в этом не участник.
В течение последних месяцев Харлан стал постепенно прикасаться к своему наследству, но лишь из-за того, что ему неприятно было, что оно лежит втуне, а стольким людям эти деньги могли бы помочь. Он ударился в филантропию. И благотворительные фонды и организации, куда он перечислял значительные суммы, так и оставались в неведении относительно имени благодетеля.
— А почему ты их раньше не раздаривал? — спросила однажды Сейдж. — К примеру, когда ты видел, как тонет «Тайлер Дриллинг», ты же мог просто помочь Чейзу деньгами?
— Потому что одними деньгами проблему тут было не решить. По крайней мере, надолго. Кроме того, я люблю принимать участие, задействовать свои способности при решении проблемы. Люди не слишком охотно принимают подачки. Но — если, конечно, не иметь дело с тупицами — охотно открываются для новых идей. И у них остается приятное чувство, что они сами справились со своими трудностями. А выпиши я чек на кругленькую сумму, у них этого чувства довольства собой не возникло бы. Как, впрочем и у меня.
Он по-прежнему носил джинсы более поношенные, чем носят старшеклассники, и разъезжал на «пикапе», который Сейдж грозилась при следующей же поломке пристрелить, чтобы он, бедный, не мучился. Харлан же заявлял, что лошадиных сил в нем хватит еще на много миль.
И теперь, с любовью поднимая на него взгляд, Сейдж мягко сказала:
— Меня спросили, что написать в карте новорожденного. Я сказала, что его зовут Дэниэл Тайлер Бойд.
— Дэниэл, — веско повторил он, и слезы навернулись на его глаза. — Спасибо, Сейдж! Мне нравится. — Он тяжело сглотнул и прокашлялся. — Я никак не пойму, отчего он так много весит. Ведь семь с половиной фунтов многовато, раз он немного недоношен, так ведь?
Сейдж облизала губы и, немного покусывая нижнюю, сказала:
— На самом-то деле, Харлан, он родился точно в срок.
— Как, ты ведь говорила, что он должен родиться в начале ноября?
— Да, было дело, говорила. А фактически, срок — сейчас.
— Но ведь сегодня первое октября. Значит, зачатие его приходится на начало января?
— Угу.
И тут он все понял, и взгляды их встретились.
— Ах ты, лгунишка! Значит, ты всю дорогу была беременна? Значит, случилось это еще тогда, в трейлере? И ты соврала, что никакого ребенка не будет?
— Ну, не совсем соврала. Когда я говорила, что ребенка не будет, откуда я могла знать, будет или нет. Или мне мало было мордобоя между тобой и братьями? И уж тем более я не хотела, чтобы ты женился на мне из чувства долга или из жалости. Так что, да, я отрицала, что будет ребенок, когда на самом-то деле у Дэниэла уже зарождались будущие отпечатки пальцев.
Харлан неверящим взглядом какое-то время смотрел на нее. Потом запрокинул голову и засмеялся. Дэниэл у груди матери нахмурился.
— Да, будь я проклят! — шепнул Харлан. Он взял крошечную ручку младенца в свою и чуть-чуть погладил между пальчиками. — Ты слышал, Дэниэл? Вот как твоя мама меня в этот раз предохранила.
Потом он запустил свободную руку в волосы Сейдж и склонился к ее губам.
— Я, мисс Сейдж, другой такой чертовки не встречал. Поцелуй-ка меня как тебе хотелось бы.
