– Я понимаю твое нетерпение, Паша, – ответил кораблик. – Но вежливость отличает воспитанное существо от нецивилизованного. Надеюсь, ты не захочешь погубить мою репутацию?
Даже птицы, которые все еще жались к кустам, удивленно распахнули клювы, слушая такой изысканный монолог.
– Если на вашей планете такие корабли, – сказал профессор Хруст, – то теперь я понимаю, откуда получаются такие герои, как вы, Павел Гераскин.
– Что ты натворил? – обеспокоенно спросил Гай-до. – Рассказывай!
– Некогда рассказывать! Нам надо как можно скорей поднять тебя в воздух. Ирия и Алиса в плену, все остальные потеряли память!
– Так я и знал! – возопил кораблик. – Ни на минуту вас нельзя оставить одних! Скорей летим!
– Сначала надо тебя заправить, – ответил Пашка. – Скажи, контейнеры с гравитонами очень тяжелые?
– Запасные контейнеры с гравитонами очень невелики. Не более полуметра в поперечнике, включая защитную оболочку. Но вес их… – Гай-до на секунду замолчал, заглядывая в свой компьютер. – Вес их триста двадцать килограммов. Мне достаточно одного контейнера.
– Триста двадцать – это много? – спросил Хруст.
– С чем бы сравнить? Это восемь раз мой вес, – ответил Пашка.
– Не так много, – сказал Хруст. – От корабля «Днепр» до этой поляны примерно тысяча шагов. Можно отнести контейнеры на носилках. Десять юношей донесут?
– Конечно, – сказал Пашка.
– Тогда я немедленно лечу навстречу нашим друзьям. Часа через два они будут здесь. Но как найти этот… контейнер?
– Летите, профессор, – сказал Пашка. – А мне оставьте Алину. Мы с ней подлетим к «Днепру» и там будем вас ждать.
– Отлично! – сказал профессор Хруст. – Люблю деловых людей. Я сам деловой человек.
– А я тогда пока слетаю позавтракать, – сказала Алина. – Здесь недалеко я видела отличные ореховые кусты. Тем более что мне не хочется проводить время в обществе драконьих голов и железных яиц, которые называют себя летающими кораблями. Хотя вряд ли они умеют летать.
Алина презрительно фыркнула и взлетела.
Пашка с Гай-до остались одни.
– Заходи в меня, – сказал Гай-до, – на тебе лица нет.
Пашка не заставил себя долго просить. Он взобрался в гостеприимно раскрытый люк своего друга. Внутри все было по-старому, даже запах сохранился: запах ванили, молока и детской присыпки. Ведь совсем недавно здесь стояла кроватка Вандочки. Вот и объемная фотография девочки – сейчас засмеется. И Пашке стало грустно, когда он подумал, что отец этой девочки потерял разум, а мать сидит закованная в кандалы в неизвестном подвале.
– Открывай холодильник, – сказал Гай-до, – там твои любимые сосиски. Соскучился, наверное, по домашней пище. А я пока плиту в камбузе включу. Ты не спеши рассказывать, ты все обдумай, ты меня не пугай, но только правду говори…
Голос Гай-до оборвался.
Пашка понял, как переживает кораблик и как старается держать себя в руках.
«Он же не знает, в каком я состоянии, – думал Пашка, – может быть, я потеряю сознание от страха и отчаяния, а может, у меня полное душевное опустошение. Сейчас он предложит мне провести медицинское обследование».
Только Пашка открыл холодильник и достал оттуда сосиски, как услышал голос Гай-до:
– Пашенька, у тебя не будет свободной минутки? Мне так хотелось проверить, не барахлит ли диагност? Это займет всего несколько минут…
– Не хитри. Гай-до, – сказал Пашка, проходя в камбуз и бросая сосиски в закипевшую воду. – Не волнуйся за меня. Я в норме, нервы в порядке, чувствую себя отлично. Давай я лучше расскажу тебе о наших злоключениях.
Пашка рассказывал долго. Гай-до не прерывал его, лишь иногда вздыхал или ахал. Он все принимал близко к сердцу и очень огорчался, что стоял в лесу, когда его друзья подвергались таким страшным опасностям.
Пашка за время рассказа съел полкило сосисок, выпил литр ананасового сока и сожрал коробку сладкого печенья. Но сам этого даже не заметил. Наконец его рассказ подошел к концу.
– Должен тебе сказать, что я тоже не терял времени даром, – заявил Гай-до, когда Пашка закончил свой рассказ.
– Сражался с драконами?
– Сражения с драконами заняли лишь полпроцента моего времени, – серьезно ответил кораблик. – Кроме того, мне пришлось отразить нашествие метровых муравьев, нападение ядовитых улиток и наскок коррозийных микробов, которые хотели превратить меня в ржавчину. Но главное – я думал. И теперь, когда ты мне все рассказал, мне стала абсолютно ясной причина болезни наших с тобой друзей.
– Ты догадался?!
– Да… Разумеется, это потребовало некоторой изобретательности и серьезных размышлений. Ты помнишь, как на высоте восьми километров от планеты мы брали образцы забортного воздуха, подлетая к Крине?
– Помню.
– Что-то почти неуловимое в анализах мне тогда не понравилось. Должен тебе сказать, что интуиция меня не обманула, и я недаром окружил себя силовым полем. Смею думать, что это дало нам возможность спокойно сесть на Крину. Пока я сидел и ждал вас в лесу, я размышлял над этим происшествием. И в результате решил провести небольшой эксперимент. С помощью манипулятора я поймал двух мышей и поместил их в маленький несложный лабиринтик, выход из которого мыши легко находили. Но стоило мне заполнить эту мышеловку воздушной пробой, взятой нами на восьмикилометровой высоте, как мыши стали метаться и уже не могли выйти из лабиринта, они напрочь забыли, где находится выход. Значит, рассуждал я, там, в атмосфере, на этой высоте существует некая субстанция, которая заставляет живые существа терять память. Это не вирусы. Это даже не газ – газу не проникнуть в корабль. Это разновидность биологического поля. И оно, словно пелена, окутывает планету на высоте восьми километров.
– Значит, экипаж «Днепра» попал под действие такого поля и потерял память?
– Именно так!
– А на планете никто не знает, что существует такой слой. Они уже двести пятьдесят лет никуда не летают. Но зато у них есть какие-то колодцы и провалы, попадая в которые человек становится бе-пе – беспамятным.
– Молодец! – воскликнул Гай-до. – Между колодцами и слоем есть связь. Я измерил движение слоя и подсчитал, что он постепенно поднимается над планетой. Ровно двести пятьдесят лет тому назад он вплотную прилегал к поверхности Крины. Понял?
– Начинаю понимать! – сказал Пашка.
– А допусти, – воскликнул Гай-до, – что двести пятьдесят лет назад планету окутало поле беспамятства! И люди мгновенно все забыли. Тогда ты можешь объяснить, почему они до сих пор, за исключением кучки упрямых помников, не умеют читать. Ты же сам говорил, что какой-то их учитель изобрел колесо! Представляешь, как все забыто! Поэтому их так мало на планете. Ведь люди без памяти легко погибают, как погиб наш бедный Меркурий.
– Это великое открытие! – воскликнул Пашка. – Ты гений, Гай-до!
– Я давно об этом подозревал, – ответил кораблик скромно. – Кстати, Пашка, ты тоже молодец. И с ракетами ты великолепно придумал.
Собеседники были довольны друг другом.
Послышался стук в стенку корабля.
– Там птица, – сказал Гай-до, – твоя голубоглазая глупая птица, которая полагает, что я не умею летать. Она тебя зовет.
