утверждает, что не может. А почему? Я утверждаю: потому, что лорда Форпатрила отправили с секретным сообщением. Каким? Очевидно, что-нибудь типа: 'Беги, спасай свою жизнь – все раскрыто!' Я спрашиваю вас – логично ли, что заговор подобных масштабов, доведенный сыном до таких пределов, был неизвестен его отцу? На что пошли эти пропавшие двести семьдесят пять тысяч марок, чью судьбу он столь непоколебимо отказывается нам раскрыть, как не на тайное финансирование операции? Все неоднократные просьбы об отсрочке были просто дымовой завесой. Если лорд Форкосиган не виновен, почему его нет здесь? – Фордрозда сделал драматическую паузу.
Айвен дернул Майлза за рукав. – Давай! Лучшего момента ты не получишь, даже если прождешь весь день.
– Ты прав. Пойдем.
Высокие мозаичные окна на восточной стене испещрили разноцветными пятнами света дубовый паркет залы. Фордрозда стоял в Спикерском круге; за ним, на свидетельской скамье, сидел адмирал Хессман. Верхняя галерея с витыми резными перилами была, естественно, пуста, но ряды простых деревянных скамей и столов, полукругом охватывающие помещение под нею, были забиты народом.
На присутствующих из-под алых с серебром должностных мантий виднелись официальные мундиры дикого разнообразия цветов; небольшое число народу, не одетых в мантии, носило красные с синим парадные мундиры действительной Имперской Службы. Император Грегор, сидящий на возвышении в левом углу комнаты, тоже был в военной форме. Майлз сглотнул, испытывая острый приступ волнения перед выходом на сцену. Надо было забежать в особняк Форкосиганов: на нем по-прежнему были те самые однотонная темная рубашка, брюки и ботинки, в которых он покинул Тау Верде. Он прикинул расстояние до центра залы – выходил примерно световой год.
Отец, выглядевший в красно-синем мундире совершенно по-домашнему, сидел за своим столом в первом ряду, неподалеку от Фордрозды. Граф Форкосиган откинулся назад – ноги вытянуты и скрещены в лодыжках, руки раскинуты по спинке скамьи, – однако выглядел он ничуть не небрежнее, чем тигр, крадущийся за добычей. Лицо его было мрачным, жестоким, он не сводил глаз с Фордрозды. Интересно, мимолетно подумал Майлз, не могла ли давняя кличка, когда-то прилепленная отцу клеветниками, – 'Мясник Комарра' – в конце концов иметь под собой и реальную основу?
Фордрозда, стоящий в Спикерском кругу, единственный из всех был обращен лицом прямо к полутемной арке входа. Он первым увидел Майлза с Айвеном. Фордрозда как раз открыл рот, собираясь продолжать; челюсть у него так и отвисла.
– Вы задали именно тот вопрос, на который я собирался вам ответить, граф Фордрозда – и вам, адмирал Хессман, – выкрикнул Майлз. 'Два световых года', подумал он и захромал вперед.
Зал вскипел рокотом голосов и изумленными возгласами. Но среди всех присутствующих Майлз искал только одного – как прореагирует он?
Граф Форкосиган резко оглянулся и увидел Майлза. Он шумно вздохнул, подобрал под себя ноги, положил руки на стол. Какое-то мгновение он сидел, положив локти на стол и спрятав лицо в ладонях. Он ожесточенно потер лицо; когда он убрал руки, лицо было покрасневшим, на нем проступили морщины.
'Когда он успел так постареть?' расстроился Майлз. 'Разве его волосы были такими седыми? Он так сильно изменился или я? Или мы оба?'
Взгляд графа Форкосигана упал на Айвена, и его лицо прояснилось, выражая теперь лишь ошеломление и недовольство: – Айвен, ты идиот! Где ты был?!
Айвен поглядел на Майлза и, пользуясь случаем, кивнул в сторону свидетельской скамьи. – Адмирал Хессман отправил меня на поиски Майлза, сэр. Я его нашел. Но почему-то мне не кажется, что адмирал на самом деле подразумевал то, что сказал.
Стоящий в круге Фордрозда обернулся и смерил свирепым взглядом Хессмана, вытаращившегося на Айвена. – Ты... – прошипел Фордрозда адмиралу ядовитым от бешенства голосом. И почти мгновенно овладел собой, выпрямившись, разжав свои скрюченные, словно когти, пальцы и вернувшись к прежним элегантным жестам.
Майлз отвесил поклон всему рассевшемуся полукругом собранию и, наконец, опустился на колено, повернувшись к императорскому возвышению.
– Мой сюзерен, милорды. Я должен был бы оказаться здесь раньше, однако мою повестку потеряла почта. Чтобы удостоверить это, я хочу вызвать лорда Айвена Форпатрила в качестве моего свидетеля.
Когда Грегор взглянул на него сверху вниз, его молодое лицо было неподвижным, а обеспокоенный взгляд темных глаз устремлен куда-то вдаль. Затем император в замешательстве перевел взор на своего нового советчика, стоящего в Спикерском круге. Похоже, прежний советчик – граф Форкосиган – поразительным образом понимал, что же происходит. Его губы дрогнули, и получившаяся улыбка вышла точь-в-точь тигриной.
Майлз тоже поглядывал на Фордрозду краешком глаза. Вот сейчас, подумал он, самый момент надавить. К тому моменту, когда лорд-хранитель Спикерского круга со всем должными церемониями разрешит Айвену присутствовать, они уже опомнятся. Дай им на шестьдесят секунд присесть рядом и посовещаться, и они состряпают новую ложь, и тогда по-прежнему в этой жуткой игре с подтасованным голосованием в Совете их слово будет против нашего. Да, Хессман – вот кого ему следует вспугнуть. Фордрозда слишком уклончив, чтобы обратиться в паническое бегство. Нанести удар прямо сейчас и расколоть заговор пополам.
Он сглотнул, откашлялся, прочищая стиснутое горло, и вскочил на ноги. – Здесь перед вами, милорды, я выдвигаю обвинение. Я обвиняю адмирала Хессмана в диверсии, убийстве и покушении на убийство. Я могу доказать, что по его приказу была организована диверсия на скоростном имперском курьере капитана Димира, в результате чего погибли ужасной смертью все находившиеся на его борту. Я могу доказать, что среди них, согласно его намерениям, должен был оказаться и мой кузен Айвен Форпатрил.
– Ты нарушаешь регламент! – заорал Фордрозда. – Эти безумные обвинения не имеют никакого отношения к Совету графов. Ты должен выдвинуть их в военном трибунале... если вообще это сделаешь, изменник!
– ... Перед которым адмирал Хессман, что весьма удобно, должен будет предстать один, поскольку вас, граф Фордрозда, там судить нельзя? – тут же парировал Майлз.
Граф Форкосиган принялся мягко постукивать кулаком по столу, подавшись всем телом в сторону Майлза, и его губы беззвучно шептали, словно заклинание: да, давай, давай...
Приободрившийся Майлз заговорил еще громче: – Он предстанет там один и умрет один, поскольку в его распоряжении будет лишь собственное, не подкрепленное свидетелями, слово, что свои преступления он совершил по вашему приказу. Ведь у вас нет свидетелей, а, адмирал? Или вы действительно думаете, будто граф Фордрозда окажется столь переполнен чувством верности своему товарищу, что подтвердит сказанное вами?
Хессман мертвенно побледнел и тяжело задышал, его взгляд метался между Фордроздой и Айвеном. Майлз видел, как в его глазах разрастается паника. Фордрозда, мерявший шагами Спикерский круг, резким жестом указал на Майлза:
– Милорды, это не защита. Он просто надеется спрятать свою вину под этими дикими контробвиненияими и полностью при этом нарушает регламент. Милорд Хранитель, я вызываю к вам: восстановите порядок!
Лорд-Хранитель Спикерского Круга начал было подниматься с места, но замер, сраженный пронзительным взглядом графа Форкосигана. И тихо опустился обратно на свою скамью. – Все это, разумеется, никак не отвечает правилам... – выдавил он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно ему улыбнулся.
– Вы не ответили на мой вопрос, Фордрозда! – выкрикнул Майлз. – Вы будете представлять интересы адмирала Хессмана?
– В истории есть масса примеров, когда подчиненные выходили за рамки данных им полномочий... – начал Фордрозда.
Он крутит, он хитрит, он собирается вывернуться – нет! Я тоже способен на хитрость. – Так вы теперь признаете, что он был вашим подчиненным?
– Ничего подобного, – огрызнулся Фордрозда. – Нас ничто не связывало, кроме общих интересов
