижней палубы доносилась песнь трубы. Этот милый старый блюз... Мастерская импровизация... Соло души... Я заслушался.
— Москат Муллинс играет, — у Эйприл прорезался голос.
Я был еще зол на нее и огрызнулся:
— Да уж, не архангел Гавриил! Или вы полагаете, что такой тупоумный, как я, не может отличить трубу от шотландской волынки?
— У вас изжога? Или вас тошнило в полете? — не осталась в долгу секретарша.
Я уже открыл рот, чтобы всыпать ей как следует, но не произнес ни слова: из рубки вышла очень красивая девушка. Наверное, она наблюдала наше пришествие через стекло и теперь сочла необходимым
