конечно, не забыли его маленькой партнерши. Однажды увидев такую, особенно в ситуации подобного рода, уже не забудешь.
— Конечно нет!
— Ее убили позапрошлой ночью, — сказал я.
— Вы, конечно, не думаете, что наша фирма — или я лично! — имели к этому отношение?
— А почему нет?
— Почему нет? — Он пару раз открыл и закрыл рот в немом бессилии. — Вы осмеливаетесь сидеть здесь и обвинять «Харрис консалтинг», самую известную из консалтинговых фирм Калифорнии, в причастности к убийству!
— Как президент, вы представляете лицо фирмы, — холодно сказал я. — И вы запятнали грязью ее доброе имя, когда вы наняли убийцу Марко!
— Будь я проклят, я не стану больше сидеть здесь и слушать ваши оскорбления! — заорал он. — Я сейчас же позову наших адвокатов. Речь идет не только о личных конституционных правах; но также о правах корпорации.
— Конечно, приятель, — бросил я, — иди прямо сейчас и зови их. Милости прошу!
Мне показалось, что он сейчас схватит телефон и запустит им в меня.
— Слушай, лейтенант, или кто там еще, черт тебя возьми! Ты не должен так разговаривать!.. — рявкнул он.
— Конечно, — согласился я. — Но ты тоже послушай меня! Я хочу найти убийцу девушки, а единственная ниточка ведет от Марко. Но к нему трудно подкопаться… Помоги мне, и тогда, возможно, истинная история самоубийства Вильямса не попадет в газеты.
— Но… — он дико уставился на меня, — но это гнусный шантаж!
— А что же еще? — согласился я.
— Мне нужно время, чтобы обдумать это, — глухо пробормотал он.
— Разумеется. — Я понимающе кивнул. — Сколько угодно — целых тридцать секунд.
Я бросил окурок в его великолепную пепельницу и подождал, пока он думал: при этом его лицо стало белым под красно-кирпичным загаром.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Что вы хотите знать?
— Все о Марко, — заявил я, — все с самого начала.
— Если бы только Вильяме был посговорчивей, — раздраженно начал Креспин, — ничего бы не случилось. Мы по крайней мере четыре раза предлагали ему уйти из «Элайд консептс»и перейти к нам. Он мог бы иметь здесь все, что хотел, но из-за своих нелепых представлений о верности и тупого упрямства отказывался. — Креспин минуту колебался. — Мы уже пользовались услугами Марко два раза для решения мелких вопросов, и он справился весьма успешно. Поэтому я позвонил ему и назначил встречу.
— Здесь? — спросил я.
— О нет — в баре в городе. — Президент избегал моего взгляда. — Я сообщил ему о нашей проблеме, и он сказал, что может этим заняться, но его услуги будут дороже, так как ему придется привлечь всю фирму. Я не хотел вникать в детали, но ответил, что мы готовы заплатить десять тысяч долларов в случае успеха. Но спешу заверить вас, лейтенант, если бы я только мог вообразить, что он собирается сделать, я бы никогда…
— Допустим, — оборвал его я. — Когда вы заплатили Марко? До или после того, как Вильяме прострелил себе голову?
— Вы не вправе говорить со мной так! — произнес он задыхающимся голосом. — Марко выписал нам счет об оплате услуг, и мы заплатили ему в установленные тридцать дней.
— Он прислал вам расписку?
— Конечно.
— И конверт с фотографиями, на которых сняты Вильяме и девушка.
— Этот упрямый дурак перестарался! — свирепо бросил Креспин. — Когда увидел фотографию этой девицы, входящей в подъезд нашей фирмы, я заявил ему, что это последний заказ, который он получил от нас.
— Как давно это было?
— Месяца два назад. — Креспин пожал плечами. — Не помню точно.
— Снимки были хорошие? Уголки его губ опустились вниз.
— Если вы имеете в виду, насколько они сексуальны, я…
— Я имел в виду технически, — буркнул я. — Как по-вашему, они были сделаны любителем или профессионалом?
— Технически они были превосходны. Я думаю, это работа профессионала.
— Они все еще у вас?
Он протестующе замотал головой:
— Я уничтожил их, как только узнал о трагической смерти несчастного Вильямса.
— У вас, видно, тонкая душа! — презрительно усмехнулся я. — А что девушка — сестра Вильямса — вы сказали Марко о ней?
— Нет, — прошептал он. — Я подумал, что, если она хочет отомстить за брата, это дело ее и Марко, и не стал вмешиваться. — Креспин посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью. — Это все, лейтенант?
— Нет. Я хочу, чтобы вы пошли в полицейское управление и дали показания о том, что вы наняли Марко, чтобы дискредитировать Вильямса в его собственной фирме, и заплатили десять тысяч, когда работа была сделана. И не забудьте взять фотокопии счета и расписки об уплате денег.
— Я не стану делать это! — Он стукнул кулаком по столу, и его шестиугольная пепельница возмущенно подпрыгнула.
— Если вы не сделаете это до пяти часов вечера, я позову репортеров и расскажу им всю историю, — сказал я спокойным голосом. — Я вам обещаю, мистер Креспин.
— Мерзавец! — выдохнул он в сердцах. Направляясь к своей машине, вдохнул полной грудью — свежий воздух казался особенно приятным после затхлости конторы. Воздать должное мерзавцу — одна из немногих радостей полицейского. Я поехал в город, думая, что день обещает быть удачным, и, если Хелен Уолш примет приглашение на сегодняшний вечер, это послужит лучшим тому доказательством. Десять минут спустя я звонил в дверь квартиры Элеоноры Долан. Она отозвалась не сразу, и, когда наконец дверь открылась, выражение лица хозяйки было не слишком приветливым.
— Опять вы, — мрачно заключила она.
— Да, это я. — Я широко улыбнулся ей. — Вы не хотите пригласить меня в дом? Мы могли бы поболтать об убийстве за чашечкой кофе или занятьс чем-нибудь еще.
— Чем еще? — Она подозрительно посмотрела на меня.
— О, только кофе!
— Я сейчас занята.
Я сокрушенно покачал головой:
— Никогда не говорите такого полицейскому. Этим вы пробуждаете его подозрительность.
— Я не одна, лейтенант.
— Тогда представьте меня, — предложил я. — Очень полезное знакомство, поскольку любой ваш друг автоматически входит в число подозреваемых в убийстве.
— Вы невыносимы! — воскликнула она, впуская меня. — Пуля в лоб — и та вряд ли вас остановит!
Свитер лимонного цвета с высоким воротом подчеркивал полноту ее восхитительной груди и выделял маленькие пуговки сосков, брюки плотно обтягивали ягодицы: одна эта маленькая упругая попка с непередаваемым изяществом движений могла вызвать мое восхищение. Парень, сидевший в кресле, встал, как только мы вошли в комнату. Он был на дюйм выше меня, двигался он как атлет и прямо-таки излучал неподдельную мужественность.
— Это лейтенант Уилер, — сказала Элеонора Долан. — Лейтенант, это мой друг. Джефф Фаллан.
— Очень приятно, лейтенант. — У Фаллана был глубокий бас в дополнение к рукопожатию,
